Если вы думаете, что утечка российских умов на Запад никак не затрагивает вас лично, вы ошибаетесь. По оценкам специалистов, за 10 лет вместе с лучшими умами России из страны утекло несколько сот миллиардов долларов! Это не может не беспокоить ректора МГУ, академика Виктора САДОВНИЧЕГО.
— На обучение одного специалиста мирового класса Московский университет, по моим оценкам, тратит до 400 тысяч долларов. Мы считаем не только деньги на образование из бюджета, но и расходование основных фондов, то есть эксплуатацию зданий, оборудования и т.д. Человек, уезжая на Запад с образованием, как бы экономит эти колоссальные суммы в бюджетах принимающих стран. К тому же то, что мы теряем вместе с вывозом научных разработок, порой просто невосполнимо. Мне известны десятки примеров. Но даже не знаю, насколько этично о них говорить. Ведь уехавший специалист по праву может ответить: “А все равно в МГУ нет оборудования, чтобы я развивал свой проект”. У нас была очень хорошая разработка ранней диагностики рака. Сначала хотели создать совместную фирму западно-российскую, но ничего не получилось, и в итоге разработка перешла в Соединенные Штаты. Другой пример: для мощных лазеров, которые можно использовать в обороне, нужны огромные искусственные кристаллы. Единственный в мире специалист, который умеет выращивать такие кристаллы, был в МГУ. Причем технология вроде известна многим, но только у этого человека кристалл растет, как живой. Это уникальный ученый, я встречался с ним и видел кристалл: вот как мой стол. Увы, чтобы увидеть кристалл, мне пришлось ехать в Ливермор... А для нас разработка сверхмощных лазеров сейчас оказалась просто закрытой.
— Остановить утечку умов как-нибудь пытались?
— Первая волна оттока умов за рубеж случилась в начале 90-х. Страну покинуло 15—20% лучших специалистов: математиков, кибернетиков, физиков, биологов, химиков... Мы забили тревогу. Указов сверху не было, все приходилось решать самим. Во-первых, мы ввели программу “100+100”: ежегодно 100 молодых кандидатов наук становятся доцентами без очереди и 100 молодых докторов наук становятся профессорами без очереди. Благодаря программе уже около тысячи молодых людей сделали свою карьеру на 5—10 лет быстрее. Во-вторых, мы проводим конкурсную программу поддержки молодых исследователей и преподавателей. Каждому из 100 победителей в течение года вручается по пять тысяч рублей в месяц. Третью программу мы только что ввели. Ее задача — удержать в отечественной науке тех, кто защитил кандидатскую и имеет большие возможности получения дальнейших результатов. Для таких специалистов организуется не менее чем двухлетняя научная стажировка с хорошей зарплатой в университете.
— Пять тысяч рублей в месяц против тысяч долларов, которыми манят на Запад... И чего удалось добиться с помощью перечисленных вами мер?
— Ни одна серьезная научная школа у нас не исчезла: исчезновение школы означает прекращение разработки темы. Но сказать, что остановлен процесс утечки мозгов, нельзя. Он просто вышел на стабильный уровень.
— Сколько же и каких умов теперь утекает?
— По моим оценкам, уезжают полпроцента российских выпускников, но зато самые талантливые: это 10—15% лучших выпускников ведущих вузов страны. При этом философов, экономистов, юристов, историков уезжают единицы — на Западе подходы к изучению этих наук другие. У нас на мехмате из 400 выпускников уезжают 60. На моей кафедре — матанализа — из 40 — пятеро. А общую цифру утечки вы не узнаете нигде, потому что нет госраспределения. Большинство говорит: “Я поехал на три месяца”, а потом приходит письмо: “Я еще останусь месяца на три”. Потом — “Еще на год”... Большинство — это не те, кто собрал чемоданы, жену, ребенка и поехал в аэропорт, а те, кто сначала едет на стажировку, на научные работы... Обычно уезжают, закончив аспирантуру и получив здесь все что можно. Многие возвращаются через 2—3 года, отдав все, что могли, там.
— Получается, что только выпускники МГУ ежегодно “увозят” за границу 120 миллионов долларов. А по России эта цифра на порядок больше. И это не считая утечки научных разработок. Что делать?!
— Надо создавать условия для нормальной работы и жизни здесь. Молодые специалисты — самое дорогое, что есть у государства. Нефть истощится. Рыба выловится. Зато умы — то, что может быть у нас всегда. Нужны контракты, которые отражали бы взаимные обязательства молодого ученого и государства. Стратегический выход — принять поддерживающие науку законы и обеспечить ей возможности нормального финансирования. Важно, чтобы не только государство вкладывало средства в науку и образование, но и крупные фирмы, банки. Правда, некоторые начинают выдавать стипендии. Но большинство надеется на авось, что мы никуда не денемся и просто так вырастим им кадры. Мало того, что наши так думают, так еще и заграничные фирмы, аккредитованные в России, тоже этим пользуются задаром.
— Есть такая идея: специалистов надо продавать — как один спортивный клуб продает спортсменов другому.
— Когда я говорил о контракте, я это и имел в виду. Только я не берусь говорить именно слово “продавать”...
Почему брать деньги за накачивание мускулов спортсменов — морально, а за подготовку лучших умов мира — нет? Может, пришло время подумать над законом, регулирующим утечку мозгов на контрактной основе?
