"Я был на схождении огня в 1998 г. , когда после этого балагана была драка между арабами и армянами. Сильно изрезали одного армянского юношу по имени Иммануил и я видел, как его несли окровавленного на поднятых руках над головами, потому что в этой давке иначе было не пройти. Что удивительно, тогда я был искренне верующим не в Бога, но в церковь, и все её обряды. И вот пока я ждал в храме вместе со всеми всю ночь, чем ближе к этому моменту, тем более у меня появлялось чувство или мысль, что всё это грандиозный обман. Я был очень смущен такими мыслями, и в следующую, пасхальную ночь там же, в Иерусалиме, в Свято-Троицком соборе Русской духовной миссии, я был вынужден покаяться в своих сомнениях на исповеди перед причастием. Сейчас-то я точно уверен, что это мошенничество, но не знаю точно, кто мошенничает: Патриарх или сатана".
Мы не случайно, не для пикантности или ради красного словца, прежде, чем поразмыслить над обстоятельствами обряда Святого огня, начали с цитаты, взятой из обсуждений на форуме "Портала-Credo.Ru" за 22 апреля 2008 года. Приведенную реплику одного из участников дискуссии можно считать во многом знаковой для этой темы вообще. Во-первых, по причине личного неравнодушия ее автора к традиции действа, совершающегося у Гроба Господня в Великую Субботу. Во-вторых, ввиду явно не пострадавшей религиозности человека, убедившегося в отсутствии в обряде подоплеки в виде природной аномалии. В-третьих, потому, что в данном случае имеем перед собой пример верующего христианина, а не просто жаждущего необычайных зрелищ суеверного обывателя. Как ни покажется это странным, но люди суеверного склада вовсе не обязательно исповедуют какую-либо религию, хотя именно они, как правило, наилучшим образом подготовлены к тому, чтобы пополнить собою массы фанатиков любого вероисповедания. В данном же случае участник форума явно не суеверен, а его опыт, связанный с лицезрением обряда Святого огня, говорит о том, что знание даже такой правды не является помехой вере.
Прецедент, имевший место при участии двух достаточно известных представителей российского православного бомонда в результате посещения ими недавно Святой земли, лишний раз обнаружил глубокую пропасть, отделяющую глубоко осознанную веру от суеверия. Невинное, казалось бы, замечание диакона Кураева, уточняющее, по сути, что Патриарх Иерусалимский не видит в обряде возжжения Святого огня ожидаемого суеверами аномального явления, вызвало в России лавину эмоций. Кто-то оказался возмущен "неверием" Патриарха, кто-то - цинизмом Кураева или откровенным хамством другого участника российской группы, кто-то увидел в словах Патриарха кощунственное отношение к чуду, а кто-то, наоборот, проявление Промысла Божия, выводящего представления об одном из наиболее знаковых храмовых актов христианства на новый, более высокий уровень. Словом, абсолютно равнодушных - тех, кого прецедент вообще не побеспокоил, - не оказалось. Разве что для совсем не слышавших, что есть на свете религиозные и неверующие люди, что одни видят источником сущего Бога, а вторые - что-то, вроде странного совпадения мириад случайностей. В общем, страсти по поводу природы обряда, вокруг которого разного рода небылицы складывались и поддерживались веками, разыгрались нешуточные.
Возникновение в головах по-разному религиозных людей путаницы между христианским храмовым Чудом и легендарным чудом противоестественного самовоспламенения совершенно естественно. Это легко проясняет даже вульгарная аналогия с чудом-телевизором, который для верующего в духов предков жителя амазонских лесов будет проявлением сверхъестественного, а для верующего во Христа или в Аллаха современного москвича - удобным или вызывающим досаду предметом быта.
О том, что чисто технологически представляет собой обряд Святого огня, спорить давно уже стало бессмысленно. Древние свидетельства ал-Бируни, ал-Масуди или ал-Джахиза с их анализом академиком Крачковским, сообщения о проверке факта "чудесного схождения" египетским правителем Ибрагимом, свидетельства иерусалимского духовенства того времени, записки епископа Порфирия (Успенского) и многое иное - все говорило о литургичности обряда возжжения Святого огня. Так что нынешнее подтверждение давно известного факта Патриархом Иерусалимским не является чем-то беспрецедентным, особенным в контексте общепринятого христианского церковного отношения к Чуду. Новостью стало это лишь для просыпающихся толп суеверных маловеров, жаждущих необычного ради самого необычного - увы, больше всего таковых в "православной" России.
Желая, чтобы в Великую Субботу у Храма Гроба Господня с неба при непременном сверкании молний сходил неземной огонь, который горит и не опаляет, да сходил еще только в руки официальных православных, самые православные среди которых, понятное дело, из РПЦ МП, люди возмущаются, если кто-то хотя бы на йоту уклоняется от такой модели. То, что на самом деле все вовсе не так, для большинства из них, совсем неважно - главное, чтобы все говорили об их чуде только так. Поэтому простой ответ христианского Патриарха на простой вопрос о возжжении огня, не совпадающий с магическими представлениями, и вызвал истеричную реакцию у одного зомбированного такими представлениями члена российской группы и стал причиной впадения в некоторую прострацию другого. Если г. Чапнин, следуя традиционному стилю отечественных дискуссий, просто перешел на личности и обвинил в хамстве Патриарха, поколебавшего основы патриотического культа, то диакон Кураев, знающий об истинном положении дел, прибегнул к дежурной мрачноватой иронии.
Спроси любого верующего - священнослужителя или мирянина - о том, как воспринимает он ежедневно отправляемое священником у Престола совершение Божественной Литургии с Таинством преложения Святых Даров, он несомненно назовет это великим Чудом. Но громко возмущаясь "отрицанием чуда схождения огня", эти же умозрительные "священник и мирянин" красноречиво подтвердили бы обоснованность сарказма Патриарха Феофила по поводу того, что не всем дано понимать "греческую метафизику". Людям, не способным видеть Чудо в самом явлении "Церковь", за которую принимают чаще всего разные административно-территориальные канонические структуры, очень трудно, а то и совершенно невозможно разъяснить, что Чудом Великой Субботы является сам Гроб Господень и все, что с ним связано. А возжжение огня - только часть традиционного священного чина, о котором извне, под влиянием разных исторических эпох и политических обстоятельств, надумано и наговорено немало фантастических предположений, обернувшихся суевериями. Желающие "грома и молний" при "схождении огня" по самому типу своей религиозности оказываются не способными ощутить того, что этот и в самом деле Святой огонь свят не по причине "физической аномальности" явления, которое при Чуде такого уровня было бы даже неуместно.
В недавно опубликованном интервью профессора Павла Флоренского есть замечательная оговорка о том, что "к чуду... нужен еще "чудовидец" и "чудопонимающий". Невосприимчивые к чуду убежденные атеисты могут даже спекулировать этими словами, используя их как доказательство того, что "всякие чудеса рождаются у верующих в их мозгу". Профессор же говорил о совсем ином - об уровне восприятия чудесного, где для кого-то чудом будет разве что шоу-аттракцион Дэвида Копперфилда или посадка НЛО в Александровском саду, а для кого-то оно в Чуде возжигаемого многие века от тайной лампады Святого огня и в Чуде Божественного Присутствия во время совершения Литургии.
Неизбывная и повсеместная тяга людей к чудесному говорит о том, что жизнь людей без чуда была бы неполной. Однако, как сами люди в чем-то одинаковы, но, в сущности, и различны, так и чудеса, воспринимаемые ими, всегда разнятся, соответствуя уровню сознания людей. Ну чем не чудо, скажите на милость, полеты Симона-волхва, которые смущали даже живших с осознанием постоянного присутствия Бога его современников? Оно и было чудом, но уже не истинным, а лже-чудом, померкшим в свете апостольского Чуда христианства. Так же, как померк бы и факт аномального самовозгорания свечей от молнии, имей он место в пещере на самом деле, перед христианским Чудом Святости духовного огня Воскресения, от Гроба Господня воссиявшего.
Что же касается возможного разочарования в отсутствии "уфологического" источника пламени, которое представители светских общественных и государственных организаций развезут самолетами по городам и весям, то это совсем иная тема. Совсем другая плоскость заложенной в человеке религиозности, которая используется не на пути духовного совершенствования и спасения, а в чисто утилитарных - политических, идеологических и прочих неизменно манипулятивных земных целях.
