В субботу исполнилось сто дней, как Рамзан Кадыров стал президентом Чеченской Республики. Всю прошлую неделю Чечня праздновала это событие. Альпинисты покорили самую высокую гору, активисты разрисовали бетонный забор на проспекте Кадырова. Обозреватель “МК” присоединяется к поздравлениям.
Дело было на юге Чечни в Итум-Кале летом прошлого года. Рамзан, тогда еще премьер-министр, приехал в райцентр поговорить с народом. На общем сходе представители небольшого горного юрта задали Рамзану вопрос: “А как ты, уважаемый Рамзан, собираешься решать проблему отдаленных горных сел?” “Будем помогать, — ответил Рамзан. — В вашем селе, я знаю, проживает десять семей, вот примите помощь от нашего фонда”. И вручил горцам десять банковских пачек по 100 тысяч рублей каждая. Оправившись от первого потрясения, горцы опять подошли к Рамзану: “Ты знаешь, Рамзан, у тебя устаревшая информация. Это раньше в нашем селе десять семей проживало, а теперь все двенадцать”. Больше у Рамзана наличных не оказалось. Популистская домашняя заготовка рушилась на глазах. Рамзан не растерялся. Недостающие двести тысяч он мгновенно стряс с членов своей делегации. Уважение за деньги не купишь. Находчивость — совсем другое дело.
Отношение жителей Чечни к Рамзану Кадырову меняется в лучшую сторону. И не только потому, что он усиленно работает над своим имиджем, а потому, что он просто работает. Заставляет строить дома, тянуть газ в горные районы, при нем отремонтированы все главные магистрали Грозного. Но главный плюс Рамзана в том, что он добровольно взвалил на себя всю ответственность за Чечню. При том что свою личную ответственность за все свои ошибки ему ни с кем разделить не удастся. Незавидную, смертельно опасную роль унаследовал Кадыров-младший от своего отца. Поэтому напишу о Рамзане сочувственно. Я достаточно ругал его в своих прежних заметках.
Рамзан и власть
Сначала отрывок из интервью: “Я такой же чеченец, как и все остальные. Но я взял на себя право проливать чеченскую кровь. И если для того, чтобы в Чечне наступил мир, нужно убить пять тысяч человек, то я убью их по-любому”.
Это слова не Рамзана Кадырова. Это сказал мне командир чеченского ОМОНа Муса Газимагомадов в сентябре 2002 года. В марте 2003-го Муса попал в автокатастрофу и спустя три недели умер в госпитале Бурденко. Герой России, полковник милиции, ни дня не воевавший против федералов. Душой болевший за Чечню и обладавший хорошими задатками политика. Был бы жив, стал бы президентом республики или министром внутренних дел. Как личность Муса был полной противоположностью Рамзану, но под словами Мусы, процитированными выше, мог бы подписаться и Рамзан. Газимагомадов в том интервью затронул самое больное место. Для того чтобы в Чечне наступил мир, необходимо убить. Хочешь ты этого или нет. Хороший ты человек или плохой. Нужно убить, иначе мира не будет. Потому что война породила врага, который глух и к словам, и к милосердию. Врага, у которого руки в крови по локоть, и он уже не вернется в мирную жизнь, потому что сам сжег все мосты.
Федеральная власть всегда нуждалась в чеченце, готовом проливать кровь соплеменников. Она и сама могла запросто убить и пять тысяч человек, и двадцать, да убивала все не тех, без разбора, и своими убийствами только усугубляла обстановку, плодя новых мятежников. И только чеченец точно знал, кого следует уничтожить, а кого оставить в живых и перевоспитать. Газимагомадов — человек взрослый, мудрый и образованный — убивал именем закона о милиции и всегда в соответствии с этим законом. Не стрелял в безоружных, не преследовал семьи боевиков. А себя называл простым солдатом этого закона, и никто из родственников убитых по большому счету не имел права предъявить Мусе кровную месть. Рамзан Кадыров, как человек молодой, ограниченный и неопытный, убивал по беспределу. Получив от Кремля карт-бланш на наведение в республике порядка, он по юношеской глупости решил, что ему все дозволено, и подменил собой все законы — и неписаные чеченские, и федеральные. Оставим анализ его поступков для злых заметок, а в этой сочувственной отметим то, что теперь у Рамзана и его людей в Чечне огромное число кровных врагов и никакой федеральный центр не снимет с него этой ответственности. Кроме того, Рамзан применял против врагов подлый азиатский прием — преследовал их родственников. Практически все близкие известных боевиков побывали под кадыровским прессом. Что это значит — по чеченским законам? А то, что и все родственники Рамзана по отцовской линии теперь тоже под угрозой мести. И эта месть воплотится сразу, как только Рамзан потеряет свою власть. Кадыров больше других говорит о третьем сроке для Путина. Недалекие московские наблюдатели видят в этом восточный подхалимаж, а для Рамзана это вопрос жизни и смерти. Рамзан осознает себя человеком Путина и верит в то, что Путин его не сдаст. А вот про будущего Президента России Рамзан ничего не знает. И что с того, что этот будущий будет из команды Путина? А вдруг у него самого или его ближайшего окружения обнаружится личная неприязнь к Рамзану? Для нас политика, а для Рамзана — жизнь.
Но, обвиняя Рамзана во всех смертных грехах, мы не должны забывать, что роль свою он выбрал не сам. В Кремле прекрасно знали, что он за человек, и предполагали, как он будет действовать после смерти отца. И не было никаких оснований подозревать в нем исключительный интеллект и мудрость. А и не подозревали, посчитали, видимо, что для чеченцев сойдет.
Рамзан и враги
После убийства своего личного врага и отчасти политического конкурента Мовлади Байсарова осенью прошлого года Рамзан стремительно преобразился из монстра в политика, экономиста и строителя. Как будто вкусил легитимной власти, основанной не на силе и оружии, а на манипулировании законами и интригах. Сейчас в Чечне затевается референдум. Будут распускать парламент, увеличивать президентский срок до семи лет. Рамзану нужно закрепиться на посту президента, сидеть в этом кресле как влитому. Успеть наделать добрых дел, за которыми, глядишь, и все его прежние проступки потеряют свой масштаб. Можно с большой долей вероятности предположить, каким будет его следующий политический ход. В следующем году Рамзан скорее всего начнет процесс национального примирения.
Гражданская война породила сотни кровников, и в чеченском обществе есть механизм выхода из этой самоубийственной ситуации. Уважаемые старики навещают кровных врагов и просят их помириться. Дело это долгое и тонкое, но если примирение достигнуто на уровне глав семейств, то любой член семьи, нарушивший договоренность, становится преступником. Не все кровники согласятся отказаться от мести, но если согласится хотя бы половина, это будет, пожалуй, самым значительным событием в послевоенной чеченской истории. И Рамзан Кадыров войдет в нее не только как Рамзан-строитель, но и как Рамзан-миротворец. Тем более что он сам кровно заинтересован в таком примирении. Если все сложится, его шансы выжить значительно возрастут.
За последние 17 лет в Чечне было много правителей. И любой из них выглядел и благороднее, и умнее Рамзана. И костюмы на них сидели ловчее, и языки у них были подвешены получше. Одни боролись за свободу, другие боролись с борцами за свободу, третьи умудрялись совмещать оба этих поприща, но и те, и другие, и третьи только воевали, так ничего и не сумев создать. Результат их амбиций и геройства — разрушенная республика и сотни тысяч трупов. Исключением явился Ахмад Кадыров. Он начал выводить чеченцев из состояния перманентной войны. Он заложил фундамент нынешней чеченской власти. Но если бы не его сын Рамзан, то и дела Кадырова-старшего уже давно канули бы в небытие. Заслуга Рамзана в том, что он отринул привычный для чеченца путь воина и занялся народным хозяйством. За одно это он заслуживает уважения. И сочувствия. Потому что пост его расстрельный, а будущее туманно. Воином-то — оно было бы проще. Ломать не строить.
