Революция, о необходимости которой так долго говорили венесуэльские нефтепромышленники, провалилась. Уго Чавес, к чьему президентскому титулу уже успели приклеить приставку “экс”, вернулся к власти. Его заключение на острове Ла-Оркила продлилось менее суток — втрое меньше, чем у Горбачева в Форосе. Глубокой ночью венесуэльский лидер вернулся в столицу своей страны Каракас. Вернулся, как и подобает бывшему десантнику, на вертолете. В аэропорту его встречали не официальные лица, а бесчисленные толпы сторонников с флагами боливарианской республики в руках и словами гимна на устах.
Впрочем, ликование нельзя назвать всеобщим. Ведь несколько дней назад режим Чавеса сбросили те же “народные массы”, недовольные социальной политикой, вместе с предпринимателями, взбешенными наездом правительства на нефтяных олигархов, — трогательный союз буржуа и пролетариев, поставивший бы в тупик старину Маркса. Однако военная хунта, вставшая во главе путча, просчиталась. Армия поддержала не мятежного генерала Альберто Камачо Кайруса, а “команданте” Чавеса. А армия в Латинской Америке — это всё. В результате произошла рокировка: Уго Чавес оказался в президентском дворце Мирафлорес, а генералы-путчисты, сидя под арестом, ожидают суда. “Временный президент” Педро Кармона скрылся в неизвестном направлении; родственники этого бизнесмена опасаются, не стал ли он жертвой народного гнева.
Новое-старое правительство заявляет, что Венесуэла находится под его полным контролем. Полиция подсчитывает количество жертв 72-часового мятежа. По последним данным, во время штурма дворца Мирафлорес погибло 24 человека и около 110 ранено. Еще 46 человек было убито во время последующих беспорядков — в основном это мародеры, ринувшиеся грабить магазины.
Россия — старый и испытанный партнер Венесуэлы (о чем “МК” писал 13.04). “В мире нас характеризуют одинаково, — как-то сказал подполковник Чавес о полковнике Путине. — Мы верим в демократию, но не в такую, какую нам навязывают”.
Почти два года прошло с тех пор, как свежеизбранный венесуэльский президент впервые посетил Москву. Как заметила “Лос-Анджелес таймс”, встреча двух лидеров напоминала кипящий гейзер — настолько она не вписывалась в чопорный дипломатический протокол. Чавес, изобразив на своем широком индейском лице улыбку до ушей, стиснул в объятиях Путина, крепко пожал руку, изобразив при этом прием борьбы дзюдо, и начал расспрашивать о том, как русский президент заработал черный пояс по боевым искусствам.
Тогда многие находили, что у заморского Уго и нашего Владимира Владимировича много общего. Оба молодые — разница в возрасте между ними всего два года; энергичные, спортивные (один — баскетболист, другой — дзюдоист-горнолыжник), оба — выходцы из силовых структур. И тот и другой не в восторге от великодержавных претензий США. И самое главное — оба заинтересованы в высоких ценах на нефть. Именно “черное золото” — основа благосостояния обеих держав — было главной темой тогдашнего визита, да и всех последующих контактов Путина и Чавеса.
Как ни цинично это прозвучит, но свое благосостояние Россия может поправить за счет венесуэльских переворотов и строптивости Саддама Хусейна. В самом деле, если страны ОПЕК начнет трясти, как припадочного, у России, быть может, появится реальная возможность вернуть советский объем мирового нефтяного рынка — 13%. Сейчас рынок лишился ежесуточных 2,5 миллиона баррелей иракской нефти. Похоже, что рынок лишается и венесуэльской нефти.
Судите сами: после “двойного переворота” нефтяная отрасль страны понесла серьезные потери. Объемы производства, переработки и экспорта нефти, добываемой венесуэльской нефтяной госмонополией PDVSA, упали с 2,5 миллиона баррелей в сутки до 1,4 миллиона. А два венесуэльских нефтеперегонных предприятия — Amuay и Cardon — работали на 60% и 45% производственной мощности. Восстановление деятельности отрасли будет зависеть от того, как скоро нормализуется политическая ситуация в стране и когда персонал “кормильца Венесуэлы” — PDVSA — сможет вернуться на свои рабочие места (кстати, они все еще бастуют).
Так что теперь нефтедилерам придется озираться по сторонам в поисках замены надежного поставщика, ибо не будет же Венесуэла, охваченная пламенем восстаний и контрвосстаний, еще и экспортировать нефть?
Получается так: что венесуэльцу — смерть, то русскому — хорошо.
