— Уи-уи-уи! — вопят возникающие из ниоткуда лысые человечки, всё спешат разорвать пелену, прорваться дальше, а края нет… Чего Чехов-фесту бороться за зрителя: коробки московских театров до безобразия полны (чего иной раз не бывает на спектаклях самих этих театров). Не все остаются довольны: посреди “рисового потопа” тайваньского “Клауд гейт” при мне ушел целый ряд, ну не были они готовы к медитации. Однако любопытство все равно берет вверх. И на этот раз оно в полной мере будет удовлетворено: в ближайшие десять дней вас ждет столкновение с “Краем земли”, “Тангерой” и — коронным номером фестиваля — лирической драмой в 5 действиях “Пеллеас и Мелизанда”…
Про “Край земли” до московской премьеры шептали всякое: “Подумаешь, дорогие декорации, да ничего там особенного…” Смотря какое особенное вы хотите найти в полуторачасовом спектакле почти без слов, но с бесподобной хореографией, исключительной работой по свету и даже… фокусами. Зал — чернее ночи. Откуда-то справа слышен выстрел… Вы — голову туда, ан — в другом конце сцены уже сидит человечек. “Уи!” Белым снегом со всех сторон посыпались письма; девушка в красном бежит за письмом, нападая на гигантскую руку с шевелящимися пальцами. “Уи!” Рука то ширится, то сдувается, отсылая всё письмами к столику с надписью e-mail. Танцоры сами по себе не покидают сцену: у “задника”, который режет глаз попеременно то алым, то синим, то фиолетовым цветом, прочерчен тот самый “край”, как в астрономии — “горизонт событий”. За ним-то бесследно исчезает всё: модный цилиндр, тросточка, зонтик — туда падает человек, наваждение, шум первых капель дождя, мягкий запах июньских роз (да, спектакль, посредством сложной игры света, создает иллюзию запаха!), ровно — всё. Почти по Виану, помните, в “Осени в Пекине” — заехал в пустыню на огромной скорости и попал в теневую полосу. Абсолютная темень. Если точно развернуться на 180 градусов, то еще можно выйти. Но потеряв направление — никогда.
Для этого светового шедевра Филиппа Жанти и Мэри Андервуд сложно подыскать жанр. Скорее, это самоирония над собственным безупречным чувством стиля. Чувством ритма. Пластикой. Вашу фантазию все равно подхлестнет необычный рисунок танца, постоянный сценический обман — только что здесь был шар, а теперь танцующий человек. Или вот в темноте возникла выбеленная голова танцора, следующая секунда, добавили света, обнажилось всё ниже шеи — и не танцор это вовсе, а огромная кукла-паук, вступающая в схватку с той самой женщиной в красном… У великого кукольника Жанти хай-тек схватился с философией; это очень французский спектакль, где сквозь смех всегда проступят слезы. На площадке театра им. Моссовета “Край” будет идти 15, 16 и 17 июня.
А с 17-го по 29-е на сцене МХТ им. Чехова развернется “Тангера” — самый заводной и провокационный мюзикл последних лет в хореографии Моры Годой (режиссер Омар Пачеко). Начиная с 2002 года спектакль собрал в Аргентине все возможные премии, похвалы и невероятные кассовые сборы. За два с лишним часа бесконечного танца от более чем двадцати танцоров рисунок танго не повторяется ни разу, благодаря изобретательной хореографии, когда виртуозное танго совмещается с классической балетной техникой. Несомненно, “Тангера” разбавит горячей кровью филосовско-медитативный настрой Чехов-феста после Жанти, Стуруа и “Клауд гейта”.
А главная интрига впереди: самостоятельный подарок фестиваля москвичам — мировая премьера лирической драмы Клода Дебюсси “Пеллеас и Мелизанда” (18 июня на сцене театра Станиславского и Немировича-Данченко). Ее поставил молодой французский режиссер Оливье Пи, долго не решаясь подступиться к столь сложному сюжету (его соавтором за дирижерским пультом станет известный дирижер Марк Минковски):
— Я 20 лет мечтал ее поставить! Хотя французы “Пеллеаса” ненавидят. Да, из-за весьма “нефранцузского” сюжета. Но на самом-то деле опера самая что ни на есть французская — она приближена как никакая опера к нашему разговорному языку.
Что ж, нам остается только ждать “главного приза”. Ведь одно дело — привозить в Россию пусть и лучшие, но все равно спектакли 3—4-, а то и 5—6-летней давности. Но другое — заказать под фестиваль свой спектакль, да еще и на таком спорном материале: ведь “Пеллеас и Мелизанда” в России — за редким исключением — почти не ставилась.
