Царь Грузии живет в нищете

“Вниманию тех, кто хочет восстановить в стране монархию: одна из моих прабабушек была Багратиони, — обмолвился Михаил Саакашвили на одной пресс-конференции и тут же добавил: — Шучу, конечно”. Это странное заявление было сделано президентом Грузии не случайно. Накануне новогодних праздников Католикос-Патриарх всея Грузии Илиа II предложил возродить в стране конституционную монархию и избрать царя среди потомков рода Багратиони.
Многие политики поддержали идею Илии II. Команда Саакашвили даже согласилась обсудить вопрос на одном из парламентских заседаний. “МК” удалось разыскать в Новосибирске человека, который утверждает, что он является единственным потомком Багратиони. Правда, о царской короне он даже не помышляет. Просит о малом — прибавке к пенсии и восстановлении исторической справедливости.

— В нашем городе живет последний потомок Багратиони, — кричала в телефонную трубку пожилая женщина. — О своем царском происхождении он никому не рассказывает. Ютится с семьей в заброшенном бараке, получает мизерную пенсию. У него два высших образования, знает кучу языков… Но вот к жизни совсем не приспособлен. Его постоянно унижают, а он даже ответить обидчику не может. Говорит, воспитание не позволяет, в нашем роду, мол, не принято оскорблять других. Видать, и правда, в его жилах течет благородная кровь…

Через несколько дней мы встретились с той женщиной в Новосибирске.

75-летняя Станислава Стефановна Сидельникова за чашкой кофе поведала мне историю своего давнего знакомства с потомком грузинского князя Багратиони.

— Владимир Багратиони шесть лет работал сторожем, охранял наши дачные участки, — начала рассказ Станислава Стефановна. — Когда я первый раз увидела эту семью, ужаснулась. Багратиони переехали в Сибирь с одним рюкзачком. У Михалыча, главы семейства, был лишь спортивный костюм. Его супруга Валя донашивала старенькую кофточку и залатанную юбку. Я тогда отдала ей свой халатик и еще какие-то вещички, которые она по сей день носит. К тому же у них — двое взрослых сыновей, которые никак не могут устроиться на работу. Ей-богу, как будто кто-то проклял их род. А ведь люди они порядочные, образованные…

Историю древнего княжеского рода Грузии дремучая старушка с окраины Новосибирска узнала, ясное дело, не из учебников. Она подружилась с новыми сторожами, они-то и поведали ей в двух словах о своих корнях. Женщина мало что поняла из того рассказа. Уяснила четко одно: потомков великого царя надо спасать!

— Я нисколечко не сомневаюсь в достоверности сего факта, — наивно хлопает глазами бабушка. — Судите сами. Ихние мужики не пьют, не курят, по бабам не шастают. В наше время таких днем с огнем не сыщешь. А уж какие они высоконравственные... Помнится, летом Багратиони посадили на участке рассаду. Так их соседка взяла и битого стекла на огород набросала. Потомки грузинского князя молча все убрали. На следующий день ситуация повторилась. Но Багратиони даже слово худого никому не сказали. Еще у них с участка дрова постоянно воруют. Имена обидчиков хозяева знают, но мстить не хотят. Боятся, что соседи подожгут их. Теперь Багратиони даже свой развалившийся сарай, в котором живут, не могут без присмотра оставить. Караулят халупу днем и ночью. Не дай бог ограбят, последнее унесут! Так и живут в постоянном страхе за собственную жизнь и непосильно нажитое добро…

Станислава Сидельникова еще долго рассказывала про горе-соседей, а потом как будто опомнилась.
— Вы уж меня простите, — расплакалась женщина. — Багратиони ведь сначала согласились с вами встретиться, а потом вдруг перепугались до смерти. Утром позвонили мне с криками, что не нужно про них писать, иначе им подавно житья не дадут, да еще и последнего пристанища лишат…

По этой причине мы не стали заранее оповещать Багратиони о своем визите…

Горе от ума

Промышленный район Новосибирска. Бредем со Станиславой Стефановной по заснеженным тропинкам. Вот нищие, вымаливающие на кусок хлеба. Вот бездомные собаки, рыщущие в поисках еды. А вот мужчина катит на самодельных салазках неподъемный бидон с водой.

— Воду сюда не проводили, поэтому местные жители вынуждены пользоваться колонкой, которая без конца и края ломается. И Багратиони тогда на салазках возят воду из другой водокачки, которая находится в пяти километрах отсюда, — говорит собеседница. — Ну вот наконец-то пришли. Видите, уже крыша ихнего дома виднеется, — машет рукой в сторону почерневшей лачуги.

И впрямь жилище Багратиони — не царские хоромы. Покосившийся дом-сарай, наполовину утопший в снегу. Окна заколочены досками. Ограда вот-вот завалится.

— Эта постройка 1941 года, — комментирует Сидельникова. — В то время здесь располагалась кузнецкая мастерская. В 70-е годы в домик заселились цыгане. Когда здание стало рушиться, кочевники съехали. Хата уже давно непригодна для жилья. А Багратиони здесь уже больше десяти лет мучаются.

Барабаним в калитку. Тишина.

— Валя, отворяй ворота, это я, — что есть мочи орет старушка. — Неужели не пустят в дом? Да нет, они люди порядочные, не оставят нас на морозе.

А ведь права оказалась бабка.

Хозяева и во двор пустили. И в дом пригласили. И чаем с пряниками попотчевали.

Вот только самого потомка на месте не оказалось.

— Михалыч, быстрее беги домой, к нам гости приехали из Москвы, нехорошо заставлять их ждать, — кричала в телефонную трубку супруга Багратиони Валентина.

А потомок грузинского князя тем временем сдавал свою смену в сторожке на лодочной станции.

В ожидании главы семейства Валентина Федоровна выкладывает передо мной неопровержимые свидетельства знаменитого родства. Паспорт на фамилию Багратиони, дипломы мужа о получении высшего образования и папку бумаг, адресованную в комитет соцзащиты, с просьбами разыскать потомков грузинского князя.

Через полчаса заскрипели половицы.

— Добрый день, — на пороге появился мужичок невысокого роста, заросший густой щетиной. — Извиняюсь за рваный тулуп — собаки погрызли, да и усы не успел причесать. Торопился. Хорошо, сын меня подменил. Багратиони Владимир Михайлович, — протягивает руку.

Потомок скинул телогрейку, надвинул на лоб шапку, чтобы прикрыть лысину. Прищурился.

— Я вам расскажу свою историю, только вы это все равно не опубликуете. Правда моя слишком неприглядная, — сверлит меня взглядом продолжатель великой династии. — Тем более в Грузии уже наверняка обозначили наследника престола. И его представят как Багратиони. Хотя я точно знаю, что ни одного потомка там не осталось…

Некоторые факты своей биографии Владимир Михайлович знает лишь со слов отчима. Насколько они достоверны, не нам судить. Во всяком случае, подтвердить или опровергнуть эту информацию мы не можем.

— То, что я вам расскажу, не написано ни в одном учебнике. Нет этого и в исторических трактатах, — начал Багратиони. — Я родился 16 марта 1932 года в Батуми. Мой отец — Багратиони Михаил Георгиевич — был членом Военного совета при наркоме обороны СССР. Мать — Этери Константиновна — занимала высокую должность в наркомате здравоохранения. Но я не помню своих родителей. Отец застрелился, когда мне было два года. Во всяком случае, такую версию выдвинул его адъютант. Я, конечно, сильно сомневаюсь, что подобное имело место быть. Никто из Багратиони не уходил добровольно из жизни. А мою мать через полгода застрелил грузинский террорист Бессели. У отца остались дети от первого брака. Но мои сводные братья и сестры не признавали меня. Знаю из газет, что одного из братьев убили в Ленинграде в 43-м году, обвинив его в шпионаже. Второй умер 90-летним стариком в Лондоне. Детей после себя он не оставил…

Воспитывать же маленького наследника княжеского рода взялся офицер Мурад Ананидзе, близкий друг покойного отца Владимира Багратиони.

— Если дети крупных чиновников оставались сиротами, обязанности воспитателя возлагали на перспективного офицера, — продолжает собеседник. — Мурад Ананидзе был уважаемый, образованный человек. Он считал меня своим сыном. Кстати, во избежание неприятностей он дал мне свою фамилию. Так что о моем истинном происхождении никто из моих приятелей даже не догадывался.

В школу Багратиони пошел с большим опозданием. Но достаточно быстро догнал сверстников. Утверждает, сказались гены.

— Я не люблю вспоминать школьные годы. Ведь мои способности оказались никому не нужны, — сетует Владимир Михайлович. — Я сменил несколько учебных заведений, и везде ко мне было предвзятое отношение. Например, когда я решал за 10 минут всю контрольную по математике, учителя ставили мне “двойку” с криками: “Ты все списал!” Преподаватели постоянно жаловались отчиму, что я плохо читаю. Хотя бегло читать я научился еще в пять лет. Помню, как однажды меня вызвали к доске, я не успел и рта открыть, как учитель вывел в дневнике “неуд”. Оценку прокомментировал так: “По глазам вижу, что ты не знаешь предмета”. Если я отвечал на “отлично”, говорили: “Видишь, можешь ведь. Еще раз так ответишь, получишь “тройку”, а пока садись, “два”. А ведь я во всех олимпиадах участвовал. Таблицу логарифмов знал наизусть. Наверное, не стоило мне выделяться.

После окончания школы Владимир поступил в Грузинский институт субтропического хозяйства. Через пять лет получил диплом с отличием. Затем устроился старшим лаборантом в научный институт генетики.

— За вторым высшим образованием я отправился в столицу. Закончил МГУ, исторический факультет, — добавляет собеседник. — Потом вернулся в Батуми и продолжил заниматься наукой. Мне часто предлагали возглавить какой-нибудь отдел в институте, но от руководящих должностей я отказывался. У меня ведь нигде не было влиятельных связей. И я отлично понимал, что не продержусь долго на высоком посту.

Сотня сыновей генерала Багратиони

В 27 лет потомок грузинского князя женился. Родил двух сыновей. И все эти годы пытался докопаться до истории своего рода. Пробовал разыскать родственников. 

— Все усилия оказались тщетны, — вздыхает Багратиони. — И однажды отчим, глядя на мои муки, признался, что всех моих близких по отцовской линии перестреляли буденовцы со словами: “Мы своих Багратиони наделаем”. Ни одной семьи не осталось. По всей видимости, это распоряжение поступило свыше. Я не нашел доказательств его слов. Так что не настаиваю на их правоте. Но зато однажды я стал свидетелем, как к моему соседу по фамилии Багратишвили пришли люди из органов и обработали его по полной программе. “Вы теперь не Багратишвили, вы Багратиони — этот факт установили историки. Вам следует срочно поменять фамилию”, — вдалбливали тому мужику откровенную чушь. Так, десятки Багратове и Багратишвили стали лжепотомками князя. И теперь они на каждом шагу твердят: “До правды докопались историки”. Возможно, Саакашвили обмолвился о своей причастности к династии не случайно. Допускаю, что и в наше время нашлись умники, которые убедили его в том, что он тоже является потомком царя.

Сам же Владимир Михайлович вернул свою настоящую фамилию только на 50-м году жизни. Тогда же раскрыл своей супруге семейную тайну.

— Перед смертью Мурад наказывал мне обязательно вернуть фамилию, хотя я об этом даже не задумывался, — продолжает собеседник. — Когда его не стало, я выполнил эту просьбу.

— На самом деле мой супруг взял свою фамилию по другой причине, — перебивает мужа Валентина Федоровна. — Дело в том, что после смерти Мурада его сыновья выставили нас на улицу. “Ты нам не родня!” — заявили они супругу. По всей видимости, дети Ананидзе просто не захотели делиться землей, которую Мурад завещал в наследство моему мужу. После этого скандала Володя и решился сменить фамилию.

Но вернуть княжескую фамилию оказалось не так просто. На протяжении пяти лет Владимир Михайлович бился с сотрудниками загса за свои исторические корни.

— Когда я обмолвился в загсе о своей просьбе, там замахали руками: “Вы что, с ума сошли? Эту фамилию так просто не дают! Предъявите ваши документы”, — вспоминает мужчина. — Несколько лет ушло на поиски свидетельств. В военных архивах мне с большим трудом раздобыли данные на отца. Затем пришлось делать запрос в спецхран, чтобы найти документы матери и поднять мою выписку из роддома. Когда все документы были собраны, мне вернули мою настоящую фамилию.

Но царская фамилия не принесла счастья Владимиру Михайловичу.

…К тому времени Багратиони обосновался с семьей в Сухуми. Получил квартиру. Устроился на более-менее приличную работу. А 14 августа 1992 года между Грузией и Абхазией начались военные действия, переросшие в настоящую войну.

— Наш дом разбомбили одним из первых. Все нажитое добро сгорело. Спасти удалось только документы, — говорит Багратиони. — В 1993 году мы вынуждены были бежать из Абхазии. Нас отправили в Новосибирск. “В России вас устроят”, — напутствовали сотрудники службы спасения. Мы получили официальный статус беженцев и вылетели в Сибирь. А в новосибирском бюро беженцев нам указали на дверь: “Беженцы бывают только из Афганистана, вы переселенцы”. И поменяли нам статус на переселенцев. Таким образом, мы лишились денежной компенсации.

Трудоустроиться в России потомку грузинского князя оказалось непросто. Вакантных должностей в научном институте генетики для Багратиони не нашлось. В итоге он отправился караулить дачный кооператив за 2000 рублей в месяц. Наследник великого рода вместе с женой и детьми поселился в крошечной сторожке за чертой города.

— Вчетвером мы прожили в неотапливаемом сарайчике ровно шесть лет. Денег не хватало даже на еду. Однажды мой младший сын упал в голодный обморок прямо на улице. В больнице ему поставили диагноз “истощение организма”, — вспоминает Владимир Михайлович. — Хорошо, добрые люди, узнав о нашей беде, пожертвовали нам кто что мог. Так мы обрели старенький холодильник, стиральную машинку и кое-какое барахло. Худо-бедно скоротали срок. А лет десять назад нас переселили в этот заброшенный барак, который к тому времени облюбовали местные алкоголики. Конечно, это помещение и сейчас непригодно для жилья. Потолок вот-вот обрушится. Глянь, какие щели в стенах, по полу так вообще страшно ходить…

Живется Багратиони в России несладко. Но в силу своего воспитания потомки грузинского царя не могут противостоять не только бюрократической системе, но даже ближайшим соседям.

— Вот недавно сын Саша поехал за водой. По дороге к нему стал задираться какой-то пьяный мужик. Пока разбирались, что к чему, к Александру подбежал наш сосед и кинул ему в голову горящую сигарету. Сын не полез в драку, молча отошел в сторону, — вздыхает Валентина Федоровна. — А когда на моего супруга местные хулиганы с кулаками лезут, он только может вежливо им сказать: “Уберите руки”. Ну не можем мы дать отпор хамам. Воспитание не позволяет!

Багратиони выкладывает передо мной пенсионное удостоверение и справку о размере пенсии. На двоих стариков выходит около 6 тысяч рублей.

— За охрану лодок мне платят еще 2 тысячи, — добавляет Владимир Михайлович. — Дети мои никак не могут трудоустроиться. Вот сына в прошлом году с работы уволили. Александр преподавал восемь лет в местной школе. А недавно директору учреждения понадобилось на его место пристроить свою племянницу.

До сих пор Багратиони не могут забыть, как все лето откладывали деньги на дрова. А с первыми холодами всю поленницу растащили соседи.

— В ту ночь нас прилично обобрали. Вместе с дровами прихватили музыкальный приемник, вытащили все стекла, не побрезговали и грязным бельем, — смахивает слезу Валентина Федоровна. — А на днях соседи отравили сторожевого пса. Теперь не оставляем дом без присмотра.

Не могла я уйти от Багратиони, не поинтересовавшись: неужели у потомка влиятельного рода не осталось никакого наследства на родине?

— Все фамильные драгоценности растащили сразу после гибели моих родителей. Ничего не осталось. Это же Россия… — уверен Владимир Михайлович. — Вот и меня оставили России на съедение. Я не нашел здесь счастья. У меня на 77-м году нет ни одного внука. Это ненормально! Мои дети — уже старики: одному за 50, другому за 40. А парни никак не могут жениться! Кто же проклял наш род? Кто продолжает добивать нас? Мы ведь здесь страдаем из-за своей фамилии. Постоянно слышим: “Грузины, езжайте обратно в Грузию”. Но я не могу вернуться на родину. Боюсь. Там ведь наверняка сотни лженаследников претендуют на собственность Багратиони. Зачем им лишний рот?

Пока потомки Багратиони подсчитывают убытки от прошлогодней кражи, в Грузии тщательно подбирают кандидата на царское кресло. И, судя по всему, узкий круг претендентов уже определен…