Несколько лет назад мне довелось работать в одном рекламном агентстве с человеком, подарившим российскому народу тетю Асю – улыбчивую общительную бабу, которая приходила на помощь глупым домохозяйкам в каждом рекламном ролике какого-то моющего средства. «Отец» тети Аси оказался в высшей степени достойным уважения, образованным, интеллигентным мужчиной, к тому же православным и, более того, глубоко верующим. Это выяснилось, когда среди клиентов агентства появились производители сигарет и алкогольных напитков. Мой последовательный в своих убеждениях коллега категорически отказался в какой бы то ни было форме принимать участие в распространении вредных для душевного и телесного здоровья людей продуктов, объясняя это тем, что церковь осуждает винопитие и табакокурение и что он не желает брать на душу грех. То есть грех должен был взять на себя кто-нибудь другой. Подобное отношение показалось мне этически небезупречным, но коллега закрыл дискуссию, отрезав, что любой человек наделен свободой выбора и, следовательно, волен поступать по совести. Тем более что православная концепция греха и посмертного воздаяния разделяется не всеми сотрудниками и наверняка найдется кто-нибудь менее щепетильный и не склонный так сурово относиться к производителям табака и алкоголя. Так оно и вышло. Слава Богу, нашлись добрые люди, не убоявшиеся греха и свободные по собственной воле от духовных терзаний.
Но вот что любопытно: отношение Русской православной церкви к винопитию и табакокурению не столь однозначно и далеко от ригористических взглядов моего бывшего коллеги. Еще каких-нибудь десять лет назад церковь вовсю занималась поставками сигарет и алкоголя на российский рынок. Это вызвало не совсем понятный общественный ажиотаж и волну разоблачительных статей в средствах массовой информации, а один из наиболее чтимых и уважаемых лидеров РПЦ, ныне второе лицо в церковной иерархии митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) даже заработал обидное и несправедливое прозвище «табачный митрополит».
Удивительно, но церкви пришлось оправдываться и объяснять деяния, которые не осуждаются ни светским, ни божеским судами (в Библии вообще нет ни слова про торговлю табаком и алкоголем церковнослужителями). Ведь, в сущности, все торговые операции, которые приписывались Русской православной церкви за последние десять–пятнадцать лет (я имею в виду не только поставки в Россию сигарет и алкоголя, но и торговлю нефтью, золотом, алмазами, операции с недвижимостью и спекуляции на фондовом рынке – да хоть бы она оружием торговала, лишь бы во славу Божью!), вся церковная хозяйственная деятельность есть не что иное, как непрофильный бизнес крупного хозяйствующего субъекта.
Уверен, что православные владыки, какой бы коммерцией они ни занимались, могут служить образцом для прочих предпринимателей. Возможно, если бы российские бизнесмены были бы столь же культурны, честны и высоконравственны, собору 2004 года не пришлось бы принимать знаменитый «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании», более известный как «Десять заповедей для российских бизнесменов».
КАНОНИЗАЦИЯ ПО СПИСКУ
Если рассматривать РПЦ как мощную корпорацию с устоявшимися тысячелетними традициями ведения бизнеса по духовному окормлению паствы, мощную разветвленную структуру с детально проработанными внутренней и внешней корпоративной политикой и системой ценностей, организацию, не просто глубоко интегрированную в Российское государство, общество, культуру, но во многом определившую их развитие, нам придется признать, что в последнее время она испытывала огромные трудности.
Развитие не профильных для церковно-православного бизнеса направлений как раз и является способом пережить кризис, в котором оказалась церковь на рубеже третьего тысячелетия. Разве кому-нибудь приходит в голову осуждать «Газпром» или «Северсталь» за то, что они, допустим, покупают санатории или инвестируют средства в телевизионные каналы, строительство или автомобильную промышленность? Почему же церковь должна терпеть насмешки и осуждение за свою коммерческую деятельность? Тем более что, по словам церковно-православного топ-менеджмента, такая деятельность способствует укреплению и общему оздоровлению всей организации в целом, чему, несомненно, должны радоваться все религиозные граждане Российской Федерации вне зависимости от того, какую религию они исповедуют. Ибо, как сказано в Соборном слове Х Всемирного русского народного собора: «Важной стороной миссии России в XXI веке является активное созидание диалога религий, культур и цивилизаций».
Вообще, умение радоваться – одна из самых важных добродетелей доброго христианина. Помню, как шесть лет назад, когда юбилейный Архиерейский собор Русской православной церкви рассмотрел материалы «о 814 подвижниках, чьи имена известны, и о 46 подвижниках, имена которых установить не удалось, но о которых достоверно известно, что они пострадали за веру Христову, и о 230 ранее прославленных местночтимых святых», а потом принял решение об общецерковном прославлении и почитании всех этих мучеников, подвижников, страстотерпцев и исповедников российских скопом, у меня состоялся еще один разговор с глубоко религиозным рекламным «отцом» тети Аси. Я, поддавшись неумеренному скепсису, который царил в это время в средствах массовой информации, обсуждавших поголовную аккредитацию святых в лоне церкви, задал коллеге вопрос о том, как он относится к «канонизации по списку». Благочестивый коллега улыбнулся в ответ, игнорируя мой неуместно ироничный тон, и просто сказал: «Я радуюсь».
Действительно, как еще может относиться православный христианин к столь значительному пополнению воинства Христова? С моей стороны было глупостью задавать вопрос, ответ на который известен заранее.
Столь же глупо выглядели российские правозащитники и светские комментаторы, которые обрушились с критикой на Декларацию о правах и достоинстве человека, принятую на состоявшемся только что в апреле Х Всемирном русском народном соборе.
ВЕЧНЫЙ НРАВСТВЕННЫЙ ЗАКОН
Разумеется, с точки зрения верующего человека, а я склонен считать всех участников собора, включая духовенство и представителей российского государства, приславших поздравительные послания, людьми искренне и глубоко верующими, религиозные ценности действительно не могут «стоять ниже прав человека». Было бы неразумно ожидать от святейшего патриарха Алексия II признания права человека на эвтаназию, одобрения гомосексуализма или абортов.
В конце концов, христианство на протяжении веков последовательно борется с подобными проявлениями человеческих свобод. И то, что в наши дни церковь согласна публично обсуждать эти «свободы», а не сразу предавать грешников анафеме по русской традиции или бросать в костер, как было принято в Европе, следует признать великим и удивительным проявлением религиозного прогресса и человеколюбия.
Показательно, что РПЦ до сих пор официально не осудила противозачаточные средства, как это сделал в свое время добрейший папа римский Иоанн Павел II, царствие ему небесное.
Прошедший собор по праву можно считать бенефисом митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Именно ему принадлежит самое яркое, запоминающееся выступление, ставшее основой для итоговой декларации и соборного слова. От лица всей Русской православной церкви владыка отверг «абсолютизацию суверенитета отдельной личности и ее прав» с позиции нравственной, сиречь церковной. Она, эта самая «отдельная личность», предоставленная самой себе, с неизбежностью встает на путь греха, ксенофобии, либерализма, фашизма, сионизма и со временем испытывает противоестественную тягу кощунствовать, рубить иконы на художественных выставках.
Ну, наконец-то порок определен и зло поименовано! Теперь и я радуюсь вместе со всем православным миром. Двадцать прошедших лет церковь молчала и набиралась духовных сил и благодати, чтобы ясно и недвусмысленно явить через митрополита Кирилла свою вековую мудрость и заново дать людям нравственные ориентиры в бесконечной битве добра и зла: «Различению добра и зла призвана содействовать религиозная традиция, имеющая своим первоисточником Бога».
Иными словами, как неоднократно разъяснял в своих интервью и с экрана телевизора владыка Кирилл, ориентироваться нам следует на десять заповедей, данных племенным богом Израиля ветхозаветному пророку Моисею на горе Синай.
Справедливости ради должен заметить, что основы нравственности приведены в Библии в трех различных местах и в двух, весьма непохожих друг на друга, редакциях. Православные христиане обычно говорят о десяти заповедях из пятой главы «Второзакония» и двадцатой главы «Исхода». Однако в тридцать четвертой главе «Исхода» существует вторая редакция заповедей, по всей видимости, та самая, которая была записана Моисеем на каменных скрижалях. Некоторые заповеди из этой редакции – такие как «праздник опресноков соблюдай» и «не вари козленка в молоке матери его» – вполне могли бы дополнить стандартный список десяти заповедей, что, несомненно, пошло бы на пользу нравственности и упрочило бы этические основы церкви.
На пресс-конференции по завершении собора митрополит Смоленский и Калининградский сослался на «нравственный аргумент» Иммануила Канта в пользу существования Бога, который был весьма популярен в XIX веке. Это вполне справедливо, ведь логика кантовского аргумента лежит в основе Декларации о правах и достоинствах человека, принятой предыдущим собором.
В самом общем виде «нравственный аргумент» можно изложить так: если бы Бога не существовало, то не было бы ни добра, ни зла. А они есть. Значит, есть и Бог. Во всяком случае, так полагают православные христиане. Однако если и добром, и злом мы обязаны Богу, то либо он сам не различает добра и зла, либо зло существует по не зависящим от Бога причинам. Это противоречие неразрешимо в рамках христианской этической доктрины. Уверен, митрополит Кирилл знает о том, что «нравственный аргумент» логически преодолен и опровергнут в том же XIX веке.
Как бы то ни было, серьезная общественная дискуссия, развернувшаяся вокруг Русской православной церкви, – свидетельство того, что дела у церкви пошли в гору. Услуги по духовному обслуживанию российского народа, которые традиционно предоставляет православная церковь, явно начинают пользоваться спросом у государства.
Это выражается не только в том, что церковь бесплатно или на льготных условиях получает приглянувшиеся ей земельные владения, на которых восстанавливает монастыри и строит виллы или бизнес-центры, но в самом тоне выступлений церковных иерархов, которым больше не нужно оправдываться за собственное прошлое, связанное с органами государственной безопасности. В конце концов, воины-монахи и святые отцы-шпионы известны не только в русской культуре. И кто без греха, пусть первый бросит в церковных иерархов камень. Битва со злом идет на всех уровнях, и зачастую нам, простым мирянам, лишенным до последнего времени нравственных ориентиров, трудно было понять, где именно она происходит, что делать и кто виноват.
Зато теперь мы все, верующие и не очень, православные и мусульмане, буддисты, католики, кришнаиты и язычники, даже скотоподобные и погрязшие во грехе атеисты – граждане великой в недалеком прошлом и скором будущем страны, знаем: «Вечный нравственный закон имеет в душе человека твердую основу, не зависящую от культуры, национальности, жизненных обстоятельств». Как не зависит нравственный закон и от того, сколько именно заповедей будет в новой редакции Моисеева Завета и какие новые нравственные аргументы в дальнейшем выдумает Русская православная церковь для того, чтобы упрочить свое положение. Ну и, конечно, чтобы свет с Востока, свет новой России воссиял над греховным, либеральным Западом и распространился по всему миру.
