Для начала вопрос театралам — что называется, на засыпку. Кто из драматических писателей может считаться сегодня наиболее востребованной фигурой на российских подмостках? Правильно. Конечно же, Рэй наш Куни. Видный британский специалист озорной комедии положений, повелитель фарсовой стихии, творец “№13”, “Слишком женатого таксиста” и “Смешных денег” — пьес, которые в столице представлены еще относительно скромно, но зато уж в провинции идут в полном смысле слова нарасхват.
А что же отечественные мастера завязки и развязки? Начисто уступили плацдарм англичанину? Нет, в самом деле, кто из наших театральных авторов способен сегодня составить ему конкуренцию, вмешаться в процесс “окунизации” русского театра? Да, конечно, славные представители “живительного родника” классики — наши вечные спутники Чехов с Островским… Так-то оно так, и их непрекращающаяся актуальность, безусловно, явление отрадное. Но все же искусство Мельпомены испокон веку двигалось вперед, развивалось прежде всего за счет современной ему драмы, тонко чувствующей пульс окружающей жизни и претворяющей его в стройную систему диалогов и ремарок. Эту способность, выходит, мы тоже утеряли?..
В Новом экспериментальном театре Волгограда сезон закрывали дважды. То есть, строго говоря, сперва его, как и должно, завершили в заранее определенный день, но затем — идя навстречу горячим и обильным пожеланиям почтеннейшей публики — еще раз “приоткрыли” для внепланового показа спектакля “Хомо эректус, или Обмен женами”. Столь многочисленным было число горожан, не сумевших на него прорваться. Сценическое прочтение этой же пьесы в московском Театре сатиры, если верить людям, осведомленным в закулисных делах, вот уже третий год подряд однозначно “делает кассу” прославленному коллективу. И это вовсе не случайное разовое попадание в десятку. Так, желающим увидеть в столичном Театре им. Рубена Симонова спектакль “Козленок в молоке”, говорят, следует записываться заранее. А ведь за семь лет сыграно более 400 спектаклей! То же самое — в Рязани со спектаклем “Халам-бунду”. “Контрольный выстрел” и “Халам-бунду, или Заложники любви” прочно обосновались в верхних строчках “рейтинга” МХАТа имени М.Горького.
Обратите внимание на широту спектра, на подлинную многополярность эстетического пространства, которое в данном случае решительно объединено именем прозаика и драматурга Юрия Полякова, очень точно чувствующего современного зрителя. Вы хотите смеяться, более того — хохотать? Так вот вам завораживающая вереница остроумных сцен, периодически взрывающаяся бомбами сокрушительных реприз. Вы падки до “клубнички” — получите, пожалуйста, феерический сюжет о свинге по-русски, где пикантности хоть отбавляй… Но при всем при том Полякова отнюдь не назовешь нашим ответом Рэю Куни — скорее уж последний должен быть по справедливости обозначен в качестве своего рода “эрзаца” российского драматурга.
Главное (и онтологическое) отличие — их творческий метод состоит в том, что всепобеждающее комическое начало у нашего соотечественника является ни в коем случае не “самоцелью” (как у англичанина), но средством. Средством, едва ли не единственно возможным при нынешней тотальной установке людей по обе стороны рампы на развлекательность сказать какие-то важные вещи о нас сегодняшних, об окружающей трагикомической жизни, то есть о том, что во все времена составляло главную цель театрального дела как такового.
Так отчего же пьесы Полякова, несмотря на повсеместные аншлаги и по второму разу открываемые сезоны, критикой почти не осмыслены, а то и просто замалчивающиеся? Может быть, дело в не всем приятной общественно-этической позиции главного редактора “Литературки”, его убежденной установке на здравый смысл и центризм в культуре, вызывающей у большинства застарелых защитников “модернистского дискурса” состояние, близкое к коллапсу? Ну, с критикой ясно. А что же театры, если учесть исконную аполитичность русских актеров и то главное мерило, коим для них всегда считался зрительский успех? Его-то ведь пьесы Полякова театрам гарантируют без осечки, поэтому могли бы быть представлены в репертуарах гораздо шире!
Скорее всего причина вот в чем: не столько в боязни обнажить нерв времени, сколько в неумении театра обнаружить этот нерв за яркостью драматургической формы. В неспособности найти адекватное сценическое решение для пьес внешне бурлескных, но глубоких по степени постижения реалий дня, то, чем характерна драматургия автора “Апофегея”. Куда как проще, спокойнее и вернее ухохатываться над похождениями непутевых англосаксов.
Те сложности, с которыми пьесы Полякова пробивают себе дорогу на подмостки, сказать по чести, удивляют. Написанные с четким пониманием законов театрального действа, несущие в себе неизменную занимательность интриги, целый ворох “вкусно” выписанных персонажей, изъясняющихся сочным, эффектным сценическим языком, они, право же, заслуживают лучшей участи. И только в последние два-три сезона процесс, как говорится, пошел: состоялись премьеры в Кирове, Владикавказе, Тамбове, Симферополе, Кишиневе, Туле, Твери, Рязани… И везде — аншлаг. На подходе Питер и снова Киров… К работе над новой пьесой Полякова “Он, она, они…” приступил московский Театр сатиры… А Театр имени Рубена Симонова замахнулся на инсценировку знаменитого “Демгородка”. К выборам.
И все-таки показатель явно недостаточный для единственного, без преувеличения, российского драматурга, увлеченно и профессионально работающего в жанре подлинно сатирической драматургии, для печально одинокого автора веселых, хотя одновременно и весьма злых “комедий нравов” ХХI столетия, для продолжателя тех традиций, благодаря которым во все века двигался вперед, развивался и совершенствовался “российский феатр”, знаменитый горьким смехом “сквозь невидимые миру слезы”…
