Казалось бы, ну что общего между лесом и космосом? Оказалось — многое. Лесник Виктор Егорович Ехин даже родился 12 апреля, в его сторожку перед стартом приезжали Леонов и Николаев, Рюмин и Попович, Береговой и Иванченков. Восемь космонавтов гостили у Ехина в разное время. В итоге в избушке на лесной опушке в Щелковском районе Подмосковья 81-летний лесник собрал небольшой музей космонавтики.
Добраться до Ехинского музея непросто. Стоит сторожка на территории Никольской лесной дачи, которая находится в Щелковском учебно-опытном лесхозе, структурном подразделении Московского университета леса. Пробираемся к цели на “уазике” по Хомутовскому тракту — по нему еще Петр I бежал от своей сестрицы Софьи и стрельцов в Троице-Сергиев монастырь. Вот показался бревенчатый сруб, построенный в начале прошлого века. А на пороге, понятное дело, лесник.
— До перестройки дорогу чистили до земли, — вздыхает Виктор Егорович. — Начальство, горком, обком, космонавты — все ко мне в баньку ездили, хорошая была дорога. Сейчас за зиму один раз почистили, силами института.
Раньше эту территорию охраняли 9 лесников, теперь Виктор Егорович один “обходит владения свои” почти в 3 тысячи га пешком, а зимой на лыжах — цивилизацией здесь не пахнет…
Неразрывную связь леса и космоса анализировал еще Циолковский, который, кстати, издал свою первую книгу “О полетах на Луну” на деньги брата-лесничего. Прообразом великого изобретения — антенны — стало дерево, а при проектировании Останкинской телебашни конструкторы ориентировались на форму ели. Может, поэтому среди вековых деревьев космонавты чувствовали себя как дома?
Космонавты — народ суеверный. Члены первого отряда космонавтов взяли себе за правило, перед тем как прибыть на Байконур, попрощаться с землей, попариться в лесной сторожке. Это древняя традиция — перед ратным подвигом или важным делом надо было помыться в бане. Функции психологов выполняли лесники.
В доме Ехина целый музей из фотографий и книг с дарственными надписями Героев и дважды Героев Советского Союза — летчиков-космонавтов, приезжавших проститься с землей в сторожку к Егорычу. Все началось с Николаева и Леонова, когда они в 1968 году приехали в лесхоз, принадлежавший Щелковскому горкому, на охоту на лося. Ну и загостились космонавты-охотники в гостеприимной сторожке. По их следам приехал Попович.
— После банно-банкетных процедур смотрю, он за батарею что-то прячет, — вспоминает Виктор Егорович. — Носки! “Павел Романович, ты чего это?” — “Егорыч, это примета, если оставлю чего — значит, еще раз приеду”. Начали ездить уже семьей. Марина Лаврентьевна Попович подарила мне книгу “Жизнь — вечный взлет”. Замечательная женщина. Поповичи гуляли на свадьбе у моей старшей дочки. Плясали по-русски, во дворе. Попович отбивал чечетку от души под баян…
— Марина Попович тоже была в первом отряде космонавтов, — рассказал Ехин. — И первой женщиной в космосе должна быть она, а не Терешкова. Но командование велело: муж слетал — ты давай рожай, еще успеешь. В космос Марина так и не успела, но перешла на сверхзвуковые самолеты и установила 101 рекорд в небе.
На гостинцы Егоровичу было грех жаловаться: то бокалы для пива, то редкий импортный алкоголь. Попович переподарил леснику соломенную мебель: стол, диванчик и два стула. А ему она досталась от Николаева. Отдыхающие везли в сторожку все свое. Но и хозяева в грязь лицом не падали: картошка рассыпчатая, с укропчиком — только из огорода, грибочки — с опушки, огурцы, помидоры — с грядки, душистый мед — из рядом жужжащих ульев, молоко, творог, сметана — все натуральный продукт.
— Один раз Попович привез трехлитровую банку водки — на ликероводочном заводе ему подарили. Выпили крепко. Павел Романович двигает речь: “Марин, не будь я космонавтом, ты бы с голой задницей ходила…” — вспоминает былые времена лесник. — “Сядь, Паша, она у меня и сейчас не в шерсти, наливай, лучше выпьем”. А еще Марина не любила Терешкову: та постоянно писала про всех докладные записки, в том числе и про Савицкую, а про Попович стучала, что она не смотрит за детьми.
— Как-то приехали Леонов и директор завода радиоламп — все с супругами после баньки в снегу кувыркались. Такие развлечения были. Николаев скромный был. Береговой же приезжал с работниками горкома: поздоровался, поблагодарил, вышли, сели и уехали. Горбатко, помню, запел песню “Заправлены в планшеты…”, но его перебили: “Ладно, кончай, Витя выпить хочет…” Иванченков — приятный. А Рюмин вообще наш человек — закончил Лестех, приезжал с ректором.
За обустройством и сохранностью бани следил сам министр деревообрабатывающей промышленности Тимофеев. Частенько здесь гостили командование дивизии Дзержинского, саперы. Егорович обеспечивал дровами и банькой, а в остальном все сами. А еще сюда возили иностранцев. Вот фото Виктора Егоровича с китайской делегацией, а вот здесь снимают корейский фильм.
— Гости раньше раз в неделю приезжали, — вспоминает Татьяна Семеновна. — Поповичи часто, все остальные — пореже. Иногда убивали лося, я им печеночку жарила, но в основном приезжали просто отдохнуть, пошутить, душу отвести, иногда просто отоспаться, а космос им и на работе надоел... Тамадой на сборищах была Марина Попович. Отдыхали — совершенно простые люди…
81-летний лесник трепетно хранит память о покорителях космоса, бывавших у него в гостях перед стартом. В архиве лесника — редкие фотографии неформальных встреч с 1964 по 1984 год, книги с автографами, посуда и самовар, из которых пили чай покорители космоса. Виктор Егорович держит в руках книгу, а там чьих автографов только нет: голубь, нарисованный Леоновым, и адрес дочкам лесника: “Ниночке и Светлане, с пожеланием большой и интересной жизни”, Николаев, Попович (нарисовал лосенка), Рюмин, Горбатко, Иванченков… Всех “больших” людей в сторожку обычно сопровождал человек в штатском — сотрудник КГБ. Чтобы ничего лишнего не сболтнули.
Леонов, Николаев, Попович, Горбатко, Рюмин, Береговой, Филипченко, Иванченков побывали у Ехина. По бывшим гостям в сторожке скучают и по сей день, ждут в баню…
