8 Марта самое, наверное, время вспомнить о крохотной дзюдоистке (рост всего-то метр пятьдесят).
— Люба, чем вам сборная-то не угодила?
— Скажем, отбор на чемпионат мира проходил без тренерского совета. Главный тренер, который всего-то полгода руководил командой, попросту назначил состав. Одна дзюдоистка сильно устала, собиралась отдохнуть, но ее все равно повезли. Еще девчонку убрали, как тренеры сказали, из-за нарушения режима: после дискотеки заночевала у девочек в другом номере. В итоге забыли и про вторую спортсменку, решив, что она плохо борется, и повезли того, кого надо. Равно как в Германию взяли спортсменку, которая перед чемпионатом мира вообще не тренировалась... А про себя скажу, что отказалась, поскольку я была не согласна с планами подготовки...
— Для серебряного призера Олимпиады нужно что-то особенное?
— Ничего, кроме нормальных условий. Например, в разгар подготовки мы вместо борьбы две недели под музыку “танцевали” — на ритмике. Конечно, эту аэробику можно использовать, но как восстановительное мероприятие или развлекательное. Ею нельзя заменять работу на ковре... И вообще я заметила: если я тренируюсь по плану сборной, то у меня падают результаты...
— Теперь понятно, почему выступление женщин на чемпионате мира президент Федерации дзюдо Владимир Шестаков назвал провальным. Поделились бы с ним своими наблюдениями...
— А я и Владимиру Зарипзяновичу об этом говорила. Только кто к женщине-то станет прислушиваться? Женщин-тренеров на сборах не хотят селить. Не выделяют номера, чтобы они жили отдельно от спортсменок. А так приходится им ютиться у девочек в комнатах. Или за свои деньги снимать квартиру. Например, рядом с базой в Подольске есть деревня. Вот там-то углы и снимают...
— С этим ремеслом я знакома, — говорит Люба, — по школьной практике. До станка, правда, не дотягивалась: приходилось на табуретке стоять. Но чаще всего я пряталась за станком и читала. А когда мне ткацкое дело осточертело, я нашла главный рубильник и выключила все станки. За это с фабрики моментально выгнали... Я уже понимала: не буду заниматься тем делом, которое не по душе...
— Дзюдо, выходит, вы полюбили с первого броска на татами?
— До борьбы я ходила на спортивную гимнастику. Прыгала на батуте. Поэтому среди всех девочек лучше всех подготовленной и оказалась я. Несмотря даже на маленький рост и вес.
— Люба, а с пацанами случалось драться?
— Маленькими, помню, стенка на стенку ходили. С ними мне было интересней, чем с девочками во дворе в куклы играть. Правда, встревать куда-то ребята мне не давали и в опасных ситуациях грудью вставали за меня...
— В классе вы, наверное, пользовались самым большим вниманием?
— Да. Потому что в школе у меня главная задача была не учиться, а развлекаться. Повернуться спиной к учителю и разговаривать с соседом сзади. Когда меня одергивали и говорили: “Встань и повтори!” — я вставала и повторяла все сказанное учительницей. Взрослые в таких ситуациях начинают беситься.
— Ну а теперь, безусловно, все учителя гордятся вами — эдакой Маленькой разбойницей из сказки “Снежная королева”...
— Правильный образ: она тоже боевая и с добрым сердцем. В начальных классах я тоже вела себя нормально, как другие дети. А потом — переходный возраст. Меняла школы. В новом коллективе надо себя проявить. Сестра еще родилась. Родители — только с ней, обо мне забыли. Вот окружающие и страдали. Ума еще не хватало — и вот что из этого получалось... Зато сейчас, когда я приезжаю к родителям, я всегда тренируюсь на школьном дворе. Директриса и учителя прекрасно помнят меня и радуются моим успехам...
— А ближе к окончанию какие-то хорошие результаты появились. В 92-м году я уже в сборной была. И... тренер отказался со мной работать.
— Ему-то вы чем не глянулись?
— У него семейные проблемы начались. Поскольку в нашей же группе тренировалась его жена.
— Вы решили отбить у нее мужа?
— Нет, он работал только с ней. Хотя ее результаты сильно уступали моим. Разумеется, она меня без всяких на то причин еще и ревновала. В итоге дошло до того, что тренер перестал вообще помогать мне и начал козни строить.
— Какие, например?
— Не платил зарплату, не давал денег на поездки. Приходилось самой искать деньги, занимать. Или тренер мог дать половину от нужной суммы, а потом не принимал отчетность — вроде как я эти деньги прикарманила... В конце концов плюнула на все и уехала в 1996-м в Пермь. Тогда как раз организовался клуб спортивных единоборств. Нашли зарплату хорошую. Сейчас вот я подписала контракт с клубом из Ханты-Мансийска. Есть нормальные условия — можно классно бороться.
— Вы сказали, что в сборную России вы попали в 92-м...
— А впервые поехала на официальное соревнование в 1999-м. Семь лет я была на вторых ролях — помогала готовиться другим. На чемпионаты мира и Европы меня не брали.
— Объясняли чем?
— Во-первых, впереди меня была опытная спортсменка, во-вторых, закулисные игры. Она, “более сильная и опытная” дзюдоистка, старше меня на семь лет, везде проигрывала, но продолжала ездить. У нее тренер и муж — в одном лице, он же судья соревнований, он же играл большую роль в формировании сборной. И я уже не особо рассчитывала, что куда-то попаду. Однако первый раз поехала на чемпионат Европы, стала третьей. Правда, несмотря на медаль, на чемпионат мира все равно не взяли, а пригласили ту же самую...
— Для многих это был шок, что я в Сиднее стала второй. Кому-то я сделала приятно, кому-то — наоборот. Особенно своей “предшественнице”, которая очень хотела хоть раз в жизни выступить на Олимпиаде... Хотя на меня Игры особого впечатления не произвели.
— И даже ваш финальный поединок?..
— К вечеру я всегда сильно устаю: у нас же соревнования проходят за один день. И часов в восемь уже обычно отдыхаю. К тому же я боролась с уникальной японкой — Тамурой. На Олимпиадах она дважды становилась второй, между ними она выиграла все чемпионаты мира. У нее обалденная реакция. Равных ей вообще нет. И я понимала, что выиграть у нее я не готова. Хотя минуту я выстояла. А потом, поднимаясь с татами, наконец-то поняла, что уже “пролетела и упала” — так быстро она меня бросила. Мои нервы не воспринимают такой скорости...
— Ревели сильно?
— Расстроилась я в первые пять минут. Обычно я не придаю значения таким вещам. Что изменится от того, что ты поплачешь?..
— У мужчины я не стал бы интересоваться, пустил он слезу или нет. А женщинам ведь это свойственно. И вообще, наверное, женщинам в спорте гораздо сложнее находиться: не во всякий же день вы можете выступать...
— В принципе-то — в каждый. Медицинских противопоказаний не существует. Если есть цель, то недомогания преодолимы. И даже без таблеток критические дни могут передвинуться сами. Организм уже знает, когда ты будешь бороться, и сам поднастраивается... И у меня организм не на таблетках держится, а на нормальной пище...
— То есть вы вообще никаких лекарств не принимаете?
— Помню, выписали нам препарат — разумеется, незапрещенный, — который укрепляет сердечную мышцу. После нагрузок быстрее восстанавливаешься. У меня же после него кружилась голова. Выяснилось, что он понижает давление, а оно у меня и без того низкое.
— Единственное, ради чего я остаюсь в дзюдо, — средства к существованию. Несмотря на то что я пятнадцать лет занимаюсь дзюдо — не на что жить.
— На что, если не секрет, потратили олимпийскую премию в двадцать тысяч долларов?
— Квартиру поменяла. Машину купила — “девятку”. Учусь ездить. Некоторые водители заглядывают в машину и удивляются: как она едет-то без водителя?! Я и так еле-еле ногами до педалей достаю... Хотя наслаждаться этими благами нет времени. Все больше на сборах...
— От этого и личная жизнь страдает?
— Да, пока борешься — ничего не устроишь. Но когда в моей жизни возникнет мужчина, с которым я захочу связать свою жизнь, дзюдо отойдет на второе место.
— Не было ли соблазна тренера сделать своим мужем?
— О предыдущих тренерах я уже рассказывала. А нынешний, Константин Философенко, во-первых, женат, а во-вторых, мы с ним в шутку говорим так: я для него — не женщина, а он для меня — не мужчина. Я, например, спокойно переодеваюсь в его присутствии. Но это ладно. Иногда на взвешивании перед соревнованиями приходится раздеваться догола: в обыкновенном купальнике может грамм сто лишних быть... У нас мужчин даже приходится выпроваживать за дверь, и возле весов остается женщина. Вот за границей, по правилам, взвешивают только женщины.
— Люба, а вы когда-нибудь стеснялись своего маленького роста?
— Из-за крохотного роста никогда не комплексовала. Ведь как там в поговорке говорится, а? “Маленькие женщины созданы для любви”. В Японии, кстати, по этой причине от меня балдеют! Хотя эта страна мне не очень нравится...
— Наверное, гений психоанализа Зигмунд Фрейд объяснил бы это тем, что вы в финале проиграли именно японке...
— Да нет, это чувство еще до Олимпиады возникло. Я там раз пять была. Климат не тот, традиции другие. Люди — хитрые и скрытные, но при этом крайне вежливые. На татами, правда, это благодушие моментально улетучивается.
...Японцы балдеют от нашей дзюдоистки. У нас же, как водится, только и норовят провести какой-нибудь запрещенный прием. Нет бы людям вроде Любы Брулетовой помогать. Впрочем, зачем ей помощь? Всю-то свою жизнь она рассчитывает только на себя и руководствуется принципом, который подсмотрела на плакате в одной спортивной школе: “Слабый или уходит из спорта, или становится сильным!” Кто скажет, что малюсенькая Любовь Брулетова слаба?..
