Кто из мальчишек в детстве не играл в “морской бой”, воображая себя капитаном грозного подводного корабля? Теперь у каждого из них есть возможность очутиться на борту боевой субмарины, побродить по отсекам, заглянуть в каюту командира, изучить меню подводников и даже потопить вражеский корабль. В столице уже год водят экскурсии на подводную лодку “Новосибирский комсомолец”, охранявшую наши северные границы в 80—90-х годах.
— Милости просим, через люк! — по команде экскурсовода группа новоиспеченных подводников выстраивается гуськом перед круглым окошком и ныряет в отсек. — Только помните: по правилам члены экипажа должны успеть перейти из одного отсека в другой за одну секунду. Держитесь правой рукой за крышку люка, левой ногой делаете шаг, а потом уже перебрасываете корпус...
Спасайтесь кто может!
— Мы с вами оказались в первом отсеке — торпедном. Здесь сосредоточено все вооружение подлодки: 24 самонаводящиеся торпеды, — экскурсовод показывает на огромную восьмиметровую капсулу. — Первый отсек служил одновременно складом вооружения и спальней — здесь на протяжении всего похода матросы не только несли вахту, но и жили. Специально для них по правой стороне стояли пять двухъярусных кроватей. Так что подводники в буквальном смысле слова жили на пороховой бочке.
Оказывается, вся жизнь матросов в походе проходила на таких двухъярусных кроватях: здесь они писали письма, спали и даже ели — ведь в кают-компании могли обедать только старшие по званию.
— А если торпеды сдетонируют? — интересуются мальчишки.
— Ну что вы, это всего лишь муляжи. Но настоящие могли поразить цель на расстоянии 15 километров!
Оказывается, вся жизнь на подводной лодке проходит по команде командира: без нее матрос не то что корабль не может покинуть, но и в гальюн сходить. Поэтому в экстренной ситуации всем отдается команда надеть гидрокостюмы, и, уже экипированные, члены экипажа по трое проникают в торпедные аппараты. Первый проталкивает перед собой спасательный буй-вьюжку, привязанный к канату, на который, как бисер на нитку, через каждые десять метров нанизаны шарики — мусинги. Оказавшись в воде, буй моментально всплывает, канат натягивается, и по нему ребята карабкаются на поверхность. Правда, сразу всплывать нельзя — возникнет кессонная болезнь. Поэтому здесь на помощь утопающим приходят мусинги: спасающийся поднимается до одного шарика, привыкает к существующему давлению, а потом лезет дальше.
— На спасение у подводников есть два часа — именно на столько рассчитаны баллоны с кислородом, — разъясняет экскурсовод. — Но спастись таким образом можно лишь в том случае, если лодка затонула на глубине не более 100 метров. Если лодка погрузилась глубже, давление будет настолько сильным, что человека просто раздавит. Тогда вызывают спасательное судно.
Аппендицит на завтрак
— Сейчас мы с вами попали в отсек под №2 — жилой. Слева от вас — каюта командира корабля, — экскурсовод указывает на каморку, по размерам сравнимую разве что с купе поезда.
— Такая маленькая! — недоумевает восьмиклассник, уже явно не мечтающий о командирской фуражке.
— Конечно, ведь под водой каждый сантиметр важен! В этой каморке начальник судна жил иногда по целому году. Правда, по сравнению с остальными обитателями подлодки у него были просто хоромы…
Каждый отсек отделен от соседнего герметичным люком. Если один из отсеков посылает сигнал бедствия, люки тотчас же задраиваются: сообщение между “комнатками” прекращается, и каждый борется за живучесть своим отсеком. А общаются матросы с братьями из соседнего отсека посредством перестукивания. Правда, стуками особо не побеседуешь, поэтому задают вопросы только по делу: удалось ли локализовать пламя или поступление воды?
— Справа — кают-компания, — указывает экскурсовод на небольшое помещение со столом посередине, накрытым на 15 персон. — Это обеденный зал, вроде вашей школьной столовой. Командир сидит во главе стола: это место считается священным, и никто не имеет право его занимать.
Кстати, если на борту происходил несчастный случай, обеденный стол моментально переоборудовался в операционный. Его обрабатывали спиртовым раствором, и судовой врач проводил здесь операцию.
— А сразу за столовой — туалет, — экскурсовод указывает на железную дверь с надписью “гальюн”. — На подлодке было всего две туалетные комнаты на 78 человек. Представьте себе, даже поход в туалет на подводной лодке требовал мастерства: если человек неправильно что-то отрегулировал, то под напором воздуха выброс всего содержимого производился прямо на него…
Баня в морской воде
— Третий отсек на лодке самый главный — именно отсюда осуществлялось все управление, отсюда и наводились торпеды, — экскурсовод останавливается около приборной доски с множеством дисплеев, ручек и кнопок. — А это — место командира экипажа. Командир спал всего по четыре часочка, все же остальное время он был обязан находиться здесь. Стоять по 20 часов в день очень сложно, поэтому командиру выносили стульчик.
Сразу за пультом управления — рубка гидроакустика, человека, которого называют ушами лодки. Без этого специалиста субмарина просто заляжет на глубине 300 метров, как бревно. Все 4 часа, пока продолжается вахта, гидроакустик внимательно вслушивается в звуки моря и по этим шумам определяет объекты, с которыми можно столкнуться. Иногда гидроакустики перенапрягались до такой степени, что из ушей шла кровь.
— В следующих трех отсеках находились аккумуляторы, дизельные установки, а также камбуз и душевая. Камбуз — гордость 4-го отсека. Посмотрите на этого бледного изможденного человека, — экскурсовод указывает на манекен, облаченный в белый фартук и колпак. — Хорошо, что хоть еще на ногах стоит! Это кок, он изо дня в день готовил на 78 человек экипажа.
Правда, питанию на подлодке можно позавидовать: замороженные овощи, фрукты, мясо, рыба. Кроме того, ежедневно за обедом каждый боец получал по 20 граммов черного горького шоколада и стакан сухого красного вина — чтобы снять стресс и помочь организму обходиться без свежего воздуха.
— В шестом отсеке находилась душевая — всего одна, — продолжает экскурсовод. — И ребята мылись строго один раз в неделю. В лодке было очень жарко, температура в каждом отсеке зашкаливала за 30. Поэтому подводники носили не тельняшки с пилотками, а тонкое хлопковое белье: трусики и маечку.
В те времена мылись соленой забортной водой — опреснительных установок на подлодке не было, — поэтому подводникам выдавались специальные моющие средства. А для стирки вообще не было условий. Белье выдавалось одноразовое: в субботу надел — на следующей неделе получил новое. Грязное белье упаковывалось в пакеты и через специальные люки выбрасывалось в море.
