Снег первоапрельским вечером запорошил Москву не случайно. Снег лег на землю, безусловно, в честь нее, девушки с зимним именем; метель закружила в абсолютном созвучии с первой взятой нотой песни: “Я живу от зимы до зимы. Мы с ней, видишь ли, тезки!”. Природа выразила свой безграничный пиетет к ГЛАВНОЙ ПЛАСТИНКЕ ГОДА, Земфириным “Четырнадцати неделям тишины”. Материализовавшимся наконец (презентованным позавчера вечером в клубе “Б-2”) без психопатичного ажиотажа толпы (от толпы тщательно скрыли место “чудесного явления”, однако масс-медийцы и всяческие VIPы забили до отказа зал), но с интонацией уверенного, гармоничного достоинства. Альбом, всецело в этой интонации, кстати, выдержанный, сам по себе — природное явление. Заложенные в нем эмоции и звуки — есть суть Любви. Любовь же — главнейшее из чудес, подаренное Природой человеку.
Виновница весеннего снега, Земфира выглядела в этот вечер отлично-энергично. Ее новые музыканты же (в концертный тур после полуторагодичного перерыва Зема отправляется, как известно, с видоизмененным составом группы) волновались. Хотя — какие мандражи возможны для суперпрофи. А этих граждан иначе не назовешь: Игорь Джавад-заде — легендарный барабанщик с 20-летним (!) тренингом в мастодонтоподобных джаз-коллективах (“Арсенал”, “Квадро”), Владимир Семин (Родриго) выдержал со своей бас-гитарой натиск многих попсовиков, хватающихся за “живое” (от Буйнова до Преснякова-младшего). Из 13 альбомных песен Земфира решилась показать лишь 9. Четыре же самые сложные вещи (с компьютерными “кольцами” и кучей электронных наворотов), в формате первого (за полтора года) концерта и в глуховатой (звучок-то девушке, конечно, местные “мастера” неважнецкий выставили) обстановке “Б-2” никак не воспроизводились. Однако, почувствовав сцену и подзабытые флюиды публики, соскучившаяся по “живаго” девушка затеяла (по окончании официальной презентации) долгий джем-сейшн из старых песен, со старыми друзьями: Юрой Цалером (гитаристом “Мумий Тролля”) и прочими знакомыми личностями. Предстоящая дорога длинная (гастрольный тур открывается на днях концертом в Челябинске и продлится, как минимум, до Нового года) уже поглотила Земфирины мысли. “Четырнадцать недель тишины” же, зажив своей отдельной жизнью, стремительно поглощают сознание народонаселения страны (в первые же сутки после релиза было продано 200 тысяч легальных дисков — беспрецедентное количество)!
Среди 13 “эпизодов” этой “тишины” — “Infinity” (“Бесконечность”) — история первостепенной важности. Но стоит уже сказать и о других главных песнях ГЛАВНОГО ДИСКА ГОДА.
“Паранойя”. “Взрослая” пластинка Земфиры состоит (уже) из трехмерного пространства, полноценно объемного звука. Что следует уже из этой, стартовой песни.
“Трафик”. Половина песен родилась с составом: Земфира, Олег Пунгин, Юрий Цалер (друзья-“тролли”) и аранжирована питерским электронщиком Андреем Самсоновым. Остальное — новые музыканты и — ГЛАВНОЕ — саунд-продюсерская ипостась уже самой Земфиры, слившейся в сэмплерном экстазе со своим клавишником, компьютерным маньяком Серегой Миролюбовым. “Трафик”, допустим, первый зимний сингл с сэмплерно-подвывающей “поземкой” и двусмысленной гитарной шуткой Цалера (Юра сознательно процитировал здесь кусок “лед зеппелиновского” “Кашмира”) — образчик стараний Самсонова и К°.
“RRRRR”, вещица с компьютерными “кольцами”, искаженным “завывающим” вокалом (пережившим обработку вокодером — электронной спецпримочкой), всесторонняя продвинутость и новомодность — это уже собственноручно Земфира (как аранжировщица), наносящая беспощадную пощечину говнороку.
Пожалуй, единственный намек на русский рок — “Webgirl”. Слезливая гитарная баллада, предназначенная для размахивания на концертах зажигалками.
Девочка, живущая в Сети.
Живущая за всех, до конца.
На последнем этаже...
Девочка. Уставшие глаза.
Догнавшие рассвет.
Только ей, только ей...
Посвящается бесчисленным бессонно-чувственным ночам самой Земфиры, проведенным в дебрях Интернета. А также всем девочкам, готовым отдать свое сердце посредством online.
“Ощущенья”. Дымчатая, трехмерная, приджазованная баллада, с философическими обращениями к самой себе.
За календарным листом затаилась
Моя смелость, а как пелось...
Мне же лететь, лететь дальше всех.
Даже во сне верить в параллели и откровения.
Лететь, лететь выше всех.
Падать больней. Но зато — какие ощущения.
Самоанализ, блин.
“Кто”.
Кто показал тебе звезду утром
Кто научил тебя видеть ночью
КТО, если не я...
Продолжение ее же “Румбы”, но “румбы” с высоты повзрослевшей души.
“Главное”.
Мне бы хотелось:
Рисовать твои руки, читать твои мысли.
Не думать о звуках, не помнить о числах...
Относительно прочего — простенькая вещь, без электронных, аранжировочных заморочек. Но абсолютная. По смыслу. Поскольку — про главное в жизни. А главное ведь — не бизнес-планы, гастрольные туры и трудодни в студиях звукозаписи. Главное — чувства. Не забыть бы об этом под давлением дней и обстоятельств.
“Мачо”. Красивые брейк-бит-шелесты и щемящее, разрывающее ощущение. Вот на этой песне и понимаешь, что пластинка — нерукотворное, природное явление. “Мачо” — лучший трек после “Infinity”.
“Мечтою”.
Ее звали мечтой. Он хотел убежать.
Но — не сумел...
И звонили звонки через все позвонки.
Так он хотел. Да...
Вроде бы это — бонус-трек. Напичканная модным звуком пронзительная “босанова”. Говорят, она еще из прежних загашников Земфиры. Но выглядит — мегасвежаком. И заставляет долго молчать. Третий по эмоциональности трек (после “Мачо” и “Бесконечности”).
“Infinity”.
Земфира: “Это и есть главная песня пластинки”.
Я не нарочно, просто совпало.
Я разгадала знак “Бесконечность”.
Всё, вроде, все уже услышали. Но кто-то не понял. И философский клип с документальной нарезкой ввел кого-то в заблуждение. В принципе лучше, чем “резидент” Земфиры по сугубым вопросам Митрофанова, и не скажешь: “Эта песня — не о потерянной стране и прочей чуши. Она — абсолютно о любви. И любви вполне конкретной”.
Разочарованные фильмом, очарованные небом глаза.
Я не могу объяснить, но возвращаюсь назад.
Люди-человеки, ведь вся пластинка, от первого до последнего звука, только о любви. Причем — вполне конкретной. И дрожь не отпускает. Если она, Земфира, Бог мой, так любит, каково же человеку, попавшему под этот гром небесный? Лучше не спрашивать!
