Было бы странно, если бы конькобежка Журова не вернулась к своей четвертой Олимпиаде — слишком сильно ее мучила жажда победы.
Было бы странно, если бы в Турине Журова не стала олимпийской чемпионкой в спринте — очень уж несправедливо.
Было бы странно, если бы она не стала всеобщей любимицей — уж до того хороша и говорлива.
Она выиграла олимпийское “золото” с четвертой попытки. Это значит, что пахала на эту медаль 12 лет: от Лиллехаммера до Турина. Зачем? Потому что…
— Ты можешь радостно сесть дома, у тебя будет куча детей, куча дел и про тебя никто не вспомнит. Но если ты пойдешь Трою завоевывать, тебя будут вспоминать века. С олимпийской медалью — то же самое. Ты можешь быть чемпионом мира все четыре года, но тебя потом никто не вспомнит, а если ты станешь олимпийским чемпионом — тебя будут вспоминать всегда. Наверное, поэтому со времен Греции нас так Игры и притягивают.
Я знала, что вернусь в спорт после рождения ребенка, только думала, что произойдет это раньше. Но начала тренироваться только через десять месяцев после родов (сейчас Ярославу два года). До этого все сына кормила, и все время было жалко его оставлять — ну еще чуть-чуть, время-то есть еще впереди.
А потом мы с мужем сели и решили, что — да, в данный момент это будет самый удачный бизнес-проект. Потому что все остальное — дела весьма долгосрочные, а это можно сейчас и реально. Когда рождается ребенок, начинаешь понимать, что денег-то не хватает, как ни странно. “О-о, пожалуй, надо еще подработать!”
Подрабатывать и подогревать амбиции она и вернулась. Полная, потерявшая прежнюю форму, сомневающаяся, но упертая. Пятнадцать килограммов слетели после чудовищных нагрузок — тренер часто просто выволакивал ее на себе с катка. Вернулась уверенность, а результат… Результат не шел, хоть тресни.
— Смешно, но за границей в наш вид спорта переходят из шорт-трека и фигурного катания — неудачники. А у нас почему-то из коньков — в шорт-трек. Я шла в коньки не из-за их популярности. Просто безумно любила кататься на коньках и умудрялась после конькобежной тренировки напяливать фигурные коньки и вечером вовсю кататься. Мне было все равно, что коньки разные и техника разная. Сам процесс скольжения нравился. Я хотела сначала заниматься фигурным катанием, но у нас в городе Кировске не было секции, поэтому пришлось вот так выкручиваться. Мне еще нравилась легкая атлетика, была бы она в городе — наверное, я бы предпочла ее. У меня там намного лучше получалось, значительно лучше. Тетя и дядя легкоатлеты, у мужа, кстати, родители легкоатлеты, а сам он теннисист. Вот интересно, что из ребенка получится?
Именно ребенок, признается она уже в Турине после победы, дал ей силы, чтобы пережить все. Его надо было кормить, растить, да еще дать повод в будущем для гордости за маму. Теперь она спокойна — олимпийские призовые, стипендия, полагающаяся пожизненно всем медалистам, — 5 тысяч долларов. Ну и, само собой, перед сверстниками Ярославу будет чем похвастаться.
Хотя вот по поводу последнего Светлана ну уж точно могла не беспокоиться. Она столько раз побеждала на разных турнирах, столько раз улыбалась с обложек журналов, столько знаменитых людей считали за честь руку ей пожать… А ее приятельство с принцем Монако Альбером?
— Тут была передача про папарацци, и я вспоминала, как один журналист мне предлагал судиться со словами: “Кайф мне будет, кайф тебе”. Он про меня и принца, ныне князя Монако, “всю голую правду” написал. А всего-то было — мы сфотографировались в Нагано в Олимпийской деревне, а чтобы взять автограф, я ему написала по “внутридеревенской” связи, можно ли подойти. Он — завтра я буду завтракать во столько-то, подходи. Единственное — когда мы встретились, он сказал: “Садись, давай поговорим”. Вот мы сидели пятнадцать минут — ну сколько он еще может времени уделить? А из этого выросли в газете рестораны и, видимо, большая любовь. Вот такая история. Причем я совершенно не понимаю, как она могла просочиться из деревни. Видимо, с легкой руки кого-то из нашей команды. Каждый потом, рассказывая, прибавлял, наверное, по пятнадцать минут, так и наросло.
Он очень хороший, Альбер. Я знала, что когда у меня крайняк какой-то будет, я могу к нему обратиться. И был момент, когда нас на чемпионат мира не хотели отправлять, я позвонила ему и сказала: “Вот такая ситуация, ты можешь помочь?” — “Да, могу”. Я первый раз в жизни летела первым классом. Каждый год он мне исправно слал открытку на Рождество, а потом мы с ним встретились на соревнованиях в Калгари, я хотя бы с ним уже нормально поговорила. И не подвела его, кстати. Когда он мне билет купил, через неделю после этого я выиграла Кубок мира, а еще через две недели — чуть-чуть не выиграла чемпионат мира. Я почти что с падением стала второй, уступив шесть сотых первому месту…
Ей 34 года, она обожает ребенка, не уходит из спорта, зажигает на дискотеках и испытывает огромную любовь к России. Светлана Журова, человек–оркестр, трудоголик и красавица.
