Говорят: телевидения
для избранных быть не может, потому что этого не может быть. Однако из любого правила бывают исключения. Яркая иллюстрация тому – красно-черный, как всполохи молнии
в грозу, ночной эфир НТВ. Программа Александра Гордона, отметившая в апреле свой сотый эфир и признанная на престижном международном конкурсе телевизионного дизайна Promax&BDA Europe лучшей студией Европы
в 2002 году, похоже, стала родоначальницей нового формата на ТВ.
Формата как раз для избранных, которые не ждут от телевидения развлечений, а хотят посредством его стать соглядатаями процесса мышления и работы интеллекта, поставленного при них научного опыта. Гордон заставил телевидение думать.
И пригласил задуматься сотни
и тысячи зрителей.
Итак, о телевидении
и антителевидении,
о конечности нашей цивилизации, о катарсисе
и о пользе мозгов –
Александр ГОРДОН.
Раскрашенное радио
Хотя подавляющее большинство телевизионщиков и думает по-другому, но еще проведенное ВВС в 70-х годах исследование выявило: телевидение на 70% состоит именно из звука, а не из картинки, какой бы привлекательной она ни была. Телевидение смотрели и будут смотреть между кухней и туалетом, гостиной и прихожей.
Телевизионная утопия и
интеллект в телевизоре
Я понимаю, до какой степени утомляет телевидение, выстроенное в расчете на 50-летнюю домохозяйку. А 90% нашего телевидения рассчитано именно на этот контингент.
С каждым днем все труднее отличить один метровый канал от другого – российское телевидение до самозабвения увлечено игрой в пинг-понг. На лицензионную игру обязательно надо ответить подобной игрой. Русский сериал отбивается только схожим продуктом, к тому же надо не забыть вовремя среагировать на нужное кино «про наших», аналог которого уже стоит в сетке другого канала.
Тем интересней решимость канала НТВ не только запустить нашу передачу в эфир, но и с тем рядом сомнений, которые до сих пор не развеялись, сохранять ее в программной сетке.
Однако сделать так, чтобы умным и образованным людям было интересно практически все, что показывают по телевизору, нереально. Это и есть утопический идеал телевидения. Пока нет смысла делить телевидение на интеллектуальное, развлекательное или спортивное.
Пришло время искать компромисс. Наша программа и есть этот более или менее успешный компромисс.
Испанское «золото»
Вначале красный экран был необходим, чтобы рука щелкающего пультом остановилась. Как только она остановилась – аудитория взмолилась. Ведь после десяти минут такого экстремального созерцания наступает физиологическое утомление красным светом, мысли теряются, интерес угасает. Сейчас после испанского «золота» все общие планы в студии идут черными вырезанными силуэтами на красном фоне, а все крупные средние планы максимально приближены к человеческим. Но теперь все в один голос требуют вернуться к прежнему формату.
Антителевизионная метафора
Программа позиционировалась как антителевидение с одной-единственной целью – сделать телевидение, не выходя за рамки этого низкого жанра, для тех людей, которые вообще не включают телевизор. Это утверждение справедливо и для тех, кто приходит к нам в качестве гостя, и для тех, кто является нашим зрителем.
Каждый второй наш адресат называет программу единственной, которую он счел возможным посмотреть по телевизору.
Мы не переманивали чью-то аудиторию – мы сделали из них телезрителей. До сих пор эта группа людей просто не находила среди всего телевизионного изобилия других манков для себя.
Однако предложенный нами формат – это еще не показатель того, как правильно можно заманить интеллектуальную аудиторию. Это простое свидетельство того, насколько большинством телеканалов не учитывается, судя по рейтингам, огромная группа телезрителей.
Мы сделали первый шаг к тому, чтобы огромную целевую группу людей приобщить к телевидению. Будут ли сделаны другие шаги и кем, я, честно говоря, не знаю.
Временность
всего постоянного
и постоянность
всего временного
Мы или останемся в эфире еще на сезон, или у нас появятся последователи на других каналах. Скажем, на канале «Культура». Хотя то, что сейчас происходит с этим каналом, у меня, например, вызывает удивление, а иногда ожесточение. Создав этот канал, власть как будто выдала остальным каналам индульгенцию не заниматься этой «интеллектуальной фигней». Но за весьма скромный государственный счет у нас получился не канал, а «отстойник для высоколобых». И при этом нам говорят: вы уж не обессудьте. Что есть, то есть.
Если мы исчезнем из эфира и наш эксперимент будет признан неудачным, навряд ли другой канал решится запустить нечто подобное.
Что же касается лично меня, то, попробовав такую телевизионную форму, а главное, такое ее наполнение – без телевизионного развлекалова, – я вряд ли захочу делать что-либо другое и, скорее всего, окажусь невостребованным.
Польза ночи
и зритель в себе
Наша передача ночная. Если бы мы делали ее в прайм-тайм, все было бы по-другому. Она рассчитана на угасающее сознание, которое необходимо чем-то цеплять, пока человек окончательно не погрузился в сон. И это «что-то» – никак не картинка или музыка. Скорее всего, это ассоциативный ряд, который возникает у человека при погружении в мысли, которые высказываются сидящими в студии. Рождающиеся ассоциации неминуемо приводят к выходу на разговор с самим собой.
Мне интересно, когда у меня пережимает дыхание от глубины и новизны мысли, вытянутой из того материала, которым я тоже обладал, но не смог сделать на его основе такого заключения. Для этого нужен талант или гений. Мне интересны космологические исследования, все, что формирует человеческое мировоззрение. Мне важны человеческие проявления этих титанов мысли и науки. То они беспомощно разводят руками: «знать-то знаем, а дальше что?»; то, как Игорь Бестужев-Лада и Сергей Капица, предостерегая, начинают лихорадочно давать советы живущим от доживающих. Интересно проявление любой жизни – будь то мысли или эмоции.
Выходить и говорить от лица тысяч и миллионов никому не под силу. Я иду от себя, беру на себя наглость быть просто представителем аудитории. Если мне интересно обсудить тот или иной вопрос – значит, это интересно и зрителю. Если я что-то не понимаю и чувствую, что у меня за спиной тысячные массы этого тоже не понимают, всегда задаю вопрос, каким бы глупым он ни казался. Если я в возмущении от того, что слышу, – рассчитываю, что и зритель испытывает те же чувства. Но это не может совпадать всегда.
Безусловно, самые ценные те передачи, когда удается воздействовать на ассоциативный ряд зрителя, а это происходит далеко не каждый раз. Когда этого не получается, зритель, по крайней мере перед сном, получает новую для себя информацию, подтверждает или опровергает сформированные ранее суждения. Натолкнуть зрителя на ассоциации, заставить анализировать сказанное – это только один пласт задач, который стоит перед нами.
Привычка ожидать конца этого худшего
из миров
Кто бы ни приходил в нашу студию, каким бы делом он ни занимался, каждый из наших гостей неизменно чувствует нарастающий гул наступления новых времен, совершенно отличных от тех, в которых до этого жило человечество. Причем эти надвигающиеся изменения, если говорить об их скорости и качественном ходе, катастрофические. Конец нашей цивилизации – конечно, не в таком апокалипсическом виде, как описывалось, – тем не менее наступает. Это проявляется и в науке, и в культуре, и в истории.
У наших героев есть осознание конечности мира, их общая попытка понять – дабы выжить в складывающейся ситуации – по важности своей уникальна.
Осознание происходящего дает нам некую фору перед другими культурами и народами, которые даже не задумываются над этим. Мы просто обязаны это показать.
Абсолютная ценность мозга в условиях приближающегося апокалипсиса
Я твердо убежден, что катастрофические изменения в развитии цивилизации, в культуре, в демографии, в науке не могут обойтись без масштабных социальных потрясений. Они впереди. Произойдет коренная ломка всего, что мы знали о себе и о том, как надо жить друг с другом. По разным прогнозам, в грядущих войнах и катаклизмах будет уничтожено до трех четвертей населения Земли.
На мой взгляд, единственным инструментом для выживания является человеческий мозг. Для чего-то он был нам дан изначально, для чего-то развитие шло именно таким способом, что требовалось все большее и большее развитие человеческого ума и таланта. Начальным и конечным нашего мироздания является мозг.
Я абсолютно убежден в том, что выживут не сильнейшие, а талантливейшие, в том числе и в постижении другого.
Мне почему-то кажется, что сейчас из всех библейских и добиблейских легенд нам надо вспомнить легенду о потопе. Масса людей, которые, собственно, и считают, что они первые и единственные, и есть тот разрушающий балласт, который должен быть сброшен. Наступит ли после этого золотой век или, наоборот, каменный – большой вопрос.
Совместимость несовместимого,
или Великое телевизионное единение наук
Вся наука XX века, будь то гуманитарная, точная или религиозная, ожесточенно занималась специализацией. Никто ведь не думал, что конец будет общим. И поэтому каждый знает причину происходящего только в своей узкой области. Дошло до того, что физик не может говорить на смежные темы, скажем, с биологом без того, чтобы не быть освистанным коллегами.
Нам удалось в прямом эфире интеллектуально скрестить физиков с лириками. Посредством телевизионной программы научные люди смогли получить всю необходимую гамму знаний по интересующей их проблеме, узнать, что происходит в перекрестных областях науки, до чего докопались другие. Они смогли пойти на диалог друг с другом, заняться совместными исследованиями. Это происходит впервые.
Такие программы, как недавний диалог Капицы и Бестужева-Лады, дарят колоссальный эмоциональный заряд. Однако после такого эфира можно вполне оказаться и в тупике.
Вначале эта задача казалась невыполнимой. А теперь, после нескольких подобных эфиров, делать что-то другое даже в рамках нашей программы означает снижать планку.
Сюжетная планка уже поставлена – «Подготовка к переходу из одной цивилизации в другую». Так что хочется уже отбирать только такие темы, в которых было бы возможно слияние эмоционального испуга с точным знанием. Хотя мы понимаем, что держать зрителя в сильном интеллектуальном напряжении четыре раза в неделю невозможно.
Благодатная первобытная аудитория
Аудиторию можно поделить на две группы. Одна остро чувствует ту цивилизационную пирамиду, которая была до нее. Им важно, что будет после них. Но таких – меньшинство.
Другая группа видит себя первым поколением, которое живет на этой земле. Среди них достаточно творческих людей – тех самых графоманов, которые сегодня всем нам хорошо известны. Им просто недосуг посмотреть, что было до них.
Честно говоря, мы рассчитываем и на этого зрителя, который на земле как будто первый. Причем это не социальная группа, это социальный срез, в который попадают рабочие и домохозяйки наравне с профессорами университетов.
В ближайшее время хотя бы раз в неделю у нас будет выходить программа с участием зрителя, который жаждет обсудить свою идею с кем-то из светил научного мира. Мы предоставим такую возможность.
Жрецы цивилизационной пирамиды
и экзистенциальный вакуум
Экзистенциальный вакуум – это крест каждого человека, который чувствует, что он не первый и не последний. Можно добиваться свободы и независимости всеми доступными тебе методами и в конечном итоге стать рабом свободы и вассалом независимости. Другое дело, что иного выхода, кроме как идти к людям, пока цивилизация не нашла.
Я снял фильм «Пастух своих коров», в котором об этом более или менее внятно говорится.
Важнейшее из искусств
Не люблю, когда от меня требуют решения кинематографической шарады немедленно. Мне намного важнее другое. В данную конкретную минуту эмоционально зритель вовлечен в то, что видит на экране, или нет. Либо у зрителя сделанное тобой вызывает улыбку узнавания – мол, это про меня, – либо глотать становится трудно и слезы наворачиваются, потому как это, черт возьми, тоже про меня, – вот тогда это кино. В этом главная сила искусства. В свое время это называли катарсисом. Теперь его хрен добьешься.
Впрочем, меня мало занимает история кинематографа в ближайшие годы в России. Меня интересует собственная история в кино. Как я уже неоднократно говорил, телевидение – это низкий жанр, и за рамки этого плоского экрана выпрыгнуть невозможно. Кино – это следующий шаг. Так что впереди у меня два новых проекта.
Еще раз о телевидении
Наверное, аналогия современного телевидения с «Макдоналдсом» – и по доступности, и по питательности, и по количеству жира – самая верная. Ничего не поделаешь. Это реалии той цивилизации, которую мы пытались понять, простить, принять, а она, пожирая самое себя, все-таки гибнет.
Р.S. «У каждого человека три характера: тот, который ему приписывают; тот, который он сам себе приписывает; и, наконец, тот, который есть в действительности». Виктор Гюго.
