Когда об этом стало известно, было уже поздно удивляться – за спиной у «молодого» фотографа было несколько удачных выставок и большое количество лестных рецензий.
Сергей Владимирович встретился с Натальей Зиганшиной и признался в своих экспериментах с фотокамерой
Наталья Зиганшина. Вас нельзя назвать любителем-дилетантом в фотоискусстве. Для вас это больше, чем обычное увлечение?
Сергей Ястржембский. Сначала я, как и многие другие, фотографировал просто для семейного альбома: города, в которых мне приходилось бывать, свою семью, друзей. Потом в 1996 году, на излете моей посольской карьеры, я увлекся трофейной охотой. Рано или поздно любой охотник попадает в Африку. Я помню свою первую поездку – это было в 1998 году, я тогда побывал в Намибии. Африка оказалась сильным искушением и мотивацией – появилось большое желание фотографировать не только трофеи, но и природу, животных, различные ситуации, которые происходят во время охоты.
В общем, после первого посещения Африки я приобрел серьезную профессиональную фототехнику и заболел фотографией. Прошел промежуток времени, я много снимал, количество работ увеличивалось. Мне захотелось показать это профессиональному фотографу и попробовать фотографировать уже немножко на другом витке понимания всего этого процесса. Мои близкие друзья познакомили меня с Львом Мелиховым – одним из лучших, а наверное, даже и лучшим российским фотографом на сегодняшний день. Он посмотрел на тот материал, который я ему принес, и сказал: «Давай попробуем». Мы начали заниматься в 2003 году, и этот процесс оказался очень интересным.
Вы не стали делать выставки под своим настоящим именем, а взяли псевдоним. Почему?
Чтобы не было предвзятости – хотелось услышать честную оценку. К тому же у журналистов, независимо от того, в какой сфере они работают, есть свои личные симпатии и антипатии, свои представления о людях, которые занимаются политикой. Я не претендую, чтобы то, что я делаю, нравилось всем, но мне хочется, чтобы отношение ко мне как к человеку, который имеет определенный политический багаж и определенное место в общественном мнении, не переносилось на то, что я делаю в фотографии. Я не хочу смешивать одно с другим.
Какие оценки критиков на фотоработы Владимира Греви вы отметили?
Было очень много хороших рецензий и отзывов, а на одной из выставок моя работа даже получила приз зрительских симпатий. Прошло достаточно много времени, пока меня рассекретили, поэтому многие с чистого листа оценивали то, что они видели. А когда в прессу просочилась информация, что за Владимиром Греви скрывается Сергей Ястржембский, вот здесь, как рак, полезли политические оценки, но было уже поздно.
Я слышала очень много отзывов про вашу кремлевскую съемку и видела ее. Она получилась очень интересной, но критики в основном говорили о том, что никто не может сфотографировать Кремль так, как вы, потому что у вас есть доступ в такие места, куда любой другой фотограф попасть не сможет. Вам было не обидно?
Мне было не обидно слышать это в рецензиях, тем более что не очень многие упирали на этот факт. Это принималось само по себе как объективное или субъективное преимущество – как хотите. Если бы я служил на подводной лодке, то фотографировал бы подводный мир. Да, у меня есть доступ на те крыши, на которые не каждый может попасть. Так сложилось. Получился неплохой проект, а потом и альбом, которого сейчас практически уже нигде нет, – «Кремль известный и неизвестный».
Съемка оказалась востребованной: лет двадцать не было фотоматериалов, снятых по Кремлю. Многие профессиональные фотографы это оценили.
В скольких выставках вы уже успели поучаствовать?
Их было более десяти.
Какие особенно запомнились?
В 2004 году, например, была выставка в Третьяковке. Для москвича и для любого россиянина это место святое. У меня была робость – я тогда совсем недавно занимался профессиональной фотографией. Еще из крупных выставок можно назвать выставку в Риме, в музее Андерсена. Дважды я принимал участие в московском фотобиеннале, в этом году тоже выставлялся – у меня была Азия: Таиланд и Камбоджа. Получил очень неплохие оценки.
На открытии выставки «Венеция на троих» в Малом Манеже было больше тысячи человек. Очень часто мы работаем втроем – Лев Мелихов, Валерий Сировский и я. Мы все очень разные, и если один объект съемки, одна страна, например, то очень любопытно посмотреть, как люди с разным жизненным опытом, с разным представлением снимают в одних и тех же условиях, и сравнить их работы.
Что бы вам очень хотелось снять, но пока не получается?
Есть, конечно, много сюжетов, которые мне хочется отработать, но пока не могу реализовать свои планы. Скажем, съемка на парусном корабле, который совершает большой круиз. Там много интересного может быть. Еще хотелось бы снять работу китобоев: чукчи, эскимосы, которые бьют китов для собственного потребления. Когда они гарпунят огромных животных со своих маленьких лодок – это интересно. Есть еще много проектов, которые из суеверия не хочу называть, но это все будет потом, не сейчас – сейчас у меня на это нет времени. Это – на будущее.
