Столичные снобы искренне полагают, что выдающиеся культурные события происходят лишь в Москве и Питере. Однако и далеко на юге, в Краснодаре, музыкально-театральная жизнь кипит с поистине казацким темпераментом. Правда, при непосредственном участии московской выездной ударной бригады, поставившей в Краснодарском музыкальном театре сногсшибательную версию старого доброго “Евгения Онегина”. Премьера буквально взорвала и театр, и публику.
На самом деле культурная революция в столице кубанских казаков началась несколько лет назад, когда предприниматель со званием народного артиста России Леонард Гатов создал творческое объединение “Премьера”. В Краснодаре стал постоянно работать “Григорович-балет”, на пост главного дирижера Кубанского симфонического оркестра пришел москвич Владимир Понькин. А потом добрались и до самого театра, который еще совсем недавно звезд с неба не хватал.
Физическая перестройка здания заняла всего ничего: в марте солдаты из стройбата за пару дней разнесли все внутренности неказистого здания театра оперетты, а в сентябре сезон открылся в совершенно новом, отделанном по европейским стандартам Музыкальном театре. Появились и звезды: потолок зрительного зала покрыт хрусталиками Сваровски, которые сияют от специальных диодов. В общем, в столицах такого не видали. Машинерия театра — тоже предмет гордости: в сцене сделан не только поворотный круг, но и кольца, которые могут вращаться в разных направлениях. Причем совершенно бесшумно. О фонтанах в фойе и бесподобной акустике зала (результат дорогостоящей работы французских профессионалов) можно говорить лишь с завистью. Что же тут удивляться, что московская творческая команда в составе дирижера Владимира Понькина, режиссера Дмитрия Бертмана и художника Татьяны Тулубьевой и Игоря Нежного с готовностью откликнулась на предложение поставить в таком театре спектакль.
Получилось нечто удивительное. Сцена покрыта ледяными глыбами. Все элементы интерьера заморожены внутри льда. Образ зимней заиндевелой России, заданный в сценографии и костюмах, диаметрально противоположен экспрессии в режиссерском решении. И потому сюжету, давно набившему оскомину, вдруг начинаешь удивляться. Юные артисты, из которых самому старшему — Ленскому — 29 лет, играют так, будто сами не знают, что случится с ними в следующий момент. Дмитрий Бертман, за которым укрепилась слава эпатирующего модерниста, сделал в “Онегине” то, чего, пожалуй, до него не делал в оперной режиссуре никто: он поставил оперу как драматический спектакль. Это значит, что каждая фраза партитуры Чайковского (любой меломан пропоет ее наизусть) детально мотивирована, психологически оправдана и потому как бы услышана впервые. Плюс, конечно, любимые бертмановские навороты: гости на балу у Лариных разъезжают на роликовых коньках, под оркестровый антракт ко второму акту на сцене разыгран сон Татьяны с уморительным медведем из рекламы “живительного пива”, Ленский на балу напивается и вызывает Онегина на дуэль по пьяному делу, и еще много всего. Но это гарнир. Основное блюдо — на удивление талантливо сыгранный (маэстро Понькин успел поработать с театральным оркестром) и спетый спектакль, который никак не назовешь провинциальным.
