Уход Совета Федерации на каникулы – повод для подведения итогов работы верхней палаты, тем более что для нее это была первая сессия в новом, реформированном составе.
Массовый уход из сената губернаторов и председателей региональных дум, приход на смену им многочисленных «разночинцев» породил вопрос: чем станет новая палата? Увидим ли мы в ее лице собрание бизнес-лоббистов или это будут послушные марионетки Кремля? Займет ли верхняя палата полагающееся ей по Конституции место в системе органов власти или опустится до положения пышной, но никчемной бутафории? Только сейчас, опираясь на опыт первой сессии СФ, можно дать обоснованный ответ на эти вопросы.
Прежде всего развеялся миф, что обновленный Совет Федерации – это палата лоббистов, представляющих исключительно интересы крупных корпораций и бизнес-групп. Конечно, при анализе биографий действующих сенаторов можно легко найти дюжину-другую выходцев из крупного бизнеса. Бесспорно, часть из них и в стенах здания на Большой Дмитровке уделяет особое внимание защите интересов «материнских» организаций. Однако не эти люди задают тон в обновленном Совете Федерации. Среди сенаторов преобладает совсем другой тип – практиков-государственников. Кстати, и сами бизнесмены, рассматривающие членство в СФ как шаг в большую политику, вынуждены менять свою психологию: приноравливаться к законам и обычаям «государевой службы», примеривать на себя общегосударственную ответственность, отказываться от привычек «большого хищника», столь адекватных и уместных в российском бизнесе, но далеко не всегда работающих в российской политике.
Не оправдался и прогноз, что новый СФ, работающий на постоянной основе, будет страдать от недостатка реальных дел и потому вмешиваться в компетенцию Государственной думы. Обновленный сенат нашел свою нишу – ею стала тема взаимодействия Федерального собрания и региональных законодателей. Создание Совета законодателей России при верхней палате означает, что СФ вплотную начинает работать над формированием единого законодательного поля России и ее субъектов. На этой ниве уже трудятся Дмитрий Козак, полпреды президента и Генеральная прокуратура, но воз, по сути, и ныне там. Работа это тяжелая, кропотливая, лавров не обещающая – а что еще нужно верхней палате, чтобы удачно вписаться в и без того перегруженную конструкцию российской политической системы?
Преемственности, развития ранее заложенных традиций в работе СФ существенно больше, чем изменений. Даже спикер его отрабатывает уже знакомую по одному из его предшественников роль, регулярно закатывая российской элите пробные шары политических инициатив. Главная же роль сената, как и прежде, – это роль фильтра, который призван отсекать несбалансированные решения нижней палаты, давая страховку президенту и правительству на случай, если хваленый «административный ресурс» даст сбой на этапе прохождения законопроекта через Думу. Именно Совет Федерации отфильтровал принятые думцами поправки к закону о Центробанке, которые, по мнению Кремля и Белого дома, неоправданно сужали полномочия ЦБ и ставили его фактически под контроль парламента.
Как и при Егоре Строеве, сенат отказался делиться на партийные фракции – даже пропрезидентская группа «Федерация» самораспустилась. Здесь прослеживается могучая российская традиция, когда объединение политических интересов происходит на базе существующих политических институтов. В итоге появляются институты-партии, к числу которых относится и нынешний СФ. Институтам-партиям ни к чему формальное партийное деление, оно для них избыточно. «Партия Совета Федерации», ведомая его спикером Сергеем Мироновым, пока политический младенец, но, несмотря на это, ее перспективы гораздо более определенны и радужны, чем перспективы новорожденной «Партии жизни».
Генетически и конституционно сенат остается палатой регионов, которая прежде всего стремится понять, как именно отразится то или иное решение на конкретных людях, областях, предприятиях. Российское общество, совсем недавно пережившее эпоху радикальных перемен, сегодня глубоко консервативно по своим настроениям, и сенаторы это «охранительное», инерционное настроение разделяют.
В коллективного стабилизатора Совет Федерации превращает и принцип формирования палаты. Членство в ней напрямую зависит от тех, кто делегирует в Совет Федерации, т.е. губернаторов и региональных парламентов. Поэтому члены верхней палаты кровно заинтересованы в стабильности положения тех, кто их назначил (нынешних «хозяев» областей и республик), и будут добиваться их переизбрания на новые и новые сроки.
Так, сенатор от Законодательного собрания Санкт-Петербурга Сергей Миронов превращается в одного из главных игроков на выборах в питерский парламент, намеченных на декабрь этого года. И не в силу каких-то специфических амбиций, а просто потому, что радикальная смена состава Законодательного собрания может обернуться его отзывом из верхней палаты. В перспективе же, по мере включения в местные политические игры, карьерные амбиции сенаторов будут только расти, и в следующем электоральном цикле именно члены действующего Совета Федерации в массовом порядке будут искать успеха на губернаторских выборах.
Новая реформа принципа формирования Совета Федерации в обозримом горизонте маловероятна. С одной стороны, новая верхняя палата в целом доказала свою дееспособность. Поэтому неясен практический смысл перехода к прямым выборам. С другой стороны, страна находится на пороге очередного цикла общефедеральных выборов. В этих условиях действующая власть вряд ли пойдет на то, чтобы проводить новую реформу верхней палаты, грозящую дезорганизацией ее деятельности в самый ответственный период. Призывы спикера СФ к реформе Конституции могут быть услышаны Кремлем не ранее чем президент Путин изберется на второй срок. Вот тогда-то и наступит время переоценки ценностей, которое сделает возможным среди прочего переход к прямым выборам в верхнюю палату.
