Кэти Летт
Как убить своего мужа
и другие полезные советы по домоводству
Отчаянные домохозяйки снова на марше. Двадцать пять лет близкой дружбы трех чертовски милых леди и порядка лет двадцати нахождения их в законном браке понадобилось, чтобы завязать все узелки проблем, запутать личные отношения и распихать все возможные или хотя бы предположительные скелеты по тумбочкам и стиральным машинам. И все затем, чтобы один год превратить в конце концов в ад. Чтобы, утратив почву под ногами и ясное небо над головой, провести некоторое время в слежках, изменах, истериках, скандалах. С невероятной скоростью пробежаться по руинам собственной жизни, дабы во всей красе таки встал в общем-то давно запротоколированный факт, что все мужчины — сволочи.
Однако не все потеряно для дам, приятных во всех отношениях. Ничего, что одна скормила мужа акулам посредством окровавленного тампона в кармане плавок, а другая вынуждена скрываться из-за махинаций с торговлей картинами. Жизнь — не пряник. Зато с каким феерическим шипучим сарказмом, с какой даже избыточной ироничностью, как весело и юрко излагаются избитые истины, набившие оскомину жизненные наблюдения.
Не особенно напрягает даже хеппи-энд. Без него было бы совсем невмоготу. Все двести несчастий просыпались на голову злополучных героинь. Но порок был наказан и добродетель в общем-то тоже. И все жизненные силы природы, от домашних животных до психоаналитиков, пляшут развеселую кадриль.
Андрей Яхонтов
Роман с мертвой
девушкой
Новый роман постоянного автора “МК-Воскресенья” Андрея Яхонтова. С отрывками из этого неожиданного сюрреалистического трагифарса о нашей жизни читатели уже могли ознакомиться на страницах еженедельника.
Жутковатая история некоего сотрудника кладбища, отличавшегося откровенно непрезентабельной внешностью, который неожиданно оказался в самом центре паноптикума еще более одиозных персон. А все вместе они сладили зловещую секту по деформации окружающей действительности. Посредством литературы, кино и телевидения повели не на живот, а на смерть борьбу за искоренение всего недостаточно низкого. Какие-то Душителевы, Подлянкины, Фуфловичи и Захеры. Традиционные для русской сатиры говорящие фамилии. Среди деятелей активного обезображивания мира порой попадаются странным образом вроде как узнаваемые персонажи. Даже не то чтобы точные копии.
Так, скорее отдельными своими гранями, фактурными параметрами как-то невзначай нагоняют терзания смутными подозрениями. Все это в чем-то сродни фантомным болям в не то чтобы ампутированных, а сомнительно, что вообще когда-либо существовавших конечностях. Но вот использовано это, видимо, не для дешифровок фактографической откровенности, а для придания тревожной реалистичности гоголевско-кафкианскому инфернальному карнавалу рож и рожиц, разыгрывающих мистерию мертвенной отвратительности жизни. И так такой непростой.
Андрей Шарый
Знак F: Фантомас
в книгах и на экране
В 2011 году человечество, наверное, будет отмечать столетие Фантомаса. Хотя книги и тем более изначальные фильмы 1914 года видели, скорее всего, только маньячные архивисты. Люди старшего поколения могут припомнить фильмы с Жаном Маре или соответствующую серию с Анискиным. Или же собственные игры в подворотне. Молодежь знает о нем скорее как о природном феномене. Он просто есть. Как черные дыры или озоновый слой. Все в курсе их наличия, но только единицы способны внятно представить характер явления.
А ведь, возможно, именно Фантомас оказался, как отмечают многие исследователи феномена массовой культуры, переломным моментом в европейском общественном сознании. С этого образа и волны подражаний, поднятой им, началась романтизация зла в культуре. Причем не как вынужденного и недостаточного в силу ряда обстоятельств добра, вроде всевозможных благородных разбойников и прочих Робин Гудов. А зла самого по себе.
Такое, разумеется, случалось и ранее. Всевозможные анфан террибли и разнокалиберные “проклятые поэты”, но тогда явление не покидало пределов литературных салонов. В общем-то страшно далеких от народа. И именно Фантомас, как черная дыра массовой культуры, породил в известном смысле современную литературу и кинематограф. Пусть отчасти, но ему обязаны и Тарантино, и доктор Лектер, и зубодробительные с сомнительной подоплекой кибер-боевики, и фэнтезийные романы.
