У меня сложилось ощущение, что сельскохозяйственная перепись была воспринята многими как очередной «наезд» государства на сельское хозяйство. Во всяком случае, я в нескольких материалах в прессе прочитал об опасении наших аграрников по этому поводу.
Переписи традиционно проводились и в дореволюционной России. Это были так называемые промышленные и сельскохозяйственные цензы. В то время не было государственной бухгалтерской и статистической отчетности, и цензы служили главным источником сведений относительно соответствующих отраслей.
И в советское время, и сейчас проводятся переписи населения. И впервые за многие десятилетия – будет изучаться то, что происходит в аграрной провинции. Эта акция безусловно необходима. Сегодня сельское хозяйство в таком состоянии, что с помощью только отчетности, то есть каких-то форм, которые заполняют агропромышленные компании, крестьянские или фермерские хозяйства, невозможно узнать о реальном положении дел.
Я считаю, что опасаться нечего. А польза от переписи может быть большая. И главный момент, на который следует обратить внимание, с моей точки зрения, заключается в том, чтобы мы поняли, какие формы хозяйствования и сельские поселения преобладают, насколько они жизнеспособны.
Мы сталкиваемся с вещами, которые носят глобальный характер. В частности, речь идет о том, что большое количество деревень пустеет, одни люди спиваются, другие покидают село. Много сетований по поводу того, что деревня, которая была раньше полноценной, где жило много людей, где процветало сельское хозяйство, сегодня пустеет. И это якобы – признак упадка.
Но это двлеко не всегда так. Это в значительной степени закономерный, глобальный процесс. Люди уходят туда, где быстрее развиваются другие отрасли, где появляются новые занятия и есть возможности для заработков. В деревне остаются менее приспособленные к тому, чтобы участвовать на рынке труда.
Но при этом выделяется определенная группа людей, способных работать, зарабатывать в деревне, обладающих соответствующими навыками, квалификацией и тягой к земле. В конечном счете для того, чтобы прокормить нашу страну и еще производить продукцию на экспорт, нужно значительно меньше людей, чем сегодня живет в деревне. В США в сельском хозяйстве занято 1,7 процента рабочей силы страны. У нас в этой отрасли занято больше 20 миллионов человек. Из них многие с высокой производительностью работать не могут.
Все эти процессы надо изучать со всей серьезностью. Нам не остановить процесс опустынивания деревень, расположенных на Севере, в районе Архангельска, в Вологодской области. В окрестностях Москвы и районах Нечерноземья
деревенских жителей – с их традиционными занятиями – будут вытеснять дачники.
В то же время не мешало бы вспомнить, что в царской, дореволюционной России все губернии были разделены на производящие – зерно, хлеб и другие сельхозпродукты – и потребляющие. А на Севере было развито животноводство, там же – отхожие промыслы как один из значительных источников дохода крестьянского населения.
Сейчас, чтобы представить себе развитие сельской экономики и сельского населения в новых условиях, нужно иметь иную картину, чем видна по государственной статистике, основанной на отчетности.
Другая сторона проблемы – на чем специализироваться сельскому хозяйству? Севернее Москвы выращивать кукурузу мы не будем. Есть ли перспективы у этого важного сектора экономики? Вопросы серьезные.
Все рассуждают, каким будет новое лицо российской экономики. Как пойдет диверсификация. Будем ли мы жить только за счет экспорта нефти, газа, металла или чего-то еще. Я бы сказал, что российское сельское хозяйство в случае создания благоприятных условий для агробизнеса и при соответствующей государственной политике может стать важнейшей экспортной отраслью России.
В этой связи хочу привлечь мнения авторитетных людей, которые поддерживают эту точку зрения. Это Андрей Белоусов, замминистра экономического развития и торговли, и Иван Стариков, в прошлом сенатор и также замминистра экономики, известный аграрий из Новосибирской области, который выступает за то, чтобы мы специализировались на производстве экологически чистой продукции и серьезном экспорте ее в Европу.
