О любви говорят много: что она слепа и часто несчастна. Но иногда кто-то сверху как будто соединяет родственные души, и тогда все остальное отходит на второй план. История верной любви и самопожертвования ради любимой — такое бывает не часто. И это чудесно вдвойне, потому что случилось в мире шоу-бизнеса, где очень часто любовные отношения низводятся до уровня постельных побед и “клубничных” разговоров.
Браку солиста легендарной группы “Куликово поле” Евгения Куликова и известного во всем мире российского дизайнера Елены Куликовой уже пятнадцать лет. Несколько лет назад музыкант уступил жене шанс подняться “на вершину”. И пусть его лицо не маячит с утра до вечера на центральных каналах, зато ее имя звучит на крупнейших подиумах. И Евгений Куликов счастлив. Как поживает семья Евгения и Елены, они рассказали “МК-Воскресенью”.
Мы встретились в семейной мастерской четы Куликовых. Обилие развешанных по стенам нарядов так и подстегивало спросить, какое отношение к этому имеет музыкант легендарного “Куликова поля”.
— Евгений, как вас угораздило заняться дизайнерской деятельностью?
Евгений: — Это не меня, это ее угораздило. Я лишь помогаю иногда. А вообще то, что вы видите, действительно в мировой моде признали сенсацией. Несколько лет назад Лена перед вечеринкой ломала голову, во что одеться, потому что вязальщица заболела и не доделала ей юбку. А спустя несколько дней, когда я приехал с гастролей, увидел, что на столе лежит полотно, собранное нитью к нити. Я спросил: что это? Лена мне ответила, что это ее новая идея.
Елена: — Полотно было разложено на обеденном столе на кухне, поэтому кушать было негде еще недели две, пока мы не проделали все процедуры, чтобы скрепить нити. Каждый раз Женя произносил жалобно: “Ну когда же все это закончится? У нас что тут — мастерская?”. Я говорю ему: скажи тогда, как это все снять, не испортив. В результате я придумала технологию скрепления нитей, а Женя — приспособление, позволяющее ускорить ручной труд в 20 раз.
На следующую вечеринку я уже сделала юбку из этого трикотажа. Меня увидел один наш давнишний приятель из Франции, который занимается поиском интересных дизайнерских новинок. Он тут же спросил: “Из этого можно делать пиджаки, жакеты, пальто?”. А у меня вообще была одна юбка, но я ему так с уверенностью: “Да конечно, не вопрос!”. И он сказал: делайте — через месяц приеду, все куплю.
Все разработанные нами технологии до сих пор держим в секрете. Наш юрист даже запрещает нам летать на одном самолете, ведь секрет знаем только мы вдвоем.
— И где же взяли капиталы для создания компании?
Евг.: — Намечался новый виток моей карьеры. Группу “Куликово поле”, конечно, и так знали, но уже не настолько хорошо, как в 90-е. Намечался выход очередного альбома, пошли статьи в журналах и газетах. Должны были снимать клип. В общем, готовилось нечто грандиозное и полезное в плане раскрутки. Но после этой истории с Леной все перевернулось.
Ел.: — Возникла дилемма: либо вот он, уже готовый тепленький проект, либо начать мое дело с нуля. Я была всеми руками-ногами за Женин проект!
Евг.: — Но я сказал: нет. Артист Куликов уже есть, его знают. А в тебя я верю. И оказался прав.
— Пошли на самопожертвование?
Евг.: — Я не считаю это самопожертвованием. Помогая Лене, я очень многому научился в плане построения взаимоотношений в шоу-бизнесе. Этот бизнес — ребенок по сравнению с тем, что творится в одежном бизнесе. Бывает, что у швеи или менеджера такая звездная болезнь, что любой артист отдыхает.
— Даже не верится! А как же мудрость, что “все мужчины эгоисты”?
Ел.: — Я вообще потрясена, насколько Женя открытый и альтруистичный. Он многое чувствует. В нем нет эгоизма. Когда я еще училась, работала на телевидении и ходила с третьим ребенком, меня знакомые спрашивали: когда ты последний раз спала? А я спала! Потому что ко всем детям вставал он: кормил, пеленал. И до сих пор встает. Если что — они уже зовут: “Па-па!”.
Евг.: — Ну и что? Я с таким удовольствием вспоминаю, как качал Настю в пять утра дома на качелях. Это блаженство. Наверное, это было в меня мамой заложено. Она всегда говорила: “Нужно жить так, чтобы потом было что вспомнить”.
— А деловых партнеров не смущает, что бизнесом в семье занимаетесь вы, молодая красивая женщина?
Ел.: — Когда ведем переговоры с серьезными людьми, обращение всегда идет на Женю. Однажды мы так сидели, и владелец итальянской фабрики, которая работает с Роберто Кавалли, спрашивает: “А в чьей голове родилась такая уникальная идея?” Женя показывает на меня. Тот смотрит, и вдруг: “Ути-ути-ути”. Вон оно — отношение к бизнес-леди...
— Об истории вашего знакомства ходят легенды... Расскажите, как вы с Еленой нашли друг друга.
Евг.: — Мне тогда исполнилось двадцать шесть. В Петербурге после концерта всех участников пригласили на вечеринку в клуб. И там я увидел прекрасную девушку, от которой весь вечер не отводил глаз. Она мне грозила пальчиком, что не надо так пристально на нее смотреть. Мои музыканты меня толкали в бок и шептали: ты звезда, тебе не положено по статусу глазеть, пускай она на тебя смотрит.
Ел.: — В четыре часа утра пришел автобус. Я тогда занималась организацией отъезда артистов. Зашла в салон и услышала: “Садитесь, я вам оставил место”. Я его тут же спросила: “Почему вы весь вечер так пристально смотрели?”. Он ответил: “Я влюбился!”
Конечно, после этого я не смогла пройти дальше. Тем более что на концерте он показался таки-и-им искренним и обаятельным! Хотя обычно я держала дистанцию с артистами, дружила только с группой “На-На” — просто мальчишки были веселые. Проговорили с Женей всю ночь до утра и пили красный виноградный сок. Это до сих пор наш любимый напиток.
— Отношения быстро перешли в серьезные?
— Мы немного повстречались и стали жить вместе. Он меня постоянно удивлял. Однажды, уезжая на гастроли, с порога крикнул: “Я тебе там немножко денег оставил. Купи что-нибудь по хозяйству”. Когда я подошла к столу, там лежала пятисантиметровая пачка купюр. Я была шокирована и хотела вернуть. Но он лишь переспросил: тебе хватит?.. Естественно, потратила с умом — одела себя. Я ведь теперь была светская дама. А вообще для меня все это было странно: жениться не предлагает, а содержать — содержит.
— И как долго длилась эта неопределенность? До загса дошли-таки?
Евг.: — Мы прожили пять лет, перед тем как расписаться. Даже сейчас отмечаем день знакомства, а не росписи. Я, например, не помню, какого числа расписались. Помню, что все было в Пензе, в августе и что перед нашим появлением загс закрыли для остальных, повесив табличку “Ремонт”. Представьте: по городу афиши расклеены, ажиотаж, а мы тут приехали расписаться — здрасьте! Женитьбу мы потом очень долго держали в тайне, чтобы поклонницы не знали.
— А потом поклонницы все-таки разузнали?
Евг.: — Раньше они были более активными. У нас на лестнице дежурили девочки и, как обычно, пытались портить подъезд. На что я сразу сказал: если увижу что-то написанное на стене, вас тут же никого не будет. Быстро построил их...
Ел.: — Слушай, я только что поняла, что это я их отучила... Я просто поставила их в положение ниже. Однажды мне надо было пойти в магазин, а выходить при них как-то не очень хотелось. И я подумала: чего я-то пойду? А им будет в радость сгонять Жене за сахаром. Они пошли.
— И больше вы их не увидели?..
Евг.: — Ничего подобного! Долгие годы мы с ними дружили. Даже доверяли некоторым со старшей дочерью сидеть дома. Потом, когда мы купили квартиру, они помогали делать ремонт — размывали потолки, клеили обои.
— Дети переняли способности родителей?
Евг.: — Младшая, Поля (кстати, хорошее сочетание — Куликова Поля), сейчас в музыкальной школе. Среднюю, Настю, надо везти уже через 20 минут.
Ел.: — Видите, какой заботливый! Что касается старшей дочери, Даши, она заканчивает школу в следующем году, всегда мечтала быть дизайнером, готовится в институт. Правда, сейчас Вячеслав Зайцев предложил ей учиться в его школе. Ей теперь делать выбор.
— Дочке будете помогать?
Ел.: — Так я ей предлагаю. Говорю: когда ты выучишься, это будет уже империя. Но она мне говорит: я не хочу твое, я хочу свое.
— У вас дома целая студия. Дети не мешают работать?
— Меня однажды поразил Стинг, который рассказал, что его студия стоит в его спальне, — уже стоя в дверях рассказывает Евгений. — И ему очень нравится, когда вокруг шумят дети, а он пишет музыку. До того, как это услышал, я слегка смущался, потому что моя студия тоже в спальне!!! Спальня — интимное место, там тише всего, и это действительно помогает творческому процессу. Кроме того, единственная возможность пообщаться с детьми, что я очень ценю.
— Лена, а со свекровью вам повезло?
Ел.: — Да, очень. Мы живем вместе, и я ни разу не услышала слова упрека, хотя поводы были. Например, я могла прийти ночью или вообще не прийти из-за работы. Женя знал, где я, но она-то не знала.
Она сейчас взяла на себя весь дом, и я очень благодарна ей, поскольку мы загружены сильно. Кроме того, наша Арина Родионовна (на самом деле Александра Спиридоновна) сидит и с детьми. Кстати, все зовут ее просто няня. Кроме Жени, у нее больше не было детей, и она сначала воспитала детей родственников, а теперь — наших.
— Готовит тоже она? А как же поддержание семейного очага?
Ел.: — Ну почему, я тоже могу приготовить, когда есть время, по выходным. Раньше, когда приезжали с гастролей, я всегда им готовила. Они ели молча, только звуки “м-м-м“ раздавались. А я сидела и радовалась. Дети иногда даже протестуют: мы не будем есть бабушкин суп, хотим мамин. Тогда поздно ночью я могу встать и сварить.
— А на родительские собрания кто ходит?
Ел.: — Бабушка. Мы с Женей были пару раз. Одна из классных руководителей детей большая наша поклонница, поэтому я не хочу лишний раз там появляться. Она начинает со мной общаться по поводу и без. Имея образование психолога, я сижу и слушаю ее, слушаю… Знаете, как на исповедь пришла.
— Подарками муж вас часто одаривает?
Ел.: — Часто. Вчера мы ехали в машине, еще дождик был. Я по телефону говорила, а в пробке ходил парень с букетом. Женя взял и купил эти цветы. Я ему: “Ой, ну зачем”? А он: “Да мне розы жалко было...” И улыбается.
