В отечественной истории он известен как "манифест 17 октября".
Документ, составленный в самый разгар революции 1905 года, когда император был фактически вынужден скрываться в Петергофе, начинался словами: "Смуты и волнения в столицах и во многих местностях империи нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце наше. Благо российского государя неразрывно с благом народным и печаль народная — его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы нашей".
Главный смысл манифеста заключался в двух пунктах: "Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов", и: "Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей".
Уже в начале ноября были амнистированы все политические заключенные, за исключением осужденных за терроризм. 7 декабря отменена цензура.
Свобода мнений в стране стала неограниченной. Однако контроль над исполнительной властью, включая право назначать и смещать министров, остался в руках монарха.
По закону о выборах 1907 года социально-профессиональные "курии" выбирали депутатов отдельно друг от друга, а по нормам представительства, например, один голос дворянина-землевладельца равнялся четырем голосам предпринимателей и интеллигенции, 260 голосам крестьян и 543 голосам рабочих.
Как писали европейские справочники тех лет, политический строй в России представлялся "конституционной монархией при самодержавном государе".
Прямые и равные выборы и "ответственные министры" стали главными требованиями оппозиции до 1917 года.
Оценки манифеста 17 октября и ограниченной демократии в обществе восприняли диаметрально противоположно.
Крупнейшая политическая партия страны назвала себя "октябристами", объявив манифест воплощением всех своих надежд.
Другая часть общества выступила против. Например, будущий основатель Красной армии Лев Троцкий в тот же день на митинге в Петербурге заявил, что: "Царский манифест - всего лишь клочок бумаги. Его нам сегодня дали, а завтра порвут в клочки, как это сделаю я сейчас!".
Вдохновителем политической реформы в стране и автором манифеста являлся премьер-министр Сергей Витте. Свое детище он охарактеризовал следующим образом: "Манифест 17 октября предотвратил немедленную катастрофу, но не явился радикальным лекарством".
Обнародование манифеста не стабилизировало обстановку в революционной России. Скорее наоборот оно сопровождалось новой вспышкой антиправительственных беспорядков с одной стороны (бои на Пресне в декабре 1905 года), и черносотенных погромов - с другой. Однако к началу 1906 года революция пошла на спад. У историков есть разные мнения насчет того, что больше способствовало ее прекращению: либеральные реформы Витте или жесткие меры Столыпина.
Стоит отметить, что царь крайне неохотно согласился на подписание манифеста. Менее чем за год до издания документа, Николай II заявлял: "Я никогда, ни в каком случае не соглашусь на представительный образ правления, ибо я его считаю вредным для вверенного мне Богом народа". О самом подписании он сообщил матери не как о желанном событии: "Я перекрестился и дал им все, чего они хотели".
В середине 1990-х, российский парламент стал вновь именоваться Государственной Думой, некоторые депутаты предложили считать ее созывы с учетом дореволюционных. Таким образом, грядущий состав Думы был бы не пятым, а девятым. Однако историческую преемственность большинство думцев подчеркивать не захотело, и эта идея не прижилась.
