Сразу после “золотых” Олимпийских игр в Афинах на профессиональном ринге зажглась еще одна звездочка. И даже не очень маленькая — свыше 100 кг вообще-то. Супертяжелый дивизион, попрощавшись с любительским боксом, пополнил российский боксер Александр Поветкин…
После встреч с не слишком известными боксерами 30 июня Поветкину предстоит пройти первую проверку на прочность — встретиться с американцем Монте Барретом. Да, этот боец не хватал звезд с неба, а если и хватал, то неизменно обжигался. В его активе несколько поражений — зато каких! Он проигрывал Лэнсу Уитакеру, Владимиру Кличко, Джо Мези, Хасиму Рахману, Николаю Валуеву... Всего в послужном списке Баррета 36 боев, из них 17 побед нокаутом. Он очень ценится в своем дивизионе, поскольку вынослив, техничен. И вообще — кому, как не таким бойцам среднего класса, помогать развиваться более талантливым коллегам, испытывая их в рейтинговых боях.
Так что Баррет и в случае поражения 30 июня не пропадет. А вот если проиграет Саша, то ему как раз придется несладко. Он только-только вошел в двадцатку сильнейших, занимая 15-е место, авторитета еще не нажил ни у соперников, ни у тех, кто составляет рейтинги в боксерских организациях, и фактически на кону — возможность побороться за чемпионский пояс.
Пока Саша об этом всем, к великому счастью, не думает, а спокойно отдыхает после очередного соперника, канадца Патрика Лерё, которого Поветкин нокаутировал 26 мая в немецком Бамберге. Настораживал только очень короткий срок между двумя боями — все-таки стандартный срок подготовки 8 недель... Но Поветкин быстро успокоил журналистскую братию:
— У каждого боксера своя методика подготовки. За 8 недель можно так подготовиться, что от бокса тошнить будет. Мне кажется, что люди, которые говорят, что готовятся 8 недель, — говорят неправду. Скорее всего они тренируются, потом немного отдыхают, потом начинают основную подготовку. Просто может так получиться, что твой пик формы придется на тренировочный процесс, и тогда все пропало. Я готовлюсь по индивидуальной программе, мне так лучше.
— А для тебя оптимальный срок какой?
— На две-три недели я выхожу в горы, занимаюсь бегом, подтягиваю “физику”. После чего делаю перерыв и перехожу уже на спарринги, они продолжаются еще две-три недели.
— C Барретом уже какие-то бои посмотрел?
— Немного его встречу с Валуевым. Вот вернусь из Германии, и мы с тренером уже сядем и будем просматривать записи, думать, как его победить. Волнуюсь ли я? Нет, чего мне волноваться... Главное, что спарринг-партнеры были удачно подобраны.
— А почему в поисках соперника выбор пал на канадца?
— У него вес 125 кг... Мне надо было почувствовать все прелести супертяжелого веса: где-то он повиснет, где-то ударит. Да и с соперниками тяжелее меня мне легче драться.
— Ты сам в супертяжелый вес пошел?
— Да это моя мечта с детства! Я же еще в 2000 году боксировал в весе до 90 кг. Потом главный тренер сборной России Николай Дмитриевич Хромов предложил: давай в супера... И я, конечно, согласился.
— Ты специально вес набираешь?
— Нет. Я даже питаюсь как обычно, не держу специального меню. Единственное, наращиваю мышечную массу — работаю с тренажерами.
— За Валуева обидно было?
— Переживал, конечно, сильно. Все же мы друзья. А с другой стороны — ну проиграл, ничего страшного... За одного битого двух небитых дают.
— С кем из нынешних чемпионов хотел бы встретиться?
— Со всеми. Все ребята сильные и интересные.
— А с Валуевым?
— Боюсь, у нас не получился бы с ним поединок. К тому же у нас и американцев много. Зачем русских-то бить?
— Как боксер переживает отмену поединка?
— Спокойно. Сегодня отменили — завтра назначат другую дату. Я всегда перед поединками спокоен. Иногда даже самому приходится себя заводить, чтобы вяло не боксировать…
— Вот в финале Олимпийских игр, наверное, было обидно. Завел себя, а египтянин Али взял и отказался от боя.
— Я настраиваюсь в раздевалке. А к тому времени уже знал, что соперник драться не будет.
— Ты наблюдаешь за сборной России?
— Конечно. С Александром Лебзяком постоянно созваниваемся. Жалко, что чемпионат мира не пройдет в Москве. До сих пор, по-моему, разобраться не могут, где его провести.
— Разобрались уже — в Чикаго.
— Да? Ну вот видите, вы же все лучше меня знаете. А вопросы мне задаете…
