Россия не то чтобы в тупике, но точно на распутье. Нефть и газ — наше все. По крайней мере, именно они находятся в центре внимания большинства экспертов, именно о том, на сколько лет нам еще хватит черного и голубого золота, до хрипоты спорят эксперты, давая России кто 30, а кто и целых 50 лет относительно безоблачного существования. А что потом — кирдык и до свидания? Или как-нибудь побарахтаемся? С одной стороны, мы понимаем, что с каждой выкачанной тонной нефти или произведенным кубометром газа Россия становится беднее. Поскольку природа больше таких ресурсов не производит. С другой — с безумством Герострата стремимся только наращивать добычу и продажу (в первую очередь на экспорт) этих ресурсов, пока не изменилась к худшему благоприятная конъюнктура на рынке. Но у России есть еще одно “черное золото”, которое в последнее время незаслуженно недооценивают и которое может потянуть за собой почти всю отечественную экономику. Это хорошо и давно известное топливо — уголь.
“Хоть немного еще постою на краю…”
Стране с растущей экономикой требуется все больше электроэнергии. Это уже не просто потребность, а неумолимый экономический закон, презрев который мы не останемся даже на нынешних рубежах, а скатимся назад, в постдефолтный период. При этом самая главная особенность нынешнего момента в жизни России заключается в том, что если в прошлые годы необходимое увеличение выработки электроэнергии осуществлялось за счет введения ранее простаивающих, но имеющихся еще со времен СССР мощностей, то сейчас все, что могло в этой сфере работать, уже используется. В прошлом году мы превысили уровень энергопотребления 1992-го, а в наступившем скорее всего превзойдем максимально достигнутые цифры 1990-го. Между тем, по всем прогнозам и расчетам, российская электроэнергетика должна с каждым годом вырабатывать как минимум на 4% электроэнергии больше. Иначе в любую минуту и в любом месте может произойти сбой, грозящий самыми серьезными экономическими последствиями для страны.Не сказать, что проблема потенциального дефицита обходится стороной. Про нее говорят уже на самом верху. Так, недавно президент Владимир Путин на заседании Госсовета заявил: “Мы вырабатываем электроэнергии столько, сколько вроде бы необходимо стране на данном этапе, но если посмотреть в территориальном разрезе, то окажется, что целые важнейшие регионы испытывают энергодефицит”. И продолжил: “75% заявок на новые мощности не удовлетворяются, и в результате мы теряем темпы в приросте ВВП”. По приведенным Путиным данным, только в 2005 году упущенные возможности составили 5% ВВП.
Отметим, что российские энергетики сумели вовремя распознать опасность и смогли в совершенно невероятном, фантастическом режиме скорректировать свои инвестиционные программы. Еще в августе прошлого года инвестиционная программа РАО была рассчитана на введение в эксплуатацию до 2011 года новых мощностей в 20,9 ГВт. Но в кратчайшие сроки РАО сумело пересмотреть свою инвестиционную программу на ближайшие годы и решилось ввести до 2011 года вдвое больше — 40,9 ГВт. Стоимость самой инвестиционной программы выросла с 2 до более чем 3 триллионов рублей. Если говорить точно, то до 3 трлн. 99 млрд. 920 млн. рублей. Из которых свыше 1,6 трлн. будет направлено в строительство новых энергоблоков генерирующих компаний холдинга. Сомневаться в том, что команда Чубайса сможет сделать обещанное, не приходится. Умение решать задачи она уже доказала.
В общем, строительство новых электростанций, которые не просто надо возводить, а надо уже вчера, — это уже не вопрос. Вопрос — что именно строить?
“Теория суха…”
По большому счету все современные электростанции можно разделить на три типа по тому, за счет чего вырабатывается электроэнергия: тепловые (за счет сжигания тех или иных углеводородов), гидро- и атомные электростанции. Самое дешевое электричество, как учат в школе, получается от использования энергии воды. Как говорят экологи, гидроэнергетика — самая щадящая в отношении природы из-за минимальных выбросов в окружающую среду. На втором месте — мирный атом, ну а тепловые, на которых, чтобы в наших домах светились лампочки и работали телевизоры, сжигают мазут, уголь или газ, занимают низшее место на этом своеобразном пьедестале.В теории все действительно обстоит именно так, если не брать в расчет экономику и реальную жизнь.
Во-первых, существует фактор времени. Не забудем, за счет энергосбережения мы протянем от силы еще лет пять, а то и меньше, а затем потребность в новых производящих мощностях станет суперкритической. Между тем строительство атомной станции занимает 5—6 лет (к тому же их не строили уже 15 лет, и тут еще все надо запускать по новой), гидроэлектростанции — от 10 до 25 лет, и лишь возведение ТЭС укладывается в среднем в 3 года от закладки первого камня до пуска в эксплуатацию.
Во-вторых, и это особенно важно, в реальных условиях нашей страны дешевая гидроэнергетика — это не более чем красивая легенда. Хотя бы по той простой причине, что свободные гидроресурсы есть у нас только в Сибири (все ресурсы европейской части России и Урала уже фактически освоены), а наибольший дефицит электроэнергии приходится как раз на регионы к западу от Сибири. И для того чтобы электричество доставить до потребителя, придется строить тысячекилометровые линии передачи, что не в лучшую сторону отразится на стоимости киловатт-часа.
Но и тепловые станции бывают разные. Сейчас большая часть электроэнергии вырабатывается в России за счет сжигания газа. Его доля в энергобалансе все последние годы только увеличивалась и достигла уже 46,3%. Связано это с тем, что с 1990 по 2000 год цены на это топливо находились на крайне низкой отметке, и в период “газовой паузы” альтернативы ему фактически не было. И перспектива строительства новых станций была связана именно с “голубым золотом”. Более того, в эти годы 42 электростанции на Урале и в европейской части страны, изначально запроектированные для угля, были переведены на газ. Но ситуация в последние годы изменилась с точностью до наоборот. Газ вздорожал, и дальше цены на него будут только расти, постепенно подтягиваясь к мировым. А это значит, что нам, обычным жителям, придется не только платить по счетчику сначала на 15% больше, а потом добавлять еще и еще, но и оплачивать подорожание товаров, вызванное ростом тарифов на электричество, практически всей промышленности, использующей электроэнергию. К 2010 году стоимость газа на внутреннем рынке составит не менее 90 долларов за тысячу кубометров. Остается только верить в то, что наши растущие доходы смогут соответствовать все увеличивающемуся аппетиту производителей.
Дефицит и профицит
Но есть и еще одна опасность, которая подстерегает нас уже не за горами, — дефицит топлива. Добыча газа в последние годы практически не растет в отличие от объемов, которые мы обязаны поставить за рубеж по экспортным контрактам. Прогнозируемый дефицит газа уже через 3—4 года может составить от 30 до 100 млрд. кубометров. А через 10—12 лет он может увеличиться кратно. Ведь газа и внутри страны требуется все больше и больше. Если, к примеру, энергетики в 2006 году купили для выработки электроэнергии 157,5 млрд. кубов, то к 2020 году им надо будет уже не менее 213 млрд. На 22% больше, чем сейчас.Между тем газа в нашей богатой на сырье стране не так уж и много. По последним данным, запасы “Газпрома” составляют 30 трлн. кубометров. При нынешних темпах добычи нашим газовым монополистом (550 млрд. кубов в 2006 году) его хватит менее чем на 60 лет. Надо еще учесть, что с выработкой месторождения себестоимость добычи только растет. А, по оценкам Минпромэнерго, в России все нефтегазоносные провинции уже выявлены.
Да и, если говорить честно, большая часть наших запасов по газу сосредоточена на шельфе, откуда их надо еще извлечь. Как подступиться к тому же крупнейшему Штокманскому месторождению — большая проблема. Ведь для этого надо вооружиться не только новейшими технологиями, заплатив за них звонкой свободно конвертируемой валютой, но и вложить немалые деньги в саму геологоразведку.
В освоение новых газовых месторождений, чтобы заместить выпадающие объемы и увеличить добычу в соответствии с принятыми планами, уже в ближайшие несколько лет надо вложить от 50 до 100 млрд. долларов. Это поистине гигантские суммы инвестиций в рекордно короткие сроки, которые не снились большинству современных государств.
А вот с углем картина совершенно противоположная. Начнем с того, что Россия обладает вторыми по величине запасами этого ископаемого в мире (на первом месте — США). Как следует из доклада Минпромэнерго, запасы угля, учитываемые Государственным балансом по категории А+В+С1, по состоянию на 01.01.2006 г. составляют 192,3 млрд. тонн, из них 43,6% — каменные угли, 3,5 — антрациты и 52,9% — бурые угли. Около 100 млрд. тонн энергетически высококалорийного каменного угля, который дает минимальное загрязнение окружающей среды, при нынешней добыче в 300 млн. тонн в год способно обеспечивать страну в течение как минимум 340—350 лет.
А освоение новых месторождений по сравнению, к примеру, с газовыми требует в 6—8 раз меньших инвестиций. При этом, если газовые месторождения не только осваиваются, но и эксплуатируются преимущественно вахтовым методом, когда бригады забрасываются на несколько недель в такую дикую глушь, из которой даже волки сбежали, то рядом практически со всеми угольными месторождениями уже есть вся готовая инфраструктура: от горняцких городов до железных дорог и линий электропередачи.
Стоит, наверное, отметить, что эти преимущества вполне оценили в большинстве зарубежных стран, где планируют в ближайшее время только наращивать угольную энергетику. Так, например, недавно департамент энергетики США объявил о планах строительства 100 новых угольных станций в ближайшие 15 лет. В Канаде после 2010 года тоже собираются заменить несколько атомных станций угольными. Что уж говорить о Китае, где ежегодно добыча угля растет на 260—300 млн. тонн — практически на весь объем российской угольной отрасли.
И все это они делают по одной простой причине — там слишком хорошо в отличие от нас умеют считать деньги и эффективность инвестиций.
Бизнес по-русски или по-нормальному
Есть такой анекдот про “русский бизнес” на начальной стадии: “Украли цистерну спирта, продали, купили ящик водки и выпили”. Как это ни грустно, но наше поведение зачастую до сих пор определяется именно по такой формуле. Говоря “наше”, я имею в виду даже не бизнес, а тех власть имущих, что определяют экономическую политику России. Объем экспорта угля из нашей страны составляет примерно 80 млн. тонн в год при средней цене за тонну около 50 долларов. Итого экспортная выручка отрасли не превышает 4 млрд. долларов. А что получится, если этот уголь вернуть стране и заместить им газ, который надо будет сжигать в топках газовых электростанций. По теплокалорийности 80 млн. тонн угля соответствуют 60 млрд. кубометров газа, которые, будучи пущенными на экспорт, дадут стране выручку в 15 млрд. долларов (при цене в $250 за тысячу кубов). 11 млрд. “зеленых” как с куста стряхнули только на замещении одного топлива другим. А ведь есть еще и ценовая разница для того же угля между экспортными поставками и внутренним рынком. Одним словом, мы сидим на богатствах, которыми господь нас наградил, и элементарно профукиваем их. А ведь эти деньги могут оказаться совсем не лишними, если сбудется прогноз российского Министерства финансов и, к примеру, бюджетный профицит России после 2010 года сменится бюджетным дефицитом.И прогнозы экспертов, и расчеты специалистов выносят вердикт в конкуренции газа и угля для электроэнергетики в пользу последнего. Конечно, при условии применения современных технологий, которые оставляют чадящие в голубое небо трубы в далеком прошлом, снижают вредные выбросы в окружающую среду и, что немаловажно, не очень сильно отличаются друг от друга по показателям КПД. Так, если самые “продвинутые” парогазовые турбины дают на выходе КПД в 53—55%, то новые технологии сжигания угля обеспечивают КПД в 45—48%. Для сравнения: на большинстве наших газовых электростанций этот показатель сейчас не превышает 35%.
Но, кроме чисто денежных расчетов и временного фактора, которые и так “играют” на стороне угольщиков, есть еще один, не менее, а то и более важный. И это люди.
Кадры решают или мешают?
Не будем далеко ходить и возьмем тот же доклад Минпромэнерго “О текущей ситуации развития топливно-энергетического комплекса (январь—декабрь-2006)”, в котором черным по белому написано: “Основные запасы угля сосредоточены в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах (около 90%)”. Как раз в тех депрессивных регионах, откуда население в сладких снах мечтает вырваться куда-нибудь из-за отсутствия зарплаты и работы. И для освоения которых правительство начало реализовать сейчас государственную целевую программу по развитию Забайкалья и Дальнего Востока и намерено вбухать в этот проект сотни миллиардов рублей. Вплоть до организации на Дальнем Востоке туристического рая. Впрочем, в реальной эффективности программы есть некоторые сомнения. А ведь весьма значительную часть задач по развитию ныне депрессивных регионов могла бы решить поддержка угольной отрасли. И не только именно этих регионов. И не только этой отрасли. Сейчас в угольной отрасли работает около 300 тысяч человек, и увеличение добычи при гарантированном спросе может увеличить эту цифру в полтора раза. А увеличение зарплаты в отрасли потянет за собой цепочку новых рабочих мест и решение проблем трудоустройства не только самих шахтеров, но и членов их семей. Жизнь-то начнет потихоньку налаживаться!Тем более что строительство новых мощностей загрузит смежные отрасли промышленности и обеспечит заказы, а значит, и достойные зарплаты и этим специалистам. Толчок получат не только строители, эксплуатационщики самих станций, но и занятые в энергетическом и транспортном машиностроении, производстве стройматериалов, непосредственно на транспорте (ведь уголь надо будет доставлять до станций от места добычи) и так далее.
Из всех соображений относительно развития угольной энергетики против нее играет лишь один фактор — смертность в отрасли. Но и здесь ситуация не тупиковая. В конце концов в США ежегодно добывается в 4 раза больше угля, чем в России, а за последние 15 лет там не случилось ни одной аварии, которые повлекли бы за собой летальные исходы. И дело здесь не только в современных системах безопасности, но и в человеческом факторе (профессиональном образовании и навыках, социальных гарантиях и системе оплаты и так далее). Без сомнения, вложения российских угольных компаний в безопасность (тот же метан, например, можно не просто выдувать в атмосферу, а еще и получать доход от него, используя как сырье) и государственный контроль вполне способны свести показатели смертности к такому уровню, что угледобыча станет одной из самых безопасных отраслей.
Тем более что уголь в отличие от нефти и газа сам по себе не взрыво- и не пожароопасен, и даже диверсию на угольном складе в отличие от трубопровода совершить практически невозможно.
