Известный сценарист, автор фильма “Свой среди чужих, чужой среди своих” Эдуард Володарский отвечает однозначно: надо снимать хорошее кино. И не просто хорошее, а еще и патриотическое.
“Россия: Вера. Армия. Народ” — так называется его новый документальный проект, который охватывает почти тысячелетнюю военную историю нашей страны.
Создатели картины — студия “Глобус-XXI век” — убеждены: ничего подобного в отечественной кинематографии никто не делал.
Проводы в армию в сегодняшних деревнях, как и двести лет назад, — многолюдные, с гармошкой, с обязательным бабьим плачем. И тут же — кадры военной хроники, портреты реальных исторических деятелей. Дмитрий Донской, Александр Суворов, Георгий Жуков, Павел Грачев — “каждому за деяния его...”
— Для меня однозначно: уничтожьте сегодня армию, что многие и делают, и завтра Россия рухнет, — убежден Эдуард Володарский. — Армия для нас — понятие более широкое, чем в других государствах. Так же, как и война! Вот она, разница в менталитете — немецкое слово krieg переводится как “захват”, “добыча”. Английское war — “торговый путь”. У нас же “война” от воя, несчастья, беды.
— Эдуард Яковлевич, вы же на художественном кино специализировались. С чего вообще надумали снимать документалистику?
— Это не документалистика. Скорее, фильм-размышление, мои представления о том, что такое армия и что такое Россия. Сама идея укладывалась в голове сорок лет. Когда я учился во ВГИКе, увидел ленту “Япония в войнах”. Потом вышли “Британия в войнах” и “Америка в войнах”. Колоссальный кассовый успех имели ленты! И я подумал: ведь если посчитать, сколько они все воевали, так это сотая часть того, что было у нас.
— В вашем будущем фильме много говорится не только об армии, но и о ее взаимоотношениях с властью, в том числе и с церковью.
— По убеждениям я монархист и убежден, что эта триада — православие, народ и армия — помогла России продержаться почти тысячелетие. Нигде такого сращивания церкви с государством не было. Полковые священники не только исповедывали, но и в атаку ходили.
— А на кого рассчитана ваша картина?
— Я обзвонил несколько московских школ, и везде директора говорили, что такой фильм нужен и они с радостью его купят. Сейчас историю учить не по чему — учебники устарели или истерично односторонни. Растет поколение, которое не знает, кто такой Михаил Кутузов, Василий Шукшин, Юрий Гагарин — это ли не тихий ужас?
— Извините, конечно, но как вы собираетесь заставить современных тинейджеров смотреть ваш фильм, если по другой программе, например, врубят американский боевик?
— Я много размышлял об этом и в конце концов дал почитать сценарий соседскому мальчишке, ему 17 лет. Думал, если скажет, что неинтересно, — не стану вообще ничего затевать. Удивительно, но он все понял и даже вопросы какие-то задавал. Ему понравилось. Правда, в армию парень идти все равно не хочет...
О проблемах сегодняшних срочников Володарский знает не понаслышке. В молодости сам побывал в десантуре. Служил в Костроме, после неудачного прыжка с парашютом был досрочно комиссован.
— Дедовщина в казармах почти что в мой призыв началась. В конце 50-х служить пошло военное поколение, молодых парней стало не хватать, вот из-за недостатка людей и стали призывать уголовников. Урки устанавливали среди солдат свои зэковские законы. Этого в армии отродясь не было.
— Как же теперь с этой напастью бороться?
— Можно попытаться ввести годичную службу, чтобы через год совсем не осталось старослужащих. Тогда, возможно, и насилия станет поменьше. Но это только говорят, что теперь в армии плохо, а раньше было медом намазано. Возьмите рекрутскую систему, когда человека на четверть века вырывали из родного гнезда и отдавали в солдаты — разве это гуманнее? Власть делала под себя классных профессионалов, присягавших царю-батюшке не за правду, а за совесть и часто гибнувших в первые три года. Долгого мира у нас никогда не было, каждые 10—15 лет Россия где-то воевала.
— Новый век тоже начался с войны. Афганистан, теракты в Нью-Йорке — не слишком радужные перспективы на будущее?
— Я думаю, что до третьей мировой дело все-таки не дойдет. Но без локальных конфликтов не обойтись. Ту же Чечню быстро не погасить. Кстати, скоро в прокат выходит моя игровая картина о Чечне, “Волчья яма” называется. Сценарий написан вместе с Сергеем Братчиковым.
— О Чечне сейчас снимают много. Но какое-то странное получается кино. Будто авторы все свои впечатления черпают исключительно с экрана телевизора.
— Я был там. Уехал из Грозного за четыре месяца до того, как началась первая война. И уже тогда в каждом доме находились зинданы для русских рабов. Я ходил по улицам, а за мной следом — чеченец с автоматом, который меня охранял, чтобы тоже не украли. Я как гость богатого бизнесмена был под их защитой.
— В позапрошлом веке первый пункт мирного договора с чеченцами был таков: “Не красть людей” — и сегодня актуально, не правда ли?
— Недавно видел опубликованное письмо имама Шамиля, который воевал еще с генералом Ермоловым. В нем побежденный Шамиль открыто призывал сородичей никогда не поднимать оружие против русского соседа.
— Смахивает на фальшивку...
— Я уверен, что это подлинник. После окончания той кавказской войны Шамиль стал почетным пленником нашего царя. Мог уехать в любую минуту, но не сделал этого. Один его сын стал турецким генералом, другой — генералом российским. Такие вот российские парадоксы. И об этом тоже будет в нашем фильме. Материла набралось на семь серий.
