С тех пор прошло больше года. У Сергея родилась младшая дочка, которую ему так и не суждено было увидеть. К счастью, футбольный клуб ЦСКА не бросил в беде Сережину семью — жену Юлю и двоих детей. Не забыли его, конечно же, и болельщики. Хотелось бы, чтобы наши читатели тоже помнили его. Такого молодого, но так много успевшего за свой короткий век...
Она осталась вдовой в 23 года. С маленькой дочкой Катей на руках, на пятом месяце беременности.
Худенькая, маленькая, с виду совсем девчонка.
Десять роковых дней — с 18 по 28 августа 2001 года — она ждала.
Сережа все глубже впадал в кому. Но врачи еще верили, что сильный молодой организм выдержит и вратарь ЦСКА откроет глаза.
Когда начался отек мозга, они уже знали, что все кончено...
А Юле казалось, что Сережа просто спит. Такой спокойный, красивый. Лицо ничуть не изменилось, только маленький шрамик над бровью...
Он ничего не слышал и ни на что не реагировал, но Юля знала, что он чувствует ее присутствие, как будто просит мысленно: “Пожалуйста, только не сорвись!”
— Я не верила, что он может уйти вот так. Друзья, родные, все говорили: “Так не должно быть. Он слишком любил тебя, он не мог так просто тебя оставить...”
Знаете, я иногда по-настоящему боюсь сойти с ума. Меня мучают сны. Как будто вещие. Все время снится только Сережа, он что-то говорит или предупреждает о чем-то. А я ему мысленно отвечаю. А иногда вслух — и это страшно. Потому что я сама этого не замечаю.
Мама говорит: “Дочечка, может, тебе полечиться?..” А я убеждаю ее: “Мама, не волнуйся, я справлюсь. Мне детей надо растить. Им потом столько всего придется объяснить. Я хочу сделать это сама...”
— Как вы жили этот год?
— Сама не знаю. Я в какой-то прострации. Живу как в параллельном измерении.
ВПЕРЕДИ — ПУСТОТА...
— Наверняка у вас много друзей и они не дают вам оставаться одной?
— Я боялась, что вообще замкнусь в себе. По природе никогда не была общительной. Но встреча с Сережей меня совершенно изменила. Я полюбила компании, сразу появилось много друзей. Конечно, Сережины друзья меня поддерживают. Все время спрашивают, может, надо что... Но мне ничего не надо. Я же понимаю, у всех свои семьи, куда еще проблемы на чужие плечи вешать. Быть кому-то обузой — невыносимо!
— А жены других футболистов — они вам звонят?
— Конечно! Но, знаете, они так неловко себя чувствуют, когда меня видят. Не знают, как себя вести. Смущаются. Я же вижу, что нагоняю на всех тоску... Повсюду сочувственные взгляды, это очень тяжело... Все ждут мужей после игры или из очередной поездки... А я... Я никого не жду...
Знаете, я ненавижу, когда мне говорят: “Ты ведь еще такая молодая, красивая. У тебя вся жизнь впереди!”
Я готова убить за эти слова. Сразу обрываю разговор. Просто не могу общаться с такими людьми — они же ничего не понимают! В моей жизни все уже было...
— А впереди?
— Я живу только ради детей...
— Значит, если бы не они...?
— Наверное, мы бы уже давно были с Сережей вместе...
КАК В СКАЗКЕ
— Сережа всегда любил меня баловать. Стоило засмотреться на витрину в каком-нибудь европейском городе, ненароком обмолвиться, что мне нравится платье или еще какая-нибудь красивая вещь... Сережа потом обязательно ее привозил. А был случай, когда он нашел мне подарок на дне морском...
Мы тогда отдыхали с друзьями, Сережа глубоко нырнул и вдруг появляется с браслетом из красивых бело-голубых камешков в руке. Камешки искрятся на солнце, Сережа смеется...
Никто из друзей сначала не верил, что это случайность. Говорили: “Наверняка ты его заранее где-нибудь купил!” Но Сережа не такой. Он никогда бы не стал врать, придумывать. Видно, то был знак свыше.
Нам все говорили: “У вас жизнь как в сказке. Такая любовь...” Сережа звонил мне постоянно. Со сборов, после матчей... Мы обычно так долго говорили, что многих это даже раздражало. Но мы ничего не могли с собой поделать. Тосковали до боли...
ДОЧЬ ПОЛКА
Из роддома Юля выходила одна. Без мужа и без ребенка.
Родители везли ее домой, не зная, как согреть. На улице декабрьский мороз. Снег искрящийся и белый, как чистая память. Холод пробирал изнутри...
Она чудом выносила дочку. Каждый месяц, с 18-го по 28-е, лежала в больнице с нервным срывом под угрозой выкидыша.
— Эти даты — как черные пятна в моей жизни. Я брежу, разговариваю сама с собой, зову его... У меня просто едет крыша... — Как она держалась, непостижимо. Не плакала, но говорила быстро, почти речитативом. — Сережа загадал, чтобы я родила ребенка ровно 14 февраля. Я смеялась, мол, ну ты и придумал — дату рождения заказывать! А Настенька родилась семимесячной. 14 декабря.
Через два месяца — это было бы 14 февраля, День влюбленных...
Неделю ее новорожденная дочка металась между жизнью и смертью в реанимации... Потом больница. Домой ее отпустили только через месяц...
— Одному человеку не под силу такое вынести. Я второй раз переживала август 2001-го, Сережину кому. Ждала и не знала, во что верить. Нервы омертвели, стала как зомби. Ничего не понимала, не чувствовала. Внутри все истлело...
Но даже отчаяние не может длиться вечно...
Из больницы Настю забирали болельщики ЦСКА. Заботливо погрузили Юлю с малышкой в клубную машину и отвезли домой. А там уже поджидали Сережа Семак и Женя Варламов с огромной корзиной фруктов и невероятным букетом подсолнухов. Измученная, исхудавшая, словно из концлагеря, Юля вдруг почувствовала себя счастливой. “Ну здравствуй, дочь полка! — с серьезной улыбкой заявил капитан Семак и бережно взял девочку на руки. — Ты теперь для нас для всех родная, любимая дочка. Мы тебя не оставим. И твою маму тоже...”
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Юля вспоминала тот день, стараясь ничего не упустить. Тогда они с Сережей последний раз были вместе. Собственно, никакой особой романтики. Просто гуляли, держась за руки, болтали ни о чем. Переделали кучу домашних дел...
Тот день выпал им совершенно случайно. Накануне Сережу вызвали в украинскую сборную. Из Москвы он должен был сразу же лететь в Киев, но почему-то передумал. Позвонил в Днепропетровск: “Юлик, я решил домой заехать. Не могу, как хочется тебя увидеть...”
— Если бы я знала. Если бы я только знала... — Юля и тут сдержалась, не заплакала. Даже наоборот, глаза заблестели, словно от прилива неведомых сил... — Я бы никогда его не отпустила. Под поезд бы бросилась, перед самолетом на взлетную полосу легла... — Юля отрешенно замолчала... — А ведь у меня нет ни одной фотографии, где мы вместе. Только свадебные... Я слишком редко его видала, обо всем тогда забывала. Хотела только, чтобы он обнял меня и не выпускал.
Но он улетел. Сначала в Киев. Потом — в Махачкалу.
ПРЕДЧУВСТВИЕ
— Связь между нами всегда была сумасшедшая. Мы часто одновременно произносили какие-то слова, болели за одни и те же команды, любили одни и те же пирожные. Однажды я сказала, что болею за “Барселону”. Сережа так удивился, даже заспорил: “Но ведь это мой любимый клуб!”
Знаете, я раньше очень внимательно за футболом следила, и за нашим, и за европейским. Даже завела специальный блокнот и, когда пробивали пенальти, записывала, кто из игроков в какой угол бьет. Вела своеобразную статистику, думала, Сереже пригодится...
— А сейчас смотрите футбол?
— Редко. Слишком тяжело. Как включу, сразу слезы накатывают. Не могу... Знаете, я все думаю о связи между нами. Я ведь приезжала на все его матчи и садилась за воротами. Помню, однажды опоздала. Прибежала уже ко второму тайму. Знать этого Сережа не мог, но после игры сразу спросил: “Ты где была? Почему опоздала?” Я опешила: “Как ты узнал, ты же не мог меня видеть?” — “Я чувствовал, что тебя нет. Мне было не по себе...”
Сережа все время посылал мне “эсэмэски” на мобильный. Все такие трогательные, умиротворяющие. Я все их сохранила... Но незадолго до матча вдруг пишет: “Юлик, я люблю тебя до судорог, я должен скорее тебя увидеть”. Тогда у меня впервые что-то сжалось внутри. Нехорошо как-то сделалось...
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Судьба свела их на перекрестке. Вечером, в центре города. Юля возвращалась домой из института, Сергей шел на тренировку... Было уже темно, но они сразу узнали друг друга. Постояли, помолчали. Вдруг Сережа говорит: “Надо же, сам не знаю, почему вышел сегодня пораньше. Как чувствовал... Уже поздно, тебя проводить?” — “Погоди, может, лучше я тебя провожу, ты же можешь опоздать...” Так они ходили друг за другом, не в силах расстаться.
— Мы сразу поняли, что это навсегда. — Юля даже улыбнулась. — Первая любовь. У меня раньше никогда никого не было всерьез. У Сергея тоже. Как же мы друг друга ревновали! До слез, до истерик... Когда представляла его поклонниц, мне всегда становилось плохо. Я никого не хотела к нему подпускать... А он всегда говорил: “Ты очень красивая. Я боюсь, как ты там без меня, одна...”
Когда мы познакомились, у Сережи была серьезная травма руки. Кости не срастались, врачи говорили: “О футбольной карьере можете забыть!” Ой, лучше б так и было... Но Сережа, наоборот, продолжал тренироваться больше всех. Не хотел сдаваться. Только на воротах из-за гипса стоять не мог. Потом руку пришлось оперировать: что-то там укреплять... Я тогда закончила курсы специального массажа: мы часами “мучили” больную кисть и все-таки разработали.
Вскоре Сережа вернулся на поле...
НАВСЕГДА
— Представляете, три года назад Сережа вернулся домой с огромной татуировкой во все плечо. Да еще и цветной. Сам придумал рисунок — два красных сердечка, розовая розочка и слова: “Любовь навсегда”. Я спрашиваю испуганно: “Ой, тебе не больно было? Она временная?” Он так обиделся: “Ты что, Юля, разве может ЛЮБОВЬ НАВСЕГДА — быть временной?!”
Через неделю после его смерти я сделала себе точно такую же татуировку. Только черную. Неподходящий повод для цветной... Родители так меня отговаривали: “Юля, подожди хоть, пока родишь!” Но я не могла ждать, меня трясло, я хотела успеть до девяти дней. Боялась, что не успею доказать ему, как его люблю.
Я стала искать того мастера, что делал Сережину наколку. И нашла. Он сразу меня узнал: “Помню, как вы приходили ко мне с Сергеем. Помню, как он на вас смотрел...”
Знаете, мастер старался в точности повторить рисунок. Но очень сильно нервничал. Признался, что с ним еще никогда такого не было. На лбу выступил холодный пот, и руки почему-то дрожали...
