Его расстреляли осенью 1924 года в гараже на Лубянке. Приводить в исполнение приговор именно там было очень удобно.
Во-первых, заводился двигатель грузовика, работавший на бензоспиртовой смеси. Рев его заглушал щелчки револьверных выстрелов.
Во-вторых, кровь легко смывалась с бетонного пола.
В-третьих, трупы сразу же грузились в бортовую машину.
В те годы расстрел называли по-разному: “прислонить к стенке”, “отправить в штаб к Духонину”, “разменять” и т.д. Но это был сленг гражданской войны.
Во времена нэпа говорили:
— Его отправили в гараж.
Любимец гулявой Москвы куплетист Кока пел в московском кабаре “Нерыдай”:
“А третий был штабс-капитаном,
И был он отправлен в гараж,
А там был наказан наганом,
за Врангеля и шпионаж”.
Один из тех, кого расстреляли в то утро, написал в своей исповеди:
“Моральные требования заставляли меня принять непосредственное участие в расстрелах. В первый момент было тяжело. На войне я убивал много, но там другое дело: там действуешь в пылу аффекта, а здесь сознательно отнимаешь самое лучшее — жизнь. Я не знал, как подойти к первому, боялся, что не смогу сразу убить человека и заставлю его напрасно мучиться. Надо было еще, чтобы револьвер первый раз дал сразу три осечки! Когда упал первый человек, я стоял над ним растерянный. Силы воли было много: взял себя в руки и почти всегда участвовал в расстрелах, причем сознательно, никогда не одурманивал себя спиртом, как это обыкновенно делалось. Мое имя гремело в Киеве, меня считали грозой и указывали пальцами...” (В отрывках из рукописи сохранен стиль и орфография оригинала.)
Имя одного из руководителей киевской ЧК было Николай Панаретов. Это он написал исповедь, закончив ее за ночь до расстрела. Его биография стала легендой...
P.S. Подробности читайте в новом цветном номере “МК-Воскресенье”, который сегодня поступит в продажу.
