Об этом и многом другом Виктор Плескачевский рассказал корреспонденту МБ Лилии Камышевой.
— Так состоится или нет доприватизация имущества, арендуемого малым бизнесом, в нашей стране? Сначала говорили, что это всего лишь предвыборные посулы. Потом пугали отрицательным отношением нового президента к старой идее все отдать в руки предпринимательства. Теперь же новая напасть: правительство закон примет, а вот ратифицировать его будут местные власти…
— Владимир Владимирович Путин многократно и публично высказывал следующую парадигму: “В результате приватизации у власти должно остаться только то имущество, которое необходимо для сферы властных полномочий”. Мы 3,5 года бились за наш закон. В конце концов его приняли — сейчас он находится у президента на подписи.
Можно было бы сказать, что это не совсем наш законопроект, ведь в результате принятия он претерпел множество поправок и изменений. Но данная приватизация заканчивается, а значит, тянуть уже нельзя. В любом случае подписание закона президентом будет означать введение моратория на любые формы распоряжения, укрывания нежилых помещений чиновниками. В этом случае они не смогут прятать недвижимость от малого бизнеса: вносить ее в уставные капиталы, организовывать закрытые аукционы.
Другое дело, что на сегодняшний день у мэров и губернаторов есть реальная возможность не продать по новому закону ни одного квадратного метра. Воспользуются они этой возможностью или нет — этого я не знаю.
Зато нам известны такие регионы, как Петербург, Челябинск, Астрахань, Краснодар и другие: где предприниматели и руководители на местах вместе ждали нашего закона. Валентина Матвиенко и Петр Сумин вообще чуть ли не каждую неделю интересовались его судьбой, предлагали свои поправки и отстаивали нашу позицию. Казалось бы, руководители на местах действуют в ущерб своей хозяйственной деятельности. Но это не совсем так. Они внимательно посчитали сегодняшние затраты на аукционы, учли их непременную скандальную составляющую, учли затраты на администрирование аренды. И оказалось, что с точки зрения правильного хозяина гораздо выгоднее продать нежилые помещения хоть и в рассрочку, но по рыночной стоимости.
— Москва не одобряет продажу городских нежилых помещений предпринимателям. На ваш взгляд, чем объясняется такая позиция?
— Основная часть недвижимости столицы находится в собственности правительства Москвы. И у правительства позиция экономически оправданная, если говорить о позиции хозяйствующего субъекта, а точнее — о позиции монопольно хозяйствующего субъекта, а не о позиции органа власти.
Другое дело, что многим образованным людям известно, что всякое сочетание властных и хозяйственных функций провоцирует коррупцию.
— Сегодня модно говорить о взяткоемкости законов. Ваше детище способно спровоцировать волну взяток за право приватизации имущества?
— В той редакции, в которой закон в итоге был принят, — увы, да. Его взяткоемкость достаточно высока. Особенно в тех регионах, где будут приняты законы в которых все будет зависеть от решения и мнения чиновника. А мы знаем, что когда чиновник выбирает, он далеко не всегда руководствуется общественным интересом.
Соглашаясь на принятие данного закона в этом виде, мы имели в виду то, что это единственный способ установить мораторий на тот беспредел, существующий на местах.
— Механизмы оценки собственности, вычисления арендной платы также входят в компетенцию вашего комитета. Объясните тогда, насколько независимы наши “независимые” оценщики от власти. Бизнес же стонет от их так называемых независимых оценок, в результате которых аренда или цена выкупа становятся дороже коммерческих площадей.
— На сегодняшний день сами оценщики коллективно оценивают объемы заказной оценки в масштабах страны на уровне 60—80%. Данную проблему мы предложили решить, и закон по этому поводу уже принят, при помощи введения материальной ответственности оценщика, замены государственного регулирования оценочной деятельности на саморегулирование. Это позволит уменьшить количество заказных оценок – результат каждой оценки может быть оспорен.
Также в Государственную Думу внесен законопроект, который 2,5 года обсуждался и согласовывался в правительстве. Он предусматривает механизм оспаривания в суде результатов кадастровой оценки по средствам вашего персонального отчета.
Скажем, субъект федерации предлагает определенную цену выкупа или цену аренды земельного участка. При этом заказывается кадастровая оценка участка, а затем его стоимость корректируется поправочным коэффициентом, который опять же устанавливает субъект федерации. Но предприниматель с оценкой местного комитета по имуществу не согласен, он считает, что его интересы ущемлены, и заказывает отчет своему оценщику. Если разница между двумя отчетами оказывается существенной, то бизнесмен обращается в суд. И в суде спорят два отчета — два оценщика.
Если такая схема независимой оценки и настоящего спора “Отчет против отчета” заработает, появится возможность оспаривать аренду недвижимости и земли. Кроме того, предприниматель сможет влиять и на размер своих налоговых платежей — той части, которая платится от стоимости недвижимости.
— Как представитель законотворческой власти скажите: какие законодательные перспективы ждут малый бизнес в самое ближайшее время?
— Правительство подготовило еще один закон — “О снижении административной нагрузки на малый бизнес”. В нем есть такое новшество, как регистрация проверок малых предприятий. Теперь хотя бы можно будет фиксировать каждый приход конкретного лейтенанта Иванова или служащего Петрова с проверкой в один и тот же конкретный магазин. Но ограничить влияние чиновников на малый бизнес только нормативными документами нельзя.
Административная реформа в нашей стране началась пять лет назад — в 2003 году. Ежегодно согласно различным постановлениям, актам, письмам и рекомендациям у нас стабильно снижается административное бремя. Но механизм просвещенного чиновника все равно не работает. Находится бюрократ, который при удобном случае поворачивает лицо закона в свою сторону.
В начале реформы была озвучена следующая парадигма: презумпция негосударственного регулирования. Что дословно означает: предпринимательское или профессиональное сообщество своими институтами может регулировать те или иные соотношения самостоятельно, то государство не имеет права вмешиваться в данный процесс. Должно появиться специальное лицо, способное защищать предпринимателя от недобросовестного поведения чиновника.
Поэтому, на наш взгляд, требуется еще одна очень важная мера: создание условий для объединения малого бизнеса в саморегулируемые организации, отраслевые, либо межотраслевые объединения бизнеса для защиты собственных интересов. Потому что вне зависимости от того, пришел ли проверяющий в организацию на основании разрешения прокуратуры или по анонимному вызову, — в любом случае во время проверки предприниматель остается один на один с проверяющим. Мы же настаиваем на том, что те организации, в которых предприниматель состоит членом или может состоять членом, должны участвовать в этих проверках и фиксировать все результаты проверки, а также сам ее ход в качестве третьей стороны. Мне кажется, только такими мерами мы сможем действительно победить ежемесячную административную ренту, которую выплачивает малый и средний бизнес. Административное бремя лежит на всем российском бизнесе, но именно для малого и среднего доля затрат оказывается даже выше налоговых платежей.
— Когда реально заработают саморегулируемые организации — профсоюзы малого бизнеса? Не уйдут ли на их организацию годы?
— В сфере банкротства подобные объединения начали свою деятельность через три месяца после принятия решения об их учреждении. В законе об оценочной деятельности оценщики заработали после 5—6 месяцев после вступления закона в силу. Так что в любом случае речь не идет о каких-то сумасшедших годах или десятилетиях. Максимум — один–два года.
— Не совсем понятна позиция правительства в отношении ККМ. Микропредприятия так ждали отмены обязательного использования контрольно-кассовых машин! Но, похоже, этот законопроект пока “завис”…
— Да, пока закон по кассовым аппаратам не принят. На 1-м заседании комиссии по малому бизнесу, которое проводил Александр Дмитриевич Жуков, судьба этого закона была принципиально решена. Т.е. все аргументы были услышаны, направления и доработки сформулированы. Но сегодня, и мне не очень понятно почему, исполнение этого решения пока “зависает”.
Данная ситуация, возможно, наглядное отражение столкновения разных интересов. Ни для кого не секрет, что кассовые аппараты сегодня не столько нужны государству, сколько производителям кассовых машин. Поэтому ситуация иногда доводится до маразма. Возьмем какой-нибудь заштатный магазинчик или палатку на проселочной дороге с ничтожным оборотом до 30 тыс. в месяц. Ее владелец должен приобрести за 30 тыс. рублей ККМ, потом выложить немалую сумму за программное обеспечение и за фискальную память. И все из-за того, что6 как говорят некоторые чиновники, государство должно контролировать финансовые потоки. В том числе и ничтожно малые. Есть даже аргумент, что таким образом ведется отслеживание финансовых потоков террористических организаций.
— Еще одно законодательное нововведение, касающееся непосредственно малых предприятий, — замена лицензирования на обязательное страхование.
— Скажу мягко: “Это не очень правильно”. Если мы говорим, что есть лицензирование, значит, есть и регулирование. Конституционный суд по одному из исков сказал, что во всех случаях, когда чья-либо деятельность, профессиональная или предпринимательская, причиняет или может причинить ущерб неограниченному кругу лиц, то такая деятельность должна регулироваться государством. При этом государство само вправе выбирать форму регулирования. Либо это будет непосредственное регулирование — через лицензирование, через установление требований допуска на рынок, через систему контроля деятельности. Либо регулирование будет опосредованным — через саморегулирование, механизм материальной, профессиональной и коллективной ответственности. Я считаю, что регулирование нельзя полностью замещать страхованием.
Другое дело, что бизнес сопровождают разные виды рисков. Есть риски связанные сосуществлением вида деятельности. В данном случае контроль осуществляется либо со стороны государства, по средствам лицензирования6 либо со стороны саморегулируемой организации – за счет материальной, профессиональной, коллективной ответственности. В обоих случаях устанавливаются определенные нормативы для осуществления какой либо деятельности. При страховании никакие нормативы не устанавливаются, просто страхуются риски. Никто не регламентирует вхождение фирмы в определенный бизнес, соответствие компании определенным условиям и нормативам. И в данном случае, на мой взгляд, видна явная концептуальная неточность.
Существуют виды рисков, которые связаны с ответственностью конкретного предпринимателя. Речь идет о пожарной безопасности, экологическом и эпидемиологическом надзорах. Эти риски вытекают из совершенно других отношений. Да, государство обязано защищать потребителя и от риска возгорания проводки в магазине, и от риска покупки некачественной продукции. При этом есть требования к пожарной безопасности коммерческой организации, к ее соответствию экологическим нормативам, требованиям СЭС. Есть еще и пожарные, сотрудники СЭС, экологического надзора, которые вроде бы обязаны контролировать соответствующие риски коммерческих организаций. Но все настолько противоречиво: чиновники приходят проверять магазин, оптовый склад или аквапарк ровно тогда, когда им не хватает зарплаты. При этом они всегда находят основания для своих проверок. Как показывает практика, ни пожарные, ни экологические риски от такого государственного контролирования не снижаются. Поэтому во многих странах риски такого рода действительно заменяются страхованием. Страховая компания, а не чиновник-милиционер и не чиновник муниципалитета, контролирует пожарную безопасность магазина, а при наступлении страхового случая выплачивает компенсацию и предпринимателю, и пострадавшим посетителям. Естественно, что страховая компания кровно заинтересована в максимальной пожарной безопасности своего клиента. Для этого она и требования по безопасности помещения установит, и эксперта за их соблюдением наймет.
Таким образом, есть две схемы и два типа рисков. Миссию государства по защите прав потребителей — пожарный, эпидемиологический, экологический надзор и т.д. — логично заменить на более рыночные отношения — страхование. А контрольный надзор за самим видом деятельности коммерческой организации должен осуществляться только государством — т.е. посредством лицензирования либо саморегулируемой организацией.
