На самом деле завидовать нужно тому, что осталось за кадром: как разлетаются по сторонам дороги автомобили, едва заслышав совсем негромкий сигнал несущейся на всех парах машины с красным крестом. Заграничные водилы даже помыслить не в состоянии, что можно, как в Москве, не уступить путь спецтранспорту. Ведь главная задача службы “911” — с рекордной скоростью доставить болящего в стационар, где он попадет в руки дежурного врача, который и установит диагноз, и отправит при необходимости на операционный стол. Поэтому в бригаде службы “911” не врачи, а парамедики (нечто вроде наших фельдшеров, только прошедших солидную специальную подготовку). Сделано это из чистой экономии: врач в США — птица дорогая. И американцы тяжко вздыхают: классный специалист с доставкой на дом, да еще бесплатно?!
А французы вообще взяли да и “слизали” систему нашей “Скорой”. За ними — Бельгия и Голландия. Теперь аналогичные станции появились и в Японии. И все-таки какая система лучше — вопрос спорный. Вот если бы к “носу” одной да приделать “уши” другой...
Первые кареты “Скорой медицинской помощи” появились в Москве на пожертвования великой княгини Ольги при Сокольническом, Ямском и Тверском полицейских участках аж в 1898 году. Сегодня столичная служба “03” — крупнейшая в России, а возможно, и в Европе — 10900 медиков. По всему мегаполису разбросаны 54 подстанции, на которых трудится 840 бригад, 152 из них — специализированные: тут тебе и реанимация, и акушерская помощь, психиатрическая, детская — полный “ассортимент”. Все о’кей? Да черта с два! Порою кажется, что врачи не в современных машинах едут, а тащатся на старой хромоногой кляче. И виной тут не одни дорожные пробки...
“Пишу, потому что наболело: не могу видеть, как люди с тяжелыми болезнями мучаются от долгого ожидания “скорой”, — пишет в редакцию врач Михаил Малахов. — А между тем мы могли бы оказывать помощь вовремя, если бы не было случаев использования “скорой” не по назначению. В то время когда мы лечим больных с хондрозами, ОРВИ, невротическими реакциями, алкогольными абстиненциями, наркотическими ломками, кто-то задыхается от бронхиальной астмы, терпит запредельную боль от инфаркта миокарда, “лезет на стенку” от почечной колики... Причина этого беспредела в том, что нет продуманной системы отсева непрофильных вызовов. Более того, зарплата диспетчера “03” зависит от количества принятых им вызовов: чем больше, тем выше доплата за напряженность работы. А гуманизм по отношению к алкоголикам и наркоманам вообще неуместен. Да, им плохо. Но сами виноваты в своей болезни, вот пусть и вызывают платную “скорую” или лечатся аптечными препаратами...”
...Кто из нас не бесился: тут человеку плохо, а на том конце телефонного провода время тянут, душу дурацкими вопросами мотают? Ну приезжайте, сделайте какой-то укол, а потом уж и вопросы свои задавайте! Теперь, побывав в центральном комплексе автоматизированных систем, где принимают наши взволнованные звонки, понимаю, как была не права.
Диспетчерская “03” — что-то вроде огромного ультрасовременного цеха, тесно заставленного столами с компьютерами. Перед мониторами в наушниках сотня “девушек”. На каждые семь медсестер один врач, который контролирует работу среднего персонала и консультирует больных. Плюс отдельно — круглосуточный консультационный пункт специалистов, которые подключаются к разговору в особо сложных случаях.
Пристраиваюсь возле одной из сестер, надеваю запасные наушники: “Ваш телефон?” (знайте: по номеру телефона на мониторе сразу высвечивается домашний адрес — прямая экономия времени).
— Девушка, я гипертоник, у меня что-то голова разболелась.
Старушка словоохотлива, готова сообщить всю свою родословную и сыплет названиями лекарств, которые ей выписал врач. Одна беда: какие из них ей сейчас нужны и как их принимать — забыла.
— Минуточку, с вами будет говорить врач, — вежливо прерывает ее диспетчер, переключая бабулю на дежурного врача, который решит, принять ли вызов или достаточно консультации. “Отсеянных” за сутки набирается треть.
Еще звонок.
— Плохо посетителю? Поняла вас, назовите улицу, — как только диспетчер набрала несколько первых букв, на мониторе высветилось полное название улицы — Маросейка, и тут же — округ. Вопросы задаются не с потолка, а по специально разработанным подсказкам. После того как вписано название улицы, в алгоритме опроса остается только ставить галочки — дальше будет “соображать” техника. На все уходит меньше минуты. Затем диспетчер нажимает клавишу, и через 20—30 секунд вызов попадает на ближайшую к больному подстанцию, где в данный момент есть свободная машина. При этом компьютер уже учел специализацию медицинской бригады и определил категорию срочности вызова. Если понадобится, компьютер же подскажет и ближайшую больницу, где есть свободные места и врачи необходимого профиля, проследив при этом, не направлены ли туда одновременно несколько больных... Наше с вами дело — унять по возможности эмоции и четко отвечать на поставленные вопросы. А то ведь был случай, когда взволнованный муж вызвал “скорую”, сообщив лишь, что жена кричит от боли в животе. Приехал терапевт и... пришлось бедолаге принимать крупного пацана прямо по дороге в роддом!
Диспетчеры просят: не забывайте назвать код подъезда, свой этаж. Если вы в квартире установили металлическую дверь, обязательно укажите на ней номер квартиры. Элементарные вещи, а из-за них теряются минуты, которые там, где боль и кровь, кажутся часами...
Позвонил по мобильнику прохожий: возле выхода из метро “Комсомольская” лежит мужчина с пробитой головой. У какого именно выхода? Гудки... Вызов принят. Бегу из диспетчерской вниз — туда, где отдыхает бригада, ей уже сообщили. Свободна одна машина — специализированная, для сердечников. Но — едем.
Конечно, пришлось поколесить. “Здесь вообще можно дежурную машину ставить и курсировать, как маршрутка, между тремя вокзалами и 33-й больницей”, — шутит врач, пока ищем “клиента”. Все-таки нашли. Возле мужика лужа крови и — ни единой души. Слава богу, жив, но в дымину пьян.
Сестра тем временем смывает перекисью кровь, обрабатывает рану. Доктор слушает пульс, проверяет, не повреждены ли глаза, ощупывает грудь, спину, руки, ноги — переломов нет. Потом с помощью шофера грузят “тело” на носилки, затаскивают в машину. “Что, опять в Афган?” — выкрикивает мужик и тут же вырубается снова. В нагрудном кармане — только мятая пачка сигарет да паспорт с вложенной в него фотографией бравого майора. Денег у майора ни копейки, билета тоже нет, а живет в Свердловской области. Поутру он проснется в больнице. А мог бы и не проснуться вовсе...
Едва медики заполнили все бумажки, сделали опись вещей, запиликала рация: вызов первой срочности, подозрение на инфаркт. Меня высаживают. Включив сигнал, машина с ревом исчезает на дороге. По нормативам Москвы при категории первой срочности “скорая” должна прибыть на место не позже чем через 20 минут. Если, конечно, ей повезет и она не влипнет намертво в пробку... Вторая категория срочности — когда у больного обострение хронического заболевания (норматив доезда полчаса). Есть и третья категория, при которой считается, что больной, если все машины на выезде, может подождать в течение часа. Это так называемые поликлинические выезды.
На самом деле ждут и дольше, хотя, по сути, этой категории не должно быть вообще: “Скорая” — чтобы спасать, а не лечить! Но “поликлинические вызовы” есть и будут, потому что даже в столичных поликлиниках не хватает половины врачей, а кому охота париться в очередях? Народ давно просек ситуацию и приспособился набирать “03” по любому поводу. Причем статистики подсчитали: под предлогом “сердце что-то болит” вызывали на 174 диагноза — от инфаркта до “пореза пальца” и “практически здоров в состоянии алкогольного опьянения”. Вызовов, после которых выездные врачи клянут диспетчеров на чем свет стоит, от 40 до 70%. Но как по телефону отличить, врет человек или действительно худо?
Московские власти помогают “Скорой” по полной программе. Щедро раскошелились на оборудование диспетчерской, транспорт, обеспечили необходимыми для срочной помощи лекарствами. Главврач “Скорой” Игорь Семенович Элькис просил передать читателям “МК”: “Если вам намекают, мол, в аптечке бригады только анальгин, но у меня в кармане есть нужный препарат, да вот купил я его на свои деньги... знайте: вас водят за нос. Обязательно наберите “03” и сообщите обо всех случаях вымогательства!”
Но вот избавить службу “03” от непрофильных вызовов ни Элькис, ни даже сам мэр не в состоянии. Потому что проблема эта не городского масштаба. Нужны кардинальные государственные меры. Почему зарубежные врачи так дорожат своей работой? Потому что “за бугром” профессия медика — престижная и достойно оплачиваемая. А у нас? Даже в столице, где медики “Скорой” благодаря мэрским доплатам вдвое “богаче” коллег из других городов, их средняя зарплата 5803 рубля. И за последние семь лет в службу не пришел ни один молодой врач, хотя вакансий в Москве — более тысячи. Так что совсем скоро американцы перестанут завидовать россиянам: у нас, как в США, врачей на “Скорой” не останется.
