Весь мир с ужасом и восхищением следит за тем, с какой стойкостью неизлечимо больная англичанка Брайан Претти отстаивает свое право на собственную смерть. Старушка и правда рассыпается на глазах, она уже не в состоянии даже говорить, может только писать дрожащими пальцами. И она требует Международный суд по правам человека в Страсбурге позволить ей избавиться от непереносимой боли и беспомощного угасания. Но сейчас суд только начинает рассматривать это дело. И еще неизвестно, позволит ли он мужу Претти стать доктором-убийцей собственной жены...
Эвтаназия — это убийство из милосердия, причем с полного согласия жертвы. Однако епископы Римско-католической церкви считают его не менее тяжким грехом, нежели обычное убийство и суицид. Неудивительно, что ватиканское духовенство буквально забрасывало гневными письмами голландский парламент, решивший узаконить право человека на смерть по собственному желанию. “Дать и отнять жизнь может только Бог, — возмущались священники, — у человека нет такого права. Как же можно возводить самоубийство (пусть и чужими руками) чуть ли не в ранг священного долга?!”
И все же светской власти удалось отмести претензии священников и отстоять самый жестокий и милосердный закон в мире. Помимо Голландии эвтаназию фактически легализовали и в Швейцарии (во всяком случае, в цюрихских домах престарелых), а также в ЮАР. Южноафриканские медики имеют право в зависимости от обстоятельств отключать аппарат искусственного жизнеобеспечения, а в исключительных случаях — делать смертельные инъекции.
Голландский парламент узаконил эвтаназию в 1993 году — до этого “доктор Смерть” мог получить до 12 лет тюремного заключения! И все-таки не каждый, даже самый изможденный болезнью голландец может самовольно уйти из жизни. Есть необходимое условие: принимая такое решение, он должен находиться в здравом уме и твердой памяти.
В Средние века Ф.Бэкон впервые употребил слово “эвтаназия”. Тогда оно означало “легкую смерть”, без боли и мучений. Но в начале XIX века слово приобрело несколько иной смысл, а именно — умертвить из жалости...
Вопрос только — к кому? Что если страдалец жалеет не столько себя, сколько других. Вот и решает поскорей отправиться на тот свет, лишь бы избавить от себя окружающих, для которых он стал обременительным грузом? В таком случае потребность в суициде — не что иное, как немой крик в адрес близких: “Я больше не в силах смотреть на ваши муки!” Тут скорее психолога надо вызывать (если не хватает друзей). А эвтаназиолог — подождет.
Так что если врач говорит, что вы безнадежны, не стоит заказывать гроб немедленно. Недавно, например, писательница Дарья Донцова рассказала о собственном смертельном приговоре с улыбкой счастливого человека. Несколько лет назад она обнаружила опухоль в груди, и доктор заявил, что рак запущен дальше некуда и жить ей осталось четыре месяца. Даша стала готовиться к смерти, но, к счастью, муж и подруга надоумили ее не отчаиваться и все-таки сделать операцию. В результате она осталась жива и теперь с юмором рассказывает о своем грудном протезе и специфическом белье. Кстати, писательница поведала и о другом случае, когда на ее глазах умерла молодая женщина с куда менее серьезной стадией рака, чем была у нее: “Все потому, что ей незачем было жить. Она настроилась умереть — и умерла...”
Однако известный онколог Владимир Денисов не согласен: “Мы ничем, кроме наркотиков, не можем облегчить страдания больного. В таких условиях запрещение эвтаназии — это проявление нездорового гуманизма”.
Но как понять, где здоровый гуманизм, а где — больной? Вот вам пожалуйста — еще один “безнадежный” случай. Один больной, стремясь избавиться от боли, запил. И допился до такой степени, что потребовал умертвить себя, прервав тем самым никчемное страдальческое существование. Но неожиданно боли у него прошли, он протрезвел и заявил: “Я не хочу умирать. Это не я говорил. Это все — алкоголь!”
Англичанин Питер Брэнд в 1973 году помог уйти из жизни больному ребенку. Родители больного лейкозом двухгодовалого малыша сами попросили врачей прекратить болезненные лечебные процедуры. Врач согласился, разрешив родителям постоянно находиться в палате умирающего. Через двое суток ребенок скончался у них на руках. Доктор обнародовал эту историю потому, что по новым законам его действия могут быть расценены как преднамеренное убийство. В ходе разбирательства, начатого по требованию общественности, в действиях Питера не было усмотрено криминального подтекста, и с него сняли все обвинения.
Министр здравоохранения Франции Бернар Кушнер признался, что практиковал гуманные убийства. Правда, тогда он был не министром, а рядовым врачом на полях сражений в Ливане и Вьетнаме, где в исключительных случаях делал летальные уколы морфия тем, кто очень мучился и уже не надеялся выжить. Кстати, не так давно во Франции полиция возбудила уголовное дело против врачей клиники “Ла Мартинер” в маленьком городке недалеко от Парижа. Там за несколько лет скончались 40 тяжелобольных пациентов. Подозревают, что вследствие эвтаназии.
В Манчестере тоже объявился доктор-убийца. 54-летний Гарольд Шипмен, прекрасный семьянин, отец четверых детей. Добрый Гарольд спровадил на тот свет 15 престарелых, но все еще активных и дееспособных пациенток. Однако на завещании одной из них он неудачно подделал собственную подпись, на чем и попался... На процессе, который длился три месяца, выяснилось, что Шипмен делал смертельные уколы, констатировал смерть, а потом исправлял данные в медицинских документах бедных жертв. Чтобы это доказать, пришлось эксгумировать 8 трупов (остальные сгорели в крематории). Полиция склонна полагать, что Шипмен причастен еще к 23 загадочным смертям. Что характерно, сам он признался, что убивал “ради получения удовольствия от абсолютного контроля за жизнью и смертью”. Шипмен был арестован и осужден на 15 пожизненных сроков заключения.
Однако старик Шипмен — младенец рядом с другим киллером-гуманистом, бывшим патологоанатомом из штата Мичиган, 70-летним американцем Джеком Кеворкяном, лишенным лицензии. Кеворкян угробил 130 человек!
Джек четырежды сталкивался с буквой закона, но присяжные всегда его прощали. Вплоть до декабря 1998 года...
Тогда весь мир с ужасом увидел жуткий телесюжет. “Добрый” доктор, похоже, решил поучаствовать в конкурсе а-ля сам себе режиссер и снял на пленку эвтаназию в собственном исполнении. Зрители с ужасом наблюдали, как он вводит в вену безнадежно больному склеротику огромную дозу хлористого кальция и несчастный бьется в немыслимых конвульсиях. Эта сцена могла бы занять почетное место в знаменитом сериале “Лики Смерти”.
За день до выхода сюжета Кеворкян говорил: “Если меня не арестуют, то это будет означать, что в моих действиях нет состава преступления”. Но его арестовали. После увиденного общественность была в таком шоке, что не простила Кеворкяну его “доброты”. Законодательный орган штата пересмотрел свои взгляды и запретил эвтаназию. А Кеворкяна осудили на семь лет. Вообще-то его должны были осудить пожизненно, но пожалели из-за почтенного возраста.
Р.S. С проблемой эвтаназии я знаком не понаслышке. Отец умер от рака четвертой стадии. Стадии неизлечимой. Вспоминаю, что тогда мы старались делать для него все: какие только врачи не консультировали, какие лекарства не покупались. Это не помогло — в итоге он умер у нас на руках. Все мы были рядом с ним в этот момент: мать, брат, я... Было тяжело, но мы втроем — справились.
И единственное, что не позволяет моему разуму принять эвтаназию как “рациональный метод облегчения страданий умирающего”, — то, что врачи признали его безнадежным больным в январе. А похоронили мы его в ноябре. За этот год я по-другому взглянул на отца, он стал мне как-то ближе. И я с трудом могу себе представить, что бы я сделал с врачом, рискнувшим предположить, что этот год был лишним в его жизни. В наших жизнях.
