Понятие “dress-code” появилось свыше 100 лет назад — в узком кругу английских аристократов-бездельников. Именно они первыми изобрели “правила игры” касательно того, куда и в чем ходить, и стали прародителями всех этих установок: “black tie” и “white tie”. Впрочем, последние лет пятьдесят главной темой для обсуждения были вовсе не бабочки и фраки. Простые смертные на высокие приемы обычно не ходят. Они посещают ночные клубы, рестораны или театры. И очень любят носить джинсы. Поэтому вопрос “dress-code” все чаще вертелся как раз вокруг приземленных и демократичных джинсов. Куда в них можно ходить? А если можно, то какой лейбл должен красоваться на заднем кармане?
В приснопамятные доперестроечные времена перед человеком, облаченным в джинсы, решительно закрывали двери практически все общественные заведения: рестораны, театры и даже публичные библиотеки. А одним из любимых занятий наших соотечественников, посещающих Большой театр или консерваторию, было перемывание косточек “некультурным иностранцам”, расхаживающим под сводами храмов культуры в джинсах или вовсе шортах и сандалиях.
Тем временем в остальной части земного шара джинсы успешно штурмовали двери самых дорогих ресторанов и отелей. Переломным моментом стал 1970 год, когда на джинсы обратили свои взоры дизайнеры с мировым именем. Первопроходцем, предложившим свою версию “кутюрных джинсов”, стал Ив Сен-Лоран. В конце 70-х эстафету удачно подхватил Кельвин Клайн: рекламу его сильно обтягивающих джинсов доверили Брук Шилдс. Это было началом революции: почти каждый уважающий себя дизайнер (от Джанни Версаче до Джорджио Армани) почитал за долг разработать собственную джинсовую линию. В “кутюрные” джинсы переоделись известнейшие кинозвезды, и самые пафосные и неприступные заведения стали один за другим поджимать хвосты. Как, скажем, не пустить в отель даму в джинсах и футболке, если дама эта — сама Элизабет Тейлор. Или разве закроешь двери ресторана или ночного клуба перед носом клиента, облаченного в последнюю джинсовую модель от Версаче?
В 90-х неутомимые модельеры явили миру еще одну версию джинсов — вечерних. То есть, расшитых бисером, брильянтами и золотом. Теперь звезды мирового уровня (Кэмерон Диаз, Мадонна, Ума Турман, не говоря уже о манекенщицах) стали появляться в эксклюзивных джинсах не только в ресторанах, но и на торжественных мероприятиях (таких, как вручение премий Grammy, BRIT Awards и даже на вечеринках в Канне).
Последние бастионы, которые все еще отказываются выкинуть белый флаг, — заведения со старейшими традициями. К ним относятся:
Театр “Ла Скала”, Венская опера и прочие места из “той же оперы” (служители подобных храмов культуры часто имеют замашки аристократов и по чопорности ни в чем не уступают приснопамятному Фирсу из “Вишневого сада”).
Мулен Руж. Посещение сего заведения предполагает только классическую вечернюю одежду.
Казино в Монте-Карло. Там действительно не курят и ходят только при галстуках. Рассказы о попытках наших туристов проникнуть в стены сего заведения в сандалиях и шортах давно стали притчей во языцех. Неудачливых посетителей разворачивали на 180 градусов и направляли в ближайшие пункты проката вечерней одежды.
Ряд европейских ресторанов “с историей” — даже самые дорогие джинсы от известных дизайнеров не смягчат суровых секьюрити сих заведений (если, конечно, вы не Майкл Джексон или Мадонна). Предупреждением для любителей свободного стиля служит деликатная табличка на дверях: “Вход для персон в хлопчато-бумажной верхней одежде запрещен”.
В дорогих ночных клубах все зависит от вкуса здешних хозяев, их личного к вам отношения и лейбла на заднем кармане ваших джинсов (опытная охрана вмиг определяет “проходные” дизайнерские модели от “непроходных” “ковбойских”). Впрочем, в большинстве заведений скорее обратят внимание на вашу обувь. Кроссовки или непрезентабельные туфли — вот что отпугивает в первую очередь.
А что касается Москвы... Говорят, Первопрестольная все больше приближается к некогда критикуемой нами Америке, где царят наиболее демократичные нравы. И здесь, и там большинство казино гостеприимно распахивают двери перед посетителями в кроссовках или слаксах. А Большой и Малый театры в джинсах теперь посещают не только иностранцы, но и самые что ни на есть коренные москвичи. Из последних сил держится питерская Мариинка — там публика больше, чем в Москве, чтит театральные традиции, но никаких “dress-code” также нет. А завсегдатаи московской консерватории уже лет пять как разделилась на два лагеря. К примеру, когда с гастролями заезжает такой “монстр”, как Берлинский симфонический оркестр, партер блистает голыми плечами посольских дам и чернеет от смокингов сопровождающих их спутников. В то время как галерка, состоящая по большей части из студентов Гнесинки и “просто любителей музыки”, сплошь одета в стиле casual (та же “джинса”, рубашки, свитера — одним словом, повседневная одежда).
Правда, в отличие от столиц, в провинциальных театрах “фасончик” стараются держать. Например, недавно, после реставрации старейшего драмтеатра в Могилеве, представители местного облисполкома заявили прямым текстом: мол, в джинсах никого в храм культуры пускать не будем. Впрочем, это лишний раз подтверждает старую истину — чем дальше от центра, тем более суровые нравы.
