Размышления у парадного подъезда

  Николай Феликсович Юсупов, сын “того самого Феликса”, перед смертью передал своей дочери, княжне Ксении, список особняков в Москве и Петербурге, некогда принадлежавших их семье. Старый князь не рассчитывал дожить до крушения Совдепии, но надеялся, что дочери удастся вернуть имущество, отнятое большевиками. В частности, в Москве Юсуповы владели тремя домами.
     Корреспондент “МК” отправился по одному из адресов, указанных в списке: Большой Харитоньевский переулок, дом 21. Укрывшийся за ажурной решеткой, красный с белыми наличниками юсуповский дом, казалось, не изменился с XVII века, когда им владели бояре Волковы. Чего не скажешь об окружающем ландшафте — напротив дворца полным ходом идет стройка, в домах по соседству — офисы крупных фирм, а у княжеского крыльца пристроился десяток иномарок — новые хозяева жизни облюбовали жилище хозяев прежних. Правда, в отличие от “старых русских”, эти предпочитают себя не афишировать. Стены юсуповского дворца украшает единственная, но зато очень солидная табличка: “Дом работы архитектора (имя стерто). Здесь в 1801 году останавливался А.С.Пушкин (солнцу русской поэзии тогда было от роду три годика)... Охраняется государством”.
     Государство в лице интеллигентнейшей дамы с внушительным, как шерифская звезда, значком с надписью “ГУВД Москвы”, горой встало на страже коммерческой тайны. “Извините, — вежливо, но твердо сказала дама. — Я не могу вам сказать, кто сейчас является арендатором помещений”. — “А кто является арендодателем помещений?” — все же допытываюсь я. “Не имею права разглашать эту информацию...”
     Коммерческая тайна на поверку оказалась никакой не тайной. Буквально в трех шагах от парадного подъезда висит стенд, который информирует, что в юсуповском дворце располагается президиум академии сельхознаук. Рядом с пожелтевшим списком телефонов сельскохозяйственных доцентов-кандидатов красуются координаты новых хозяев юсуповского дома — разнообразных ЗАО и ООО. Звоню наугад.
     — Вы знаете, что этот дом раньше принадлежал Юсуповым и они хотят забрать его обратно?
     — У нас нету времени с вами говорить... — таков был ответ. * * *      — Они сами ничего не знают... — раздался голос у меня за спиной. — Они же всего года полтора как “москвичи”. — Подошедшая женщина оказалась необычайно словоохотливой.
     — Вы здесь работаете?
     — Уже нет. Из академии практически никого не осталось, здесь все коммерсанты арендуют.
     — Солидные фирмы?
     — Куда там... Один-два человека...
     В доме, оказывается, раньше находилось Управление племенного животноводства. Здесь, под древними сводами, украшенными уникальными фресками, ученые мужи корпели над решением проблем повышения яйценоскости кур и шерстистости овец.
     А еще сюда частенько приезжают киношники с “Мосфильма”. Второй этаж, где еще сохранилась настенная роспись, — идеальный фон для съемок фильмов из старомосковской жизни.
     — К 850-летию Москвы дом подреставрировали, но это — так, для видимости, — говорит моя собеседница. — Пропадет ведь дом. Надо бы его отдать в хорошие руки. Искусствоведам каким-нибудь...
     А может, подумалось мне, ныне здравствующей хозяйке — Ксении Николаевне Шереметевой-Юсуповой? Все-таки жалко их, “бывших”. Представьте себе, что в ваш дом вламываются — неважно, “братишки” с маузерами или братва с “калашниковыми”. После чего в кухне у вас образуется чье-то ООО, в спальне — ЗАО, а в туалете ютится доживающий свой век НИИ. А вам, хозяину, пинок под зад...