Знаменитый горнолыжно-бардовский фестиваль “Приэльбрусье” уже много лет проходит на Чегете — в память о Юрии Визборе, который так любил эту гору, что даже оставался ночевать между 2-й и 3-й очередью кресельного подъемника. Тут есть и крошечный кабачок, почти землянка с мемориальной доской, на которой Юрий Иосифович как живой — в горнолыжных очках на фоне вершин…
По традиции одну из ночей фестиваля “сноубарды” тоже обязательно проводят в этом домике, в экстремальных условиях, чтобы, как и Визбор, встретить в горах рассвет, а с утра позавтракать в кафе “Ай”. Либо с видом на Эльбрус, как любимый поэт, либо с видом на Донгус (то бишь на противоположную сторону) — это уж как душа пожелает.
Но главное, что участники соревнований по горным лыжам и сноуборду параллельно выступают на фестивале авторской песни и пытаются перещеголять друг друга в конкурсе маскарадных костюмов, когда заслуженные люди — генералы, полковники и летчики-испытатели, — сверкая белозубыми улыбками, спускаются с горы, одетые в зайцев, котов, карабасов-барабасов, докторов и даже пышногрудых женщин. При этом на весь Чегет разносятся песни Визбора и Высоцкого вперемежку с неизвестными романсами…
* * *
В этом году синоптики с самого начала обещали “молоко” — метель на всю неделю. Участники фестиваля приуныли, настраиваясь кататься почти вслепую. Или просто смотреть с тоской на выключенные подъемники. Но неожиданно небо очистилось как по волшебству, и лишь на один день яркое солнце скрылось. Тогда лишь самые отчаянные рискнули надеть лыжи…* * *
Огромный человек, похожий на пирата, любитель экстремального катания на лыжах и на мотоцикле, наслаждался солнцем Приэльбрусья в ярко-красном горнолыжном костюме. Он прислонился к округлой стенке кафе “Ай” и слушал авторский диск с песнями своего друга — почему-то невероятно грустными. Они так странно звучали на фоне окружавшей нас остроконечной красоты, что даже официантка Надюша робко попросила: “Может, другое что-нибудь включите…” Но райдер-пират Миша только приоткрыл голубые глаза и сказал: “Нет, эту песню мы дослушаем до конца. Слишком уж хорошо вокруг. Слишком. А кто-то скоро погибнет…”— То есть как, почему?! — растерянно вздрагиваю я.
— Потому что такие песни появляются не просто так. Это — правда жизни. Горы забирают…
* * *
Чегет уже давно облюбовали райдеры всего мира. Даже швейцарцы и французы приезжают целыми группами, чтобы оторваться тут на крутых буграх и огромных просторах пушистой целины. И мало кто задумывается, что лавин на этих склонах — как опят несрезанных.— За год у нас сходит порядка 100 лавин, и где-то 10 — серьезных, — рассказал нам Махмуд Будаев — руководитель противолавинного отряда Приэльбрусья, в штаб которого мы забрели из чистого любопытства. — Но сейчас на Чегете все тихо, — успокоил он.
— А вы знаете, что несколько дней назад девушка пропала — ее фотографию расклеили у подъемников и входа в гостиницу “Чегет”?
— Пока нам никто не сообщал.
Кругом царил праздник бардовского фестиваля, и никого бы не удивило, что барышня могла найти себе веселую компанию горнолыжников и долго не появляться. Потому что концерты шли повсюду. Даже прямо на горе, у доски Юрия Визбора, где выступали Михаил Калинкин, Владимир Городзейский, Евгений Биринцев и другие известные российские исполнители. Глинтвейн не пили только участники соревнований — им предстоял серьезный спуск по кочкам, особенно остросюжетный в такой дисциплине, как бордеркросс, где несколько спортсменов стартуют одновременно и очень часто сбивают друг друга с ног в пылу борьбы.
* * *
Вдруг дверь в штаб противолавинного отряда открылась, и вошел… снежный человек. Или кто-то очень похожий на него. Могучий, облаченный в раскованное одеяние необычной расцветки, с сугробом белых волос на голове. Махмуд представил: “Знакомьтесь, это наша знаменитая личность — Олег Остапцов. Один из лучших!” Почему-то именно таким я представляла себе настоящего лавинщика.— Наша задача — обезвреживать лавины, и мы их отстреливаем, — сразу пояснил Олег. — Зрелище, скажу я вам!
— А это не опасно?
— Не опасно. Только строить не надо в таких местах. А то мы однажды лавину отстреливали, так она ресторанчик у подножия Эльбруса завалила, одно название осталось…
— Но вы же сами в лавину попадали — жутко вспоминать?
— Конечно, жутко. А все ко мне пристают, расскажи да расскажи. А чего рассказывать-то? Водку потом месяц, наверное, пил. Чуть с работы не уволили, — он рассмеялся какой-то невероятной снежной улыбкой. — С тех пор вообще не употребляю… А было так. Она просто закрутила меня, эта белая чума, и я только успевал считать сосны… Страшно, конечно, ну да бог с ним…
Оказалось, что в свое время Олег отказался от семьи, от спокойной жизни и уехал в эти горы, чтобы жить отшельником с огромным пушистым котом в маленьком деревянном домике на территории научного института в Терсколе. Там как раз и базируется противолавинный отряд Приэльбрусья.
— Почему же вы все-таки так решили, неужели тоска не заедает?
— Потому что хочу быть в гармонии с собой, — заявил Олег. — Но коллеги переживают из-за моего одиночества, — вздыхает он.
— И это в отряде, где аж 10 женщин!
— Так они ж все уже пристроены… — У Олега снова вырывается вздох.
* * *
По стечению обстоятельств мы вернулись в штаб-квартиру противолавинного отряда на следующий день. Олег обещал красивые фотографии, рюмочку местного коньяку, а главное, варенье из молоденьких шишек собственного приготовления. И сразу пояснил: “Важно только не переварить, а то шишки затвердеют и не очень-то их прожуешь”. Пришли мы, ясное дело, в приподнятом настроении, и вскоре появился Олег.— Здрасьте, вы сегодня прекрасно выглядите! — вырвалось у нас, слегка по-детски.
— Очень прекрасно, — хмуро заметил лавинщик. — В собственный день рождения погибшую девушку откопал… Ту самую, про которую вы вчера рассказывали…
Тут в комнату вошла Нина Булатова — руководитель метеослужбы отряда — и только руками развела: “Ну это же надо, только поговорили о том, что ничего у нас тут трагического давно не происходило, что все хорошо, спокойно, и вдруг…”
— 27 лет назад я пережила такой страх, — стала рассказывать Нина. — Это было в 1980 году, моему сыну тогда было 8 лет. И он должен был участвовать в соревнованиях. А трассу поставили прямо на лавинном языке. И вдруг эту лавину сорвало — вместе с моим сыном и еще двумя мальчиками. И на моих глазах их унесло вниз. Я молилась только о том, чтобы его нашли. Что живым, уже и не рассчитывала, лишь бы разыскали… И вдруг произошло настоящее чудо. Спасатели услышали его голос, откуда-то из-под толщи снега. И сын стал с ними переговариваться. Но вытащить его смогли только через час. В машине “скорой помощи” его подбрасывало аж до потолка — от переохлаждения.
— В таких ситуациях самое главное — отогревать человека целиком, — заметил Махмуд. — Лучше всего другим человеческим телом и ни в коем случае — алкоголем. Потому что самое опасное, когда в одном месте отогревается, а в другом нет. Это еще больший стресс для организма.
— Самое интересное, что сын вполне мог отскочить от этой лавины, — продолжала Нина. — он ведь видел, что она идет прямо на него. А когда я его спросила: “Сынок, почему же ты не убежал?” Он сказал: “Ну, мам, понимаешь, я боялся лыжи поцарапать. Меня тренер предупредил, чтобы я ни в коем случае их не испортил — они же новые были”. Слава богу, с ним все оказалось в порядке, он даже испугаться не успел. Я до сих пор от всего этого до конца отойти не могу…
Олега тоже как будто накрыло оттого, что случилось.
— Значит, к этому все-таки нельзя привыкнуть, даже с вашим опытом?
— М-да, особенно в день рождения… — Олег попытался улыбнуться. — А ведь стольких людей уже помогал находить. И тех ребят-сноубордистов, помните, которые несколько лет назад погибли, и их потом две недели искали. А с этой Ольгой Жуковой из Тулы просто повезло — что ее так быстро обнаружили. Она ведь упала с пятисотметровой высоты. Там склон практически отвесный, идемте покажу, его отсюда отлично видно…
Такое ощущение, что гора над нами просто нависала. Кажется, место, откуда сорвалась Ольга, называют “Погремушкой”. Райдеры любят носиться там с горящим взором. Тут вообще много интересных названий, каждое экстремальное место как-то называется. Например, “Доллар” — чуть ли не самая знаменитая трасса для внетрассового катания…
— Ольга сама лавину сорвала, — продолжал Олег. — На самом деле, если бы не палка и не повязка с головы, которые зацепились за ветки сосен, когда она летела, которые помогли нам определить хотя бы направление ее падения, вообще неизвестно, когда бы ее нашли. Хотя снега над ней было всего полметра…
— Как же так получилось, что она упала — кататься не умела?
— Известным райдером она точно не была. И многие вообще не верили, что она поехала одна. Думали, друзья просто боятся признаваться, что потеряли ее. Но, как потом рассказывали, девушка была сама по себе такая — одиночка. И в тот самый день, когда пурга была, — отправилась вслепую, на опаснейший склон, никого не предупредив! Знаете, ребята, а пойдемте я вас все равно угощу, а то на душе так скверно, не передать… А у меня день рождения все-таки!
И мы отправились в его маленький домик, на пороге нас встретил пушистый кот. Олег заварил чаю, достал обещанное варенье из шишечек, ушел в другую комнату и неожиданно вернулся — с гитарой. А потом пел Высоцкого и Визбора так, что хотелось плакать. И смеяться — одновременно. И несмотря ни на что — вернуться на гору, где нас ждала праздничная горнолыжно-бардовская “ЧЕГЕТиЯ”…
