Иван Иванович Иванов ничем не отличался от миллионов своих сограждан. В детстве ненавидел манную кашу. Когда подрос, исправно платил 2 копейки, чтобы считаться комсомольцем и без проблем поступить в институт. Работал инженером. Получал пособие на бирже труда. Ездил на стареньком "Запорожце" за сто километров на дачу. Вытирал нос сначала Маше, потом Пете. Пытался уйти от жены. Не получилось, потому что уйти можно было только на кухню. ...Однажды утром Ивана Ивановича разбудил телефонный звонок. Голос в трубке звучал сурово и торжественно. Последний раз с Иваном Ивановичем так разговаривали в загсе. Но то было давно и, как оказалось, неправда. — Господин Иванов? С вами говорят из Инюрколлегии. В 1992 году в США скончался мистер Беркли. Поскольку близких родственников у покойного не было, все его имущество, оцененное в 2 миллиона 300 тысяч долларов, по законодательству США наследуется вами — двоюродным племянником по материнской линии... Немая сцена... Я понимаю, уважаемые читатели, ваши чувства. Однако не спешите вот так сразу поддаваться низменным инстинктам. Все под Богом ходим. И как свидетельствует опыт сотрудников Инюрколлегии, только один Бог знает, кто станет следующим Иван Ивановичем. Главное — не пропустить тот самый телефонный звонок. Не успели отгреметь залпы "Авроры", вынудившие сняться с якоря представителей многих дворянских фамилий и просто несогласных с генеральной линией большевиков, как в Наркомат иностранных дел стали поступать телеграммы примерно такого содержания: "Просим помочь в розыске наследников. Покойный, родом из России, скончался в Париже в 1921 году". Сначала на последнюю волю бежавших буржуинов всем было наплевать. Но со временем одна светлая голова догадалась, что наследства, оставленные эмигрантами, на самом деле неплохой источник валюты, которой в государственной казне, чего греха таить, всегда не хватало. Поговаривают, Ленин лично одобрил идею создания "Кредит-бюро". Вплоть до 1937 года эта организация занималась розыском наследников на территории России, Украины, Белоруссии и Закавказья, помогала им оформлять права и получать деньги. Разумеется, валюту на руки советскому человеку никто выдавать не спешил. Доллары, франки, марки и прочие тугрики меняли по специальному, выгодному для государства курсу. В 1937 году лучшие сотрудники "Кредит-бюро" отправились, как водится, в лагеря. Однако дело их продолжало жить. "Кредит-бюро" переименовали в Инюрколлегию и подчинили Министерству финансов. Кто приносил стране больше валюты — продукция стахановцев или наследства эмигрантов — еще очень большой вопрос. Никаких официальных подсчетов никто, к сожалению, не вел, однако можно предположить, что за 60 лет существования Инюрколлегии разные суммы получили около 400 тысяч советских граждан. В 70—80-е годы вместо наличных рублей, которые зачастую не умещались в кузов "жигуленка", наследников уговаривали брать чеки "Внешпосылторга". На них можно было приобрести разные дефицитные в то время товары — холодильники, телевизоры, машины и даже оплатить стоимость кооперативной квартиры. Правда, никаких других привилегий, как-то: поездка за границу на могилу в бозе почившего благодетеля — советские наследники не имели. Мало того. За многими, не успевали они отойти от кассы, начинало пристально следить КГБ. В Инюрколлегии до сих пор вспоминают сына княгини Голицыной. Забирая у адвокатов завещанные фамильные драгоценности, скромный учитель из уральской средней школы обреченно вздохнул: "Ну вот: очередной повод посетить КГБ. Всю жизнь эти ребята не дают мне покоя. И все из-за того, что в несознательном возрасте меня крестил Николай II". С тех пор многое изменилось. Сегодня наследники могут получить всю сумму сполна. Причем в той валюте, в которой она была завещана. Если завещали недвижимость — дома, виллы, палаццо, яхты — нет проблем. Во владение можно вступать безо всяких к тому препятствий. Законодательства многих западных стран предполагают в таком случае чуть ли не автоматическое оформление вида на жительство. Другое дело, что сами российские граждане не слишком-то стремятся покинуть родину. "Был случай, — вспоминают адвокаты, — наследство нежданно-негаданно получила ткачиха из Иванова. Шикарная вилла на Лазурном берегу. Мебель, стилизованная под XIX век. Бассейн. Теннисные корты. Мы много чего на своем веку повидали, но тут, честно говоря, черная зависть взяла. Вот, думаем, тетке-то повезло! Что она видела в своем Иванове, кроме картофельного поля вокруг полуразвалившегося сарая! И вдруг наследница нам объявляет: вилла мне не нужна, давайте ее продавать. Я на полученные деньги лучше трехкомнатную квартиру куплю, а то ютимся с двумя детьми в малогабаритке". По правде говоря, этика запрещает адвокатам Инюрколлегии оказывать давление на наследника. Однако в данном случае ткачиху попытались мягко вразумить. Объясняли, что трехкомнатную, четырехкомнатную, шестикомнатную квартиру и даже здание исполкома в Иванове она сможет купить, если просто-напросто сдаст эту виллу на годик-другой в аренду. Но русские — народец упрямый. Тетка уперлась — ни в какую. Деньги ей отчего-то понадобились немедленно, поэтому вилла ушла практически за бесценок. Западные адвокаты, открывшие это наследство, потом долго смеялись... Но вообще-то ребята они хорошие. Многие работают с Инюрколлегией в течение нескольких десятилетий. Начинали деды — продолжают внуки. Например, старейшина династии немецких адвокатов Мозелей помнит еще те времена, когда его приглашали в советское посольство выпить за здоровье Никиты Сергеевича Хрущева. Как правило, западные адвокаты просматривают все русские эмигрантские газеты. Особенно те страницы, где печатаются некрологи. Зачастую только так можно узнать о существовании наследства. Разумеется, широко используются личные связи в эмигрантской среде. Иногда Инюрколлегию предупреждают заранее: г-н Н., родившийся в России в 1899 году, вот-вот отдаст Богу душу. Живых родственников на территории Европы не обнаружено. Давайте искать наследников в России. Самые прочные и давние связи у российских адвокатов с коллегами из Западной Европы. Именно туда устремился мощный эмигрантский поток 1917—1918 годов, и именно там открываются самые любопытные и неожиданные дела. Жил-был обычный французский клошар. Спал в переходе в картонной коробке. Питался чем придется, плохо пах. Прозывался Пьером. Однажды взял и умер. И вот тогда оказалось, что настоящее имя Пьера — Петр Павлович, что происходит он из старинного русского рода и что в банке на его имя имеется счет в размере 150 тысяч долларов, а в сейфе под кодовым замком хранятся драгоценности, вывезенные, видимо, еще из России. Разумеется, о том, кому причитается все это богатство, клошар Пьер-Петр ничего сообщить не успел. Впрочем, дело житейское. Практика показывает, что в девяноста случаях из ста на открывшееся наследство нет завещания. То есть ни фамилия, ни имя счастливчика неизвестны. Наследника еще надо вычислить и найти. — Как это делается? — адвокаты Инюрколлегии обреченно махнули рукой в сторону увесистых томов, напоминающих собрание сочинений классиков общественно-политической мысли. Розыск родственников — дело хлопотное. Известно, допустим, что умерший родился в деревне Ельцово в таком-то году. Если до революции, Инюрколлегия посылает запрос в местный исторический архив, если после — то в загс. С евреями проще. Раввинатские книги существовали в синагоге при любой власти, даже если когда-то их приходилось прятать под пол. Правда, и книги, и архивы могут оказаться уничтоженными во время Второй мировой войны. Тогда адвокатам приходится собираться в путь-дорогу. Знать бы только, в каком направлении ехать! В России деревень Ельцово — что кошек Мурок: в каждой области две или три обязательно найдутся. Иногда мотаться из конца в конец приходится в течение нескольких лет. Наконец, когда нужное Ельцово найдено, юристы опрашивают свидетелей — тех, кто помнит самого умершего, или его родителей, или ближайших родственников, — и на основании этих рассказов составляют генеалогическое древо. Что дальше? Дальше снова поиски. Поездки по городам России и СНГ, переписка, звонки. Законодательство в разных странах разное, но, как правило, больше 30 лет на розыск наследников ни одно государство не дает. А в США в некоторых штатах порядки и вовсе драконовские: если в течение 5 лет деньги не востребованы родственниками, вся сумма остается в местном бюджете. Разумеется, все розыскные мероприятия и на территории России, и за ее пределами требуют огромных финансовых затрат. Раньше бурную деятельность адвокатов спонсировало государство. Однако после 1991 года, когда Инюрколлегия перешла на самофинансирование, свободных денег стало резко не хватать. Соответственно процесс поиска существенно замедлился. Если в прежние времена российские адвокаты одновременно вели несколько сотен, а то и тысячу дел, то сегодня, дай бог, несколько десятков. Хорошо еще, что старые партнеры Инюрколлегии в Западной Европе по доброй памяти соглашаются работать на условном гонораре. Риск в таком случае огромен. Но игра стоит свеч. Судите сами: если наследник найден не будет — деньги пропали. Ни западным, ни российским адвокатам не достанется ни цента. Однако если наследника отыщут, западные юристы получат в несколько раз больше российских коллег, которые в лучшем случае могут рассчитывать на 10% от суммы наследства. Самая страшная тайна Инюрколлегии — сумма наследства. Об этом предпочитают вообще никому не рассказывать. Даже в том случае, если речь идет о делах давно минувших лет. 100 тысяч долларов — было? А 500 тысяч? А миллион? На каждый вопрос адвокаты согласно кивают головой. Самое крупное наследство, которое смогли припомнить сотрудники Инюрколлегии, — деньги, полученные еще в советские времена старушками Кацман. Когда их начинали искать, думали, что речь идет о мелочи. Обычно, если сумма крупная, иностранные адвокаты суетятся, звонят без конца, настаивают на активизации поисков. А тут тишина. Да и бизнес скончавшегося в Южной Африке г-на Кацмана, честно говоря, не внушал доверия. Однако, когда в СССР отыскались сразу три двоюродных сестры умершего, адвокаты не поленились приехать из Южной Африки и собственнолично устроили бедным старушкам настоящий допрос. Какое было любимое блюдо тети Фаи? Да на каком боку спал Мойша Самуилович, когда соседке по коммунальной квартире приспичило зайти к нему за солью? Надо отдать должное старушкам: даже на самые каверзные вопросы они отвечали без запинки. Несмотря на то, что на троих сестры Кацман получили только одну восьмую часть наследства, каждой из них ежегодно выплачивали три миллиона рублей! На эти деньги тогда можно было купить как минимум пол-Москвы! Правда, старушки, выросшие при социализме, тратили полученные миллионы как настоящие граждане своей страны. Большую часть они перечисляли на всевозможные благотворительные цели. В Фонд мира, Детский фонд, домам престарелых и инвалидов. А что еще оставалось делать? Потратить честно унаследованные деньги в Советском Союзе было не на что. Некоторые, правда, изощрялись: каждый год меняли машины, дарили родственникам мебель после первой же царапины на полировке, следили за новинками отечественной бытовой техники. Но душевного покоя так и не обрели. Мало того. Получили общественное порицание. А кое-кому, говорят, даже пытались "шить" дело. Когда один гражданин одарил ближних и дальних родственников только что появившимися телевизорами "Темп-714", его обвинили чуть ли не в спекуляции. Может быть, правы были те, кто, несмотря на уговоры адвокатов, все-таки отказывался от наследства? Между прочим, таких случаев в советскую эпоху было более чем достаточно. Люди отлично помнили те времена, когда за связь с эмигрировавшими за границу родственниками можно было запросто отправиться копать промерзшую землю на Колыму. На сообщения о наследстве они реагировали совершенно одинаково: "Какой такой дядя в Италии? Ничего не знаю. Нет у меня никакого дяди. И денег никаких мне от этих буржуев не надо". Не стоит, наверное, говорить, что само государство в таком случае только проигрывало, лишаясь очевидных валютных поступлений. Но поделать ничего не могло. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Отказывались не только от миллионов. Но и от недвижимости, картин и архивов. Тогда адвокаты, посоветовавшись с сотрудниками Министерства культуры, ненавязчиво так советовали: "А откажитесь-ка вы лучше в пользу музея города Тамбова или Верхнего Волочка. Вам все равно, а стране приятно". Что любопытно: малообразованные люди, рабочие соглашались практически сразу же. Особенно если им обещали, что все картины снабдят табличками с краткими биографическими данными дарителей. Интеллигенты рефлексировали. Сотрудникам Инюрколлегии так и не удалось уломать родственника писательницы Елены Блаватской — преподавателя МГУ — принять архив своей тети. Этот архив мог бы стать гордостью любого музейного собрания, и в конце концов в музее он и оказался. Только, увы, не в российском. А в далекой Индии, где Блаватская провела последние годы своей жизни. Последнее время архивы и картины стали завещать все реже. То были ценности эмигрантов первой волны, которых в живых уже почти не осталось. Сегодня нередки случаи, когда в Инюрколлегию приходят матери бандитов, погибших в разборках, и просят достать деньги со счетов в швейцарских банках. Делать это не всегда хочется, но работа есть работа. И, как признаются сами адвокаты, не особенно трудная. Впрочем, в конце 90-х изменились не только завещания, но и отношение к возможному наследству со стороны россиян. Теперь они сами идут в Инюрколлегию, просят отыскать родственников, эмигрировавших некогда в США, Канаду, Израиль или Западную Европу. На любую газетную публикацию о бесхозном наследстве, ответы приходят по меньшей мере от десяти претендентов. И каждый из них уверен, что Джон Сидорчук, умерший где-нибудь во Флориде, только по трагическому недоразумению не оставил завещания в его пользу. Правда, практика показывает, что в конечном итоге наследство получают те, кто даже не догадывался о его существовании. "Однажды я вел дело бывшего советского военнопленного, — вспоминает адвокат Инюрколлегии Борис Зиновьевич Слободин. — После войны он, опасаясь репрессий, в СССР не вернулся. Всю жизнь прожил в Германии и умер где-то в середине 90-х годов вслед за своей женой немкой. Единственные претенденты на весьма приличное наследство — родственники, оставшиеся в России. Стали их искать. Вообще-то с участниками ВОВ все довольно просто. Данные о них есть в Министерстве обороны. И вот я получаю ответ на свой запрос: "Разыскиваемый вами гр. NN погиб смертью храбрых в мае 1943 года. Жена и дочь живут в Санкт-Петербурге. Адрес и телефон такие-то". Я, по глупости, стал сразу же звонить. В результате чуть до инфаркта обеих не довел. Они ведь больше 50 лет считали этого человека погибшим, на могилу к нему ездили..." На самом деле, хороший адвокат должен быть хорошим психологом. Люди-то разные. Далеко не каждому по силам достойно пережить радостное известие. Одни за сердце хватаются. Другие впадают в ступор. Третьи начинают так бурно проявлять свои эмоции, что у окружающих синяки остаются. Кодекс профессиональной этики строго-настрого запрещает адвокатам принимать от внезапно разбогатевших сограждан какие-либо презенты. Даже чисто символические. Не говоря уже о стиральных машинах и наборах чемоданов, которыми их то и дело пытаются одарить. Конечно, выдержать подобное испытание нелегко. Вот, например, Владимир Вольфович Жириновский не выдержал. Сломался. Говорят, из Инюрколлегии адвоката Жириновского уволили именно потому, что тот принял в качестве подарка две туристические путевки за границу. Для себя и для своей жены. Жалко. По словам коллег, специалистом Владимир Вольфович был прекрасным. А главное: мог с первого взгляда вычислить сумасшедших, мнящих себя родственниками Толстого, Менделеева, Гоголя, Чернышевского, далее везде. Каждый день эти люди обивают порог Инюрколлегии, требуя вернуть нажитое непосильным трудом предков имущество. В 1998 году, видимо, в связи с захоронением останков царской семьи, особенно много было "чудом спасшихся царевичей Алексеев". На что претендуют эти люди? Отнюдь не на Зимний дворец. И не на Красное крыльцо. Сумасшедшие нынче пошли расчетливые. Зная, что в России им все равно ничего не выгорит, "царевичи" требовали отдать в качестве причитающейся доли наследства особняк российского посольства в Париже, действительно принадлежавший некогда Николаю. В этом году сотрудники Инюрколлегии терпеливо ждут "наследников" Пушкина. Как-никак у Александра Сергеевича юбилей. ...Родителей не выбирают. Большинство из нас, к сожалению, прекрасно знает, что никакое заокеанское наследство им не светит. Дед землю копал. Бабка пряла. Прадед кирпичи обжигал. Откуда уж тут миллионы? Говорят, "от тюрьмы и сумы не зарекайся". Любой адвокат Инюрколлегии добавит: "И от шальных денег тоже". Неисповедимы пути Господни...
