Альтернатива в натуре

  Споры об альтернативной гражданской службе тянутся уже восьмой год. За это время Госдумой было рассмотрено около десятка законопроектов, а уж сколько копий было поломано в стычках правозащитников и представителей Минобороны — и не сосчитать. Пока народные избранники решают, быть или не быть альтернативной службе, призывники, устав ждать закона, постепенно берут инициативу в свои руки. В Нижнем Новгороде с подачи местной администрации 21 человек вместо армейских шинелей надели медицинские халаты. А в Ярославле пошли еще дальше — четверо потенциальных призывников добровольно устроились надзирателями и отправились работать в местный СИЗО.
    
     Ярославский СИЗО №1, больше известный как “Коровники”, — сооружение уникальное. Построен острог был еще при царе Александре, почти двести лет назад. За все это время изолятор, похоже, ни разу еще не подвергался капитальному ремонту — стены не падают лишь потому, что надзиратели несколько лет назад подперли их цементными быками.
     В октябре прошлого года в “Коровниках” появилось четыре необычных новичка — “альтернативщики”, избравшие вместо службы в армии работу надзирателей.
     Сергей Леонов, Максим Барышев, Андрей Клименюк и Дмитрий Колоско устроились в СИЗО по объявлению в газете: “В Управление исполнения наказаний приглашаются на работу мужчины в возрасте 20 лет, НЕ проходившие службу в армии”.
     — Обычно в органы набирают сотрудников, уже прошедших воинскую службу, — рассказывает начальник Управления исполнения наказаний (УИН) области полковник внутренней службы Игорь Мудров. — Так удобнее — нет проблем со снятием-постановкой на воинский учет и подобной мороки. Но ни в одном законе не прописано, что служба в армии является обязательным условием. И мы решили пойти на эксперимент: взять этих четверых ребят на работу, обеспечив им службу у нас как альтернативную.
     Чтобы быть уж совсем уверенными в своей правоте, в СИЗО пошли на маленькую хитрость — сначала отказали парням в приеме на работу. Соискатели обратились в суд с жалобой на неправомерный отказ в трудоустройстве. И суд их жалобу удовлетворил, подтвердив тем самым полное право молодых людей на прохождение службы в исправительной системе, не отслужив в армии. Как показала дальнейшая практика, такой ход оказался совсем нелишним.
     За “альтернативщиков”, подавшихся в тюремщики, в городе развернулась форменная война. Военкомат ни в какую не хотел за здорово живешь расставаться с потенциальными призывниками. Надзиратели же ушли в глухую оборону, изматывая противника судебными заседаниями. Бои до сих пор идут с переменным успехом — суды следуют за судами. Районные, городской и областной суды, ссылаясь на одни и те же законы, выносят решения то в пользу одних, то других. Ярославль затих в ожидании: чья возьмет? Вся молодежь призывного возраста тем временем втихаря строчит заявления в УИН: “Прошу принять на работу...”, втайне надеясь на победу юстиции. * * *      Почему молодежь не хочет идти в армию? По трем причинам: из-за дедовщины, Чечни и оторванности от дома. От альтернативной службы ждут противоположного: чистых больниц, где можно работать медбратьями, восьмичасового рабочего дня и продолжения продвинутого пива по воскресеньям. Увы, но такая “альтернативка”, какую выбрали себе ярославские “салаги”, не отвечает ни одному из вышеназванных требований.
     Корпус номер три, где находится пост младшего инспектора режима охраны Сергея Леонова, производит мрачное впечатление. Сырая осыпающаяся штукатурка, плохо освещенный коридор, забранный со всех сторон решетками. В конце коридора карцер — там буянят двое подследственных (в СИЗО их называют “жуликами”, категорически избегая слова “зэк”). Холодно — изо рта идет пар. Длинный ряд камер. В камерах постоянная возня, крики: “Эй, начальник!”. Пахнет квашеной капустой. Размер здешних крыс представляется феноменальным...
     — В военкомате про наших парней говорят, что они, мол, от армии “косят”, — иронично бросает замначальника СИЗО Александр Копыль и предлагает осмотреться в тюремных казематах. — Здорово “откосили”? Я, когда начинал работать, полгода в этот корпус войти не мог. Жутко. Вонь, сырость, крысы, рожи бандитские, решетки... Все это невероятно давит на психику. Вообще службу у нас альтернативной можно назвать с большой натяжкой — практически та же армия.
     Первым делом новобранцы-альтернативщики прошли в СИЗО курс “молодого надзирателя”. Месяц жили в помещении управления конвоирования, переоборудованном в эрзац-казарму. Изучили все уставы, оружие, прошли физподготовку. С дисциплиной тоже строго, как и в армии. Прикажут — работают ребята и до восьми, и до десяти вечера. Есть звания, форма. Случаются у местных надзирателей и командировки на войну — в Чечню, в следственный изолятор “Чернокозово”. Сейчас, конечно, “молодым” это не грозит, но через год-два, если будет приказ, никуда не денешься, придется ехать.
     Через полчаса нахождения в изоляторе желание вырваться на волю становится почти непреодолимым. Неужели наша армия заслужила такую репутацию, что лучше три года провести на зоне рядом с туберкулезом и вшами, в окружении рецидивистов, с той же перспективой Чечни, лишь бы только не служить? В конце концов в армии придется “отлетать” только год, дальше становишься “старым”. Здесь — три года сплошного “полета”.
     — На мой взгляд, здесь все же лучше, — считает Сергей Леонов. — Никто из нас не “косил” от армии. Я, например, вообще хотел быть военным, но не прошел в училище по конкурсу. А сейчас не жалею. Зачем мне армия? Здесь мне намного удобнее. У меня нормированный рабочий день, выходные провожу с семьей. В принципе одного этого аргумента достаточно. Согласитесь, куда как лучше сладко спать, наевшись вечером маминых пирожков, чем полночи “летать” по казарме от дембельских тумаков. Я получаю зарплату 1800 рублей. Здесь у меня есть возможность продолжать обучение, а два года терять просто жалко. Что же касается дедовщины... Трудно представить, чтобы, например, лейтенант Копыль лупил меня табуреткой по голове. * * *      Насчет дедовщины Ломакин прав. К молодым в СИЗО относятся по-отечески. К ним даже приставлен наставник — майор Федяй.
     — Насколько ценны такие работники? — спрашиваю Федяя. — Что молодой пацан может противопоставить матерому зэку? В конце концов отслужившему в армии парню как-то легче огреть человека дубинкой.
     — Очень ценны. Удивительно, но на их примере я понял, что нам вообще лучше брать не служивших. Они не испорчены армией — нет всех этих хитростей типа “солдат спит — служба идет”, воровства, той же дедовщины. Или же бывает наоборот — за два года армия человека так скрутит-сломает, что потом на нем еще десять лет можно воду возить. Эти же свежий материал — лепи что хочешь.
     — Майор Федяй оказался хорошим скульптором, образцовых надзирателей слепил, — улыбается лейтенант Копыль. — Естественно, сначала мы им уделяли повышенное внимание. Товарищ майор месяц за шиворот их водил из камеры в камеру, показывал, что можно делать, это нельзя. Все четверо успели отличиться: один при обыске обнаружил в камере сотовый телефон, остальные — крупные суммы денег. Отличная работа... * * *      В отличие от нижегородских властей администрация Ярославля в конфликте УИНа и военкомата придерживается принципа “моя хата с краю”. Советник по правоохранительным органам, курирующий в администрации области исполнительную систему, Валентин Колмаков, к которому “МК” обратился с просьбой прокомментировать ситуацию, внятного ответа дать так и не смог.
     — Мне непонятна пассивная позиция города в этом вопросе, — говорит полковник Игорь Мудров. — Вы же знаете, как у нас обстоят дела с кадрами. В “Коровниках”, например, суточная смена охраны должна быть не менее сорока человек. Реально же три тысячи зэков стерегут 10—12 надзирателей. В среднем некомплект кадров составляет 40 процентов. А тюрьмы переполнены в три-четыре раза.
     Мудров убежденно считает, что если удастся создать прецедент, то кадровые проблемы УИНа будут решены за месяц. Необходимых сто человек можно набрать легко — только свистни. На столе у полковника уже лежат 12 заявлений на работу, но их пока не подписывают, чтобы зря не обнадеживать ребят — вдруг ничего не получится с “альтернативкой”.
     Выгода молодых ребят очевидна. Выгода государства — тоже. Да и военные ничего не теряют. Известно, что военкоматам сейчас удается привлекать на службу лишь 12 процентов потенциальных призывников. Остальные так или иначе армии избегают. Так вот, с принятием закона “альтернативщики” будут формироваться именно из этого большинства.
     В ожидании закона об альтернативной гражданской службе в ярославском УИНе намерены судиться до конца. Сейчас счет 2:2 — право Андрея Клименюка и Максима Барышева на зачет службы как альтернативной признано Фрунзенским и Дзержинским районными судами. В областном же суде верх взял военкомат. Следующий шаг — Президиум Верховного суда, а там и до международного суда в Гааге, глядишь, дело дойдет.
     Пока же Игорь Мудров делится опытом с коллегами: “На Московской коллегии региональных руководителей УИН Министерства юстиции очень многие заинтересовались нашим начинанием. Схему, как повернуть отсутствие закона в свою пользу, мы коллегам подсказали. Так что в ближайшем будущем следует ожидать наплыва “альтернативщиков” в исправительные учреждения”. АЛЬМА-АЛЬТЕР
Косить от армии можно будет вполне законно      Мучительные поиски приемлемого для России закона об альтернативной гражданской службе (АГС), похоже, заканчиваются. На сегодняшний день в Госдуме находятся три документа: законопроекты “Николаева”, “Воробьева” и “Семенова” — по фамилиям депутатов, которые возглавляли рабочие группы по подготовке законопроекта. Правительство также имеет свой вариант, разработанный Генштабом, который находится на доработке.
     Анализ всех четырех проектов показывает, что, несмотря на первоначальные разногласия, большинство спорных вопросов все же удалось снять. Наиболее ожесточенные дискуссии развернулись вокруг так называемого “доказательного” принципа нежелания молодого человека идти в армию. В итоге авторы всех законопроектов дружно подумали о людях лучше, чем они есть на самом деле, и фактически закрепили заявительный характер с элементами доказательного. Чем, понятное дело, неслыханно огорчили Минобороны, которое изначально выступало за доказательный принцип.
     Во что такая неопределенность в формулировке законопроекта может вылиться в будущем, можно только догадываться. В неофициальных же беседах сами депутаты соглашаются с тем, что создается благодатная почва для злоупотреблений. Расплывчатая формулировка, хороший адвокат и продажный чиновник в военкомате или врач в медкомиссии — что еще нужно человеку, чтобы спокойно закосить от армии?
     Между тем в большинстве стран используется именно принцип доказательности убеждений, по которым человек отказывается брать в руки оружие. Однако “альтернативщика” помещают в условия, в которых его вера и убеждения проверялись бы на деле. Такая альтернативная служба порой бывает тяжелее службы военной. Например, работа санитаром в психиатрической больнице.
     Проект “Николаева”, кстати, предусматривает для выпускников пед- и медвузов, желающих проходить АГС, работу по специальности. Правда, в глубинке, в отдаленной местности, т.е. туда, куда современного выпускника ни за какие деньги не заманишь. 18 месяцев работы зачтется им как альтернативная служба, и призыв в армию грозить не будет.
     Если в странах с устоявшимися демократическими традициями есть четкое различие между обычным нежеланием служить и нежеланием служить по религиозным мотивам, то в России многие молодые люди смотрят на альтернативную службу как на способ уклониться от службы в армии вообще. Рядовым бойцам служба в Российской армии в настоящее время, действительно, грозит самыми неприятными сюрпризами: велика вероятность напороться на бессмысленную жестокость “дедов”, не перевелись в армии и просто дурные командиры, неблагоприятный фон создает также вероятность попасть на бойню в Чечню, да и возможность получить пулю в лоб от своих же товарищей не добавляет особого оптимизма.
     Рассуждая о том, какая “альтернативка” нужна России, не следует забывать и о нравственных аспектах проблемы. В ст. 59 п. 1 Конституции РФ записано: “Защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина РФ”. При этом подразумевается, что защитить Отечество можно, прямо или косвенно используя средства ближнего или дальнего боя. Например, ракеты. В той же статье, но уже в п. 3 фактически утверждается обратное: “Гражданин РФ в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы... имеет право на замену ее АГС”. Например, подметанию полов в городской больнице. Но какое отношение это занятие, достойное тети Маши, имеет к защите Отечества?
     Складывается впечатление, что норма альтернативной службы больше всего нужна, во-первых, для решения кадровых проблем в стране. А, во-вторых, чтобы показать Западу развитость наших гражданских институтов. И предлагаемая “альтернативная защита Отечества” — это из области сюрра. С российским оттенком, конечно.
     Еще одна “точка кипения” — каков будет срок альтернативной службы. По проекту “Семенова” он в 1,25 раза больше срока военной службы по призыву, по “Воробьеву” — в 1,5 раза, по “Николаеву” и правительственному проекту — в 2 раза. При этом в трех последних законопроектах срок альтернативной службы уменьшается в 1,5 раза для граждан, проходящих ее в качестве гражданского персонала Вооруженных сил, других войск, воинских формирований и органов.
     Нет пока единого мнения и по вопросу, где должен проходить службу “альтернативщик”: неподалеку от дома или за тысячу километров от него? Законопроекты депутатов предполагают прохождение АГС по смешанному принципу (территориально-экстерриториальному). В правительственном же варианте закреплен только экстерриториальный принцип прохождения службы. Логика чиновников такова: численность населения в субъектах распределена неравномерно, и может сложиться ситуация, когда все “альтернативщики”-москвичи останутся в столице, а в Коми или Красноярском крае, наоборот, таких “службистов” будет катастрофически не хватать.
     Послезавтра, 9 февраля, все варианты закона об альтернативной службе планируется представить в правительство. Там их в очередной раз попытаются свести воедино, а затем внесут в Госдуму на второе чтение. И тогда, весьма очевидно, мы узнаем истинную “цену альтернативного вопроса”. А КАК У НИХ?      Первой страной в мире, утвердившей в своем законодательстве охрану прав отказников по убеждениям, стала Австралия . Первый австралийский Закон об обороне в 1903 году допустил полное освобождение от военной службы лиц, заявивших об отказе носить оружие по убеждениям.
     Во Франции лица, заявившие об отказе от военной службы, отбывают повинность в нестроевых формированиях или гражданском секторе. Как правило, они привлекаются к выполнению тяжелой непрестижной работы. Продолжительность трудовой повинности 20 месяцев — в два раза больше, чем военная служба.
     В Дании альтернативная служба — работа по гражданской специальности. Все доходы от нее направляются в военный бюджет.
     В Италии те, кто не призывается в армию по религиозным и идейным соображениям, платят значительный налог на военные нужды.
     В Венгрии право на сознательный отказ официально признано в конституции 1989 года, в преддверии вступления в Евросоюз. Законодательная база — Закон о гражданской службе. Продолжительность альтернативной службы 15 месяцев.
     В Германии альтернативная служба является формой выполнения воинской обязанности признанными “отказниками” от военной службы по убеждениям. Она проходит преимущественно в социальной сфере, заключается в обслуживании и уходе за нуждающимися. Срок службы 13 месяцев.
     В Испании право на сознательный отказ официально признано конституцией 1978 года.
     В Норвегии право на отказ по убеждениям официально признано с 1922 года. В военное время отказники направляются на службу в Силы гражданской обороны.
     В Финляндии продолжительность альтернативной службы составляет 13 месяцев, на 5 месяцев дольше военной. Прохождение АГС продиктовано долгом каждого гражданина участвовать в национальной обороне.
     Швейцария была одной из последних западных стран, признавшей это право и введшей АГС. В референдуме 1991 года 82,5% населения высказались за включение в конституцию права на альтернативную службу.
     Картина с призывом в европейских странах выглядит таким образом: в ФРГ призывается 50%, во Франции — 58%, в Италии — 85%, в Испании — 75%, в Турции — 84% от числа лиц призывного возраста. В России от призыва защищены льготами около 80% призывников. И международная, и российская практика свидетельствуют, что именно убеждения веры и приверженность пацифистской идеологии, а не просто обычное нежелание служить, могут признаваться достаточными для того, чтобы человек получил право не служить своей стране с оружием в руках.
     Что касается бывших советских республик, то альтернативная служба существует на Украине, в Армении, Латвии, Литве, Молдове, Узбекистане и Кыргызстане . Что касается Кыргызстана, то в конституции не отражено право на отказ от военной службы по убеждениям.
     Одним словом, во всех странах, где армия комплектуется на основе всеобщей воинской обязанности, каждый гражданин так или иначе обязан вносить свой вклад в дело обороны. Уклонение порой влечет уголовную ответственность. Так установлено, например, в США, где армия профессиональная и комплектуется на основе контракта. Но там гражданин все равно должен зарегистрироваться как военнообязанный. В противном случае его ждет тюремное заключение. ДУМА О СОЛДАТЕ
Упертым все-таки дадут четыре года      Приперло... На прошлой неделе правительство по воле президента срочно потребовало от Минобороны доклада: что там с проектом закона об альтернативной гражданской службе? Доклад правительству не очень понравился, и потому было решено создать рабочую группу из представителей военного ведомства, депутатов и юристов. С целью в ударные сроки выдать совместный и проходимый проект, который и внесет в Думу правительство. Мы поговорили с председателем Комитета по обороне Госдумы Андреем НИКОЛАЕВЫМ и его замом по комитету Эдуардом ВОРОБЬЕВЫМ о том, как идет согласование позиций. Оба они генералы и вопрос знают не понаслышке.
Эдуард ВОРОБЬЕВ: “Закон не должен стать лазейкой”
     — Как вам работается с Минобороны? Достижим ли компромисс?
     — Сейчас удалось согласовать позиции по большинству основных направлений. Например, проходить АГС призывники будут в основном близко от места проживания, и лишь в исключительных случаях отправляться в другой регион. Договорились, что альтернативщики могут проходить службу на гражданских должностях в военных организациях только с их личного согласия.
     Решено, что они смогут получать образование, вечернее или заочное, если это не мешает исполнению служебных обязанностей.
     — А как со сроками? Сколько лет должны будут призванные на АГС мыть полы в больницах или ухаживать за инвалидами в домах престарелых?
     — Сроки службы — как раз тот вопрос, по которому согласия достигнуть не удалось. В нашем законопроекте был срок три года, в проекте Минобороны и том, что внесли несколько депутатов во главе с Андреем Николаевым, — четыре года, в законопроекте депутата Владимира Семенова — два года. Видимо, в согласованном проекте конкретно цифра указана не будет, а сколько служить альтернативщикам — решится уже на заседании Государственной Думы.
     Судя по настроениям в депутатском корпусе, скорее всего в законе проявится цифра “четыре года”...
     — Многие считают, что совместная служба альтернативщиков и срочников привела бы к узакониванию дедовщины...
     — Совершенно верно. Нельзя допускать, чтобы служащие двух категорий жили вместе. Наша принципиальная позиция — альтернативная служба и служба по призыву — по существу антагонистичны. Представьте, что в воинском коллективе, живущем по уставу, появляются альтернативщики, работающие на низкооплачиваемых должностях и не имеющие возможности отказаться от труда.
     — Как вы относитесь к экспериментам по внедрению альтернативной службы в провинции — например, в Нижнем Новгороде?
     — Эти эксперименты говорят о том, что исполнительная власть, президент, депутаты должны ускорить принятие закона об альтернативной службе... Я беседовал с военкомами, которые говорят: в тех случаях, когда призывник настаивает на своем праве на альтернативную службу, мы закрываем глаза, даем ему правдами-неправдами отсрочку на полгода-год, в надежде, что Дума успеет принять закон и потом мы будем знать, что с ними делать. С одной стороны, военкомы нарушают закон, но их гражданскую позицию нельзя не уважать.
     — Сколько альтернативщиков появится в России после принятия закона?
     — В пояснительной записке Минобороны речь идет о двух тысячах человек по всей стране. Я думаю, что эти расчеты сделаны не по принципу пол-палец-потолок — провели определенный анализ, собраны данные... Но предполагаемая численность альтернативщиков может уменьшиться или увеличиться в зависимости от того, какой закон мы примем. Нужен разумный баланс: с одной стороны, нельзя сделать закон кабальным, а с другой — нельзя сделать его таким, чтобы он был лазейкой для спасения от военной службы.
Андрей НИКОЛАЕВ: “Альтернативщики сильно рискуют”
     — Почему так долго не принимают закон об АГС?
     — Только сейчас в обществе найдена компромиссная концепция альтернативной гражданской службы. Кроме того, довольно долго исполнительная власть в лице Минобороны категорически не воспринимала возможность введения АГС в России.
     — Когда можно ожидать единого сводного законопроекта?
     — О согласованном варианте говорить пока рано. Если он устроит всех депутатов, чьи законопроекты уже внесены, то, видимо, они свои отзовут, если нет — будем рассматривать несколько вариантов.
     — Эксперименты с альтернативкой в российских регионах — дело правильное?
     — Я понимаю местные органы власти: они хотят как можно быстрее ввести АГС, решив тем самым сразу две задачи: дать гражданам возможность реализовать конституционное право и попытаться залатать дыры в местном хозяйстве.
     Однако они должны отдавать себе отчет, что пока закона об АГС нет, никто не вправе признать ту или иную работу альтернативной службой. А если это так, то не исключен и тот факт, что юноши, которые какое-то время поработали сейчас санитарами за мизерную зарплату, военной службы или той же альтернативной гражданской все же не избегут. Местные власти, вводя у себя АГС, рискуют не собой, а судьбами этих юношей...