Как изменилась страна после Ельцина? Что впереди? На эту тему мы попросили порассуждать лидера “Союза правых сил” Бориса НЕМЦОВА и политолога, директора Института политических исследований Сергея МАРКОВА.
— Россия за последние годы прожила гигантскую жизнь от горбачевской перестройки через ельцинскую вольницу к путинской зачистке. У нас во многом парадоксальная страна. С одной стороны европейская, а с другой — византийская. И президент абсолютно такой же: то он европейский, то византийский. И в этом, кстати, секрет его популярности.
Если бы вы у меня год назад спросили, я бы сказал, что в деятельности Путина где-то 60% плюсов и 40% минусов. Сейчас — наоборот, 30—40% плюсов, 60—70% минусов. Причем эта тенденция незаметна для большинства людей. Люди говорят: а что вы возмущаетесь? Ну и что, что он всех зачистил, всех построил? Нам давно надо было всех построить, всех зачистить...
Власть одного человека, даже если он неглуп, смертельно опасна. Вот говорят про достижения Путина: в России политическая стабильность. Да. Но фантастическая внешняя стабильность на самом деле может обернуться предельной нестабильностью для России. Стабильная Россия — это Россия, в которой действует разделение властей, у каждой ветви власти есть свои полномочия, независимая пресса, суды, прокуратура, которые не выполняют политического заказа, губернаторы, которые отвечают за свои территории. Этот баланс, коллективный разум, и двигает страну вперед. А когда всем отрубили головы и осталась одна голова, то, друзья мои, это нестабильная страна. Страна, где все зависит от состояния здоровья одной личности.
Сергей МАРКОВ:
— При Ельцине я воспринимал Россию как пьяную, валяющуюся в канаве. Сейчас начался процесс медленного отрезвления. Россия, условно говоря, больше не валяется, а сидит и осознает, что происходит вокруг...
Путин не царь, не харизматический лидер. Он менеджер. Суть его как руководителя проявляется в трех составляющих, которые видны и в его окружении: от так называемых питерских происходит путинская идея государственности. От санкт-петербургских экономистов — идея либерализации рынка, в который государство должно поменьше вмешиваться. От кремлевских пришло четкое понимание необходимости профессионализма, принятия решений при отсутствии ресурсов. Вот говорят: надо сделать это, то. А ресурсы где взять, где колонны “императорской гвардии”, которые выполнят эти решения?
Среди недостатков я бы выделил то, что Путин уделяет недостаточное внимание объективным тенденциям. У него, как у выходца из КГБ, хорошо развито конспирологическое сознание. Он видит не столько объективное сопротивление среды, сколько сопротивление каких-то групп, людей. Кроме того, Путин уделяет недостаточное внимание постановке глобальной цели,т.е.необходимость идеологии и стратегии. Цицерон писал, что каждый сенатор — прекрасный человек, а сенат — ужасное чудовище. Люди хотят не только хорошо жить, но и участвовать в построении храма.
— Элита при Путине практически не изменилась. Каждый представитель нынешней элиты прекрасно образован, он яркая личность, о которой можно написать роман Достоевского. Но в целом наша элита по-прежнему безответственна. Она все еще живет не в “нашей” стране, а в “этой” стране. Беда в том, что элита никуда не ведет Россию, поэтому есть опасность, что на смену яркой элите могут прийти бюрократические иерархи...
Никакой встряски элиты при Путине не было. Он просто немного подсушил ситуацию, подморозил, скорректировал правила игры. И никаких врагов у него нет, если не считать Березовского и Гусинского. Путин признается элитой как лидер. И его врагами являются не какие-то группировки, а реальные проблемы.
Борис НЕМЦОВ:
— Начнем с бизнеса. Раньше они сидели, как вороны, в Кремле: кто-то каркал, что-то клевал, кто-то присосался. Короче, приватизировали Кремль. А сейчас почти все они из Кремля ушли, кое-кто остался, питерские, например, но это мелочь.
Но есть еще один момент, о котором мало кто говорит: они, как птицы, с кремлевской ветки упорхнули и полетели в регионы, теперь там резвятся по полной программе. Не удалось приватизировать Кремль — приватизируют губернаторов. Пытаются создать свои фракции в законодательных собраниях, активно участвуют во всех местных выборах.
Если говорить о политической элите, то в ней случилось размежевание. У конформистов лозунг такой: “Власть от Бога, а я при власти”. Они быстренько реструктуризировались, про бесперспективное “Отечество” забыли, слились в экстазе в новую организацию, которой будут служить верой и правдой. Внешне. До тех пор, пока власть крепка. Никакой идеологической подоплеки, никаких глобальных интересов России. Просто личная карьера.
Остальная элита, я считаю, затаилась. Губернаторы никогда не простят, что их так “опустили”. Журналисты, которых, как баранов, гоняют с одного телеканала на другой, тоже склерозом не страдают. В Думе — пропрезидентские фракции, которые унижают по десять раз на дню: голосуй сначала так, потом по-другому. Они тоже люди, и в конце концов раздражение копится.
— Демократия — отвратительная вещь, но просто никто ничего лучше не придумал. Это классик сказал. У авторитарной системы есть преимущество. Например, если вождь — гений, который знает, куда вести страну, знает ответ на любой вопрос, то тогда авторитаризм может осуществить прорыв.
Управляемый парламент может быть полезен для того, чтобы проштамповать набор решений, прорывных для России. Но Кремль вносит в парламент закон о ввозе в страну отработанного ядерного топлива. 90% россиян против этого закона. А ручной парламент голосует за этот закон... Кремль отбирает деньги у регионов. Результат — невыплаты зарплат. Парламент говорит: “За!”. Кремль разрешает губернаторам избираться на третий срок. Феодализм в действии. Парламент — “за”. В такой тупой схеме, когда есть одна власть, а все остальные ей подчинены, растет риск для всех граждан. Авторитарные страны подобны “МММ”. Редкий случай, когда можно много заработать, и высокая вероятность все проиграть. А демократия — это как швейцарский банк. Долго ждать придется, чтобы заработать, но в конце концов все равно заработаем... Надо еще иметь в виду судьбу нашей страны. Мы образец того, как не надо делать. Мы всегда шансы упускаем.
Разделение властей — это единственный способ не наломать дров. Неуправляемый парламент часто обсуждает глупости, иногда принимает абсурдное решение. Но, с другой стороны, он — страховка от произвола...
— Власть не раз пыталась с помощью административного ресурса влиять на выборы. Но ей это удавалось лишь в половине случаев. К тому же ведь демократия — это не ясно солнышко, не некий сверкающий недостижимый идеал. Вот, говорят, идет манипуляция общественным мнением. Посмотрите, как в США манипулируют общественным мнением, что происходит в Англии, Германии, Франции! Другое дело, что манипуляция должна быть чем-то уравновешена. Нам нужна не одна корпорация, а несколько, чтобы они манипулировали общественным мнением на конкурентной основе.
Борис НЕМЦОВ:
— Конечно, во многом идеи народовластия извращены. Ставшая притчей история с Руцким, Черепковым, Иванченко в Ростове-на-Дону, масса эпизодов на местных выборах. Это говорит о том, что власть, манипулируя судебной системой и избирательными комиссиями, безусловно, делает то, что хочет, высокомерно наплевав на мнения людей... “Союз правых сил” боролся за то, чтобы Иванченко не снимали с выборов в Ростове. А он коммунист, между прочим. Почему боролись? Потому, что это базовый принцип. Есть базовые принципы, нарушение которых ведет страну к нищете и бесправию. Их два: свобода и народовластие. И еще — частная инициатива. Власть, хочет она того или нет, первый принцип пытается извратить. За зачистку частной инициативы она пока не взялась. Но возьмется, когда цена на нефть упадет. Как поддержать рейтинг 70%? Только за счет социальных программ. Нужно будет отбирать у кого-то. Вот тогда начнут отбирать...
— Средний россиянин не очень заметил региональную реформу. Ну, может быть, губернаторы стали меньше самовластвовать. У региональных лидеров теперь нет права накладывать вето на решения федеральных властей, которое у них было в Совете Федерации. Плюс их контролирует представитель президента.
В самом начале ставилась конкретная задача — создать общее правовое пространство, прекратить нарушение Конституции, вернуть контроль над региональными подразделениями МВД, ФСБ, прокуратуры. Если оценивать выполнение задачи по тому, что приписывалось реформе испуганным общественным мнением, то да — ничего не сделано. А если опираться на реальные задачи, которые ставились, то все выполнено.
Борис НЕМЦОВ:
— Для обычного человека эта реформа обернулась ростом тарифов на коммунальные услуги, на транспорт, сокращением социальных программ, невыплатой зарплат. Почему? Потому что президент отобрал деньги у губернаторов, губернаторы — у мэров, мэры — у народа. Деньги кончились, надо повышать тарифы или зарплаты не платить. Я считаю, что центр вмешался в компетенцию региональных и местных властей. При Ельцине соотношение бюджетов было 50 на 50. При Путине — 63 на 37 в пользу Кремля. А обязательства с этого года для местных властей увеличены вдвое. Им сказали: зарплату повысить в 2 раза для учителей, врачей. А как можно выполнить эти обязательства, если у тебя деньги отобрали? Губернаторов сделали козлами отпущения. Я был губернатором при Ельцине пять с половиной лет. Сейчас я бы в жизни не пошел...
Огромный плюс — Россия стала единой в юридическом плане, нет таких различий, как было при Ельцине. Отменили безумные, тысячами тиражированные правовые акты, и даже самые непокорные — типа Татарстана — вынуждены сегодня приводить в соответствие свой Основной закон. Но цена за это высокая — регионы потеряли самостоятельность, а федеративная основа государства осталась в основном на бумаге.
— Путин наступает на те грабли, которые сам себе и положил. Он зачистил площадку и не хочет слушать оппозицию, хочет слушать только самого себя — это первое. Второе: есть закон восемнадцати месяцев, он во всем мире действует. Если президент что-то и мог сделать, то он сделает это в первые полтора года, дальше — уже нет. Третье. Есть набор очевидных вещей, которыми надо заниматься. Наведение порядка в банковской сфере — у нас инвестиций в страну в 10 раз меньше, чем в Бразилию, меньше даже, чем в Польшу и Чехию. Чтобы получить кредиты на жилье, машину, надо либо знакомого иметь в банке, либо просто быть миллионером. Кредиты составляют 15% валового внутреннего продукта России, в Америке — 120%.
Пенсионная система. Я могу сказать прямо и точно: сейчас под страну, под Кремль закладывается страшнейшая мина. Зурабов пытается организовать аргентинскую модель пенсионной системы.
И, наконец, монополии. Доколе они будут издеваться? Нужно создавать конкурентную среду везде, где это возможно.
Сергей МАРКОВ:
— Кризис есть. Владимир Путин может быть очень решительным, если совпадают два обстоятельства. Первое — он уверен сам. Второе — у него есть поддержка общества. Так было в Чечне, при проведении региональной реформы, решении проблемы с олигархами.
Когда этих составляющих нет, возникают сложности. Например, реформа естественных монополий. У Путина нет уверенности по поводу этой реформы. И какое здесь, к черту, может быть общественное согласие?! То же самое — пенсионная реформа. Путин вступил в серую зону неочевидных решений. Для этого ему нужно создавать новый алгоритм их принятия, нужно стать немного другим. Это вызов, с которым столкнулся президент.
— Кадровая политика Путина довольно незатейлива: когда есть выбор между профессионалом и преданным, он выбирает преданного. По-моему, эта политика ущербна. На мой взгляд, те задачи, которые стоят перед страной, непозволительно решать с помощью малопрофессиональных, но преданных людей. Их надо решать с помощью людей квалифицированных, в том числе и самостоятельных. Я считаю, что президенту не надо бояться сильных людей. Ельцин, например, не боялся никого...
Путин может поменять свою кадровую политику, я думаю, только если будет прижат к стенке. Причем внешними обстоятельствами, то есть экономическим, социальным кризисом и т.д. А так опыт работы Путина в спецслужбах сказывается, его не переделаешь.
— Путин в целом смог реализовать тезис о “равноудаленности” олигархов. Ведь он не означает, что офис Путина должен находиться на равном расстоянии от офисов олигархов. Он означает, что олигархи не могут назначать министров. Это действительно удалось.
Политическая стабильность при Путине позволила бизнесменам меньше беспокоиться, суетиться. Второе, что не связано напрямую с Путиным, — девальвация рубля, которая позволила российским компаниям захватить рынки страны. Это привело к росту уровня жизни на десятки процентов. Точнее сказать никто не может. У меня, например, есть собственный рейтинг определения уровня жизни в Москве. Цены в долларовом исчислении на теннисные корты. С 98-го года цены на теннисных кортах увеличились примерно в два раза...
В то же самое время не произошло серьезной смены менеджеров. У нас по-прежнему два менеджерских типа. Советские и новорусские. Советские — это те, кто обладает социальной ответственностью, но слабо подготовлен к конкуренции в открытой среде. Новорусские классно сражаются в открытой среде, но не обладают социальной ответственностью. А нам нужно совместить эти два компонента.
Еще большой недостаток — налоги, они, как и раньше, давят на бизнес... Раз уж наше правительство не может собрать со всех налоги, то их вообще надо резко снизить, скажем, до регистрационных 5%. А бюджет должен пополняться из пресловутых природных ресурсов. Прав был Рем Вяхирев, когда говорил, что в советские времена одну треть доходов давал газ, а две трети — нефть. Где это все? Нужна бюджетная консолидация природной ренты.
Борис НЕМЦОВ:
— Во всем мире вы не найдете бизнесмена, который доволен налоговой системой. Только надо знать: у нас самые низкие налоги в Европе и ниже, чем в Соединенных Штатах. Отмена только одного оборотного налога дала экономию в десятки и сотни миллиардов рублей для предприятия. Но надо дальше снижать, надо снизить налог на добавленную стоимость хотя бы до 16-17%, отменить налог с продаж, социальный налог и заморозить его. Надо двигаться дальше...
Я думаю, что, если бы в ближайшем послании президента в качестве приоритета было бы заявлено о поддержке малого и среднего бизнеса как национальной задаче страны, что все те, кто поднимет руку на людей, которые кормят себя и Россию, будут считаться государственными преступниками, — это стало бы грандиозным шагом вперед. Иначе мы никогда с “нефтяной иглы” не слезем. У нас при Ельцине было 12 миллионов предпринимателей. Сегодня их столько же и осталось...
— Это, во-первых, курс доллара. Обрушение национальной валюты по типу 98-го года. Второе — резкое снижение цен на нефть до 10—12 долларов за баррель.
Сергей МАРКОВ:
— Серьезное падение экономического роста. Или рост криминала. Раньше главной проблемой были заказные убийства, на которые население смотрело с чувством сладкой мести. Сейчас, мне кажется, будет нарастать уличная преступность, в которой будет участвовать подросшее поколение детей перестройки. Они росли без нормальных пионерлагерей, в атмосфере, где главное — это “бабки”. Путину пока не удается сбить эту волну. Он даже на нее пока не реагирует.
— За оставшиеся два года возможен прорыв в международной политике, если визит Буша в Россию закончится удачно. Считаю, что может быть определенное движение вперед в сфере экономической, в первую очередь в плане банковской системы, продолжение налоговых реформ, армейских... Но действительно судьбоносных решений, я думаю, не будет...
Сергей МАРКОВ:
— Путин продолжит старую политику. Сохранится стабильность в кадровых решениях. Усилится курс в сторону Запада, поднимется интерес к странам СНГ. Кроме того, в риторике Путина большое место займет мораль. Он обратится к идее укрепления нравственности... Больше внимания будет уделяться менеджменту. Нам нужно новое поколение менеджеров, и я вижу, что Путин это понимает.
