Эти выходные у актера Игоря Ливанова — особенные. Даже особенные вдвойне. Сегодня Игорь Евгеньевич (он же Бешеный, он же следователь Путиловский из “Империи под ударом”, он же капитан 3-го ранга Коноваленко из “72 метров”) отметит 55-летие.
А завтра исполнится год его младшему сыну — Тимофею.
“МК” встретился с актером накануне праздников, чтобы поговорить о финансовом кризисе, отношении к политике и… идеальной любви.
— Об отдыхе в последнее время можно только мечтать, — начинает актер. — У меня уже двадцать перелетов за месяц. Это по три часа в самолете в одну сторону, адаптация к разнице в часовых поясах, а потом еще три часа лета обратно, чтобы вечером играть спектакль в Москве. Организм порой не выдерживает — буквально на грани. Но я для себя давно решил: надо сначала три месяца поработать в Сургуте, чтобы потом 14 дней отдохнуть на Мальдивах зимой.
— В Сургуте, наверное, сейчас холодно?
— Не то слово! А я холод переношу плохо, я ведь киевлянин, человек, родившийся в тепле. Поэтому даже московский климат — девять месяцев зимы — переношу тяжело. Весь год ждешь лета, потом лето приходит, а его и нет. Поэтому мы с семьей чаще всего организовываем зимние поездки в теплые страны — на те же Мальдивы.
— Много там встречаете соотечественников?
— Там русских очень много, но мы ставим задачу перед туроператором, чтобы он находил места, где вероятность встретиться с соотечественниками минимальна. Чтобы я и моя семья могли отдохнуть, а не раздавали автографы и фотографировались каждые две минуты. Одно дело, когда к тебе подходят здесь, в Москве, или в аэропорту. Тогда это просто одна из составляющих работы. А если я в отпуске, то, извините, хочется отдохнуть.
— Что говорят поклонники при встрече?
— Иногда это мучительное вспоминание моего имени и фильмов, в которых меня видели, а иногда — конкретная любовь к тебе и какой-то очень дорогой мне картине. Это совсем другое дело: если ты даришь зрителям тепло и энергию, а они отвечают тебе взаимностью, значит, в жизни ты все делаешь правильно.
Кстати, обратил внимание, что в последнее время все чаще ко мне обращаются по имени-отчеству. Недавно вот милиционер остановил, узнал и говорит: “Игорь Евгеньевич, здравствуйте!” Это меня повергает в шок! Значит, люди действительно знают меня. Но это ни в коем случае не вызывает честолюбивых чувств. Я работаю со многими талантливыми актерами, и, когда вижу, какую любовь проявляют к Стеклову или Марине Могилевской, Андрюше Ильину или Вале Смирнитскому, Сереже Степанченко или Роме Мадянову, иллюзий не остается. Нас порядка 150—200 актеров этой когорты. И к каждому любовь зрителя очень индивидуальна.
— Бытует мнение, что актеры сложно уживаются друг с другом…
— Как же так можно? Только если не любить себя… Надо понимать, что актер сам по себе — без режиссера и партнеров — ничего не может. Чем талантливее мои партнеры, тем мне интереснее с ними на сцене и в кадре. Очень редко попадаются засранцы, которым потом и руку протягивать неприятно. И слух о том, что чем талантливее человек, тем труднее у него характер, тоже неправда. Это скорее проблема воспитания.
Конечно, когда сегодня телевизор во всех красках рассказывает о жизни актеров, особенно за границей, показывает церемонии вручения премии “Оскар”, появляется соблазн пожить такой жизнью, поиграться ею. Особенно молодежь этим страдает. Это очень дешевое проявление тщеславия и амбиций. Поведение многих наших звезд — ложная попытка воссоздать желаемые обстоятельства. Мой выбор — абсолютно спокойное восприятие проявлений зрительской любви. Я не плачу людям за то, чтобы они с цветами встречали меня после спектакля.
— Неужели такое тоже бывает?
— И очень часто! Это практика многих актеров, когда нанимаются люди, чтобы кричать: “Гениально! Браво!” Все организовывается достаточно просто. Зачастую одни и те же люди этим занимаются на разных представлениях.
— Что дает человеку популярность, если к ней даже так стремятся?
— В нашей стране ситуация с популярностью совсем другая, чем на Западе. Я освобожден от многих формальностей, например от сложных взаимоотношений с ГАИ. Жена моя, профессиональный юрист, определяет это как коррупционную ситуацию. Потому что если вдруг останавливают меня и узнают, то потом извиняются и отпускают. Значит, я могу позволить себе гораздо больше, чем простой гражданин. А это неправильно. Если я буду пьян за рулем или еще как-то нарушу правила, меня надо наказывать. Хотя бывают смешные ситуации…
Недавно меня остановил гаишник и говорит: “Я вас знаю, вы из правительства”. Как так получилось? Он видит знакомое лицо и особый номер на автомобиле. Мне его в ГАИ подарили, проявив таким образом любовь ко мне.
Гаишник понимает: машина явно непростая. Вот он и пришел к выводу, что я из правительства. Между прочим, когда после роли Бешеного в фильме “Тридцатого — уничтожить!” стали выходить одна за другой книги с моим лицом на обложке, мне при встрече начинали говорить: “Знаю, я читал все ваши книги”. (Смеется.)
Но есть и обратная сторона популярности. Вот недавно возвращался из Волгограда со спектакля. Так весь самолет с ума сошел — абсолютно все хотели пообщаться. Пришлось пилотам меня спасать — прятать в кабине. С другой стороны, есть точка зрения, что актеры не имеют права на личную жизнь в обществе. И в этом тоже своя правда.
— Вам сложно переключаться со съемок на спектакль и наоборот?
— Нет, здесь вопрос чисто профессиональный, у меня с этим никаких проблем нет. Очень помогают переключиться твой костюм, партнеры, да хотя бы новые декорации. Получается такой переход из одного состояния в другое, как у Алисы в Зазеркалье. Раз — и ты уже там находишься, потом выходишь и едешь домой. Или на вокзал. Сейчас я достаточно долго в Москве — целых четыре дня. Правда, каждый вечер спектакль, но все равно уже легче.
— Наверное, дома пытаетесь отоспаться?
— Хотелось бы. Не зря говорят: сон — лучшее лекарство. Правда, сегодня пацаненок наш проснулся в пять утра и дальше спать отказывался. Мы до девяти утра носились, пока он не уснул. А мне в десять уже надо было вставать.
— За малышом вы с супругой ухаживаете сами?
— Чаще всего с ним мама сидит, конечно. Но если у меня есть возможность, с удовольствием присоединяюсь. Что касается няни, то я не хотел бы чужому человеку доверять своего ребенка. Сейчас Тимофею всего год, и Оля сидит с ним дома, но уже рвется вернуться на работу. Это меня немного страшит, конечно.
С возрастом к такому событию, как рождение ребенка, начинаешь относиться по-другому. Когда родился мой старший — Андрей (сын от предыдущего брака с актрисой Ириной Бахтурой, сейчас — супругой Сергея Безрукова. — Н.К.), в магазинах можно было купить только спички и одну бутылку водки. Ни о каких памперсах или детском питании мы даже не мечтали. Сейчас, когда ты можешь купить все что душе угодно, рожать детей — радость и праздник.
Но вообще эти нежные чувства, это умиление — несравнимы ни с чем. Наверное, это и есть настоящая любовь. Потому что по отношению к женщине наша любовь все же сродни страсти. Здесь страсть тоже есть, конечно, потому что иногда хочется укусить. (Смеется.) Но в принципе любовь к ребенку — идеальная. Сколько нам отпущено, неизвестно. Хочется поставить его на ноги, увидеть, как он станет взрослым, воспитать так, чтобы человеком получился хорошим.
— Как складываются отношения у Андрея с младшим братом?
— По-разному. Но здесь его надо спрашивать. Мало ли что я могу увидеть в его поведении. Я могу только догадываться, что происходит, но самое главное, что есть движение навстречу: Андрей приносит какие-то подарки, проводит с ним время.
Разговор прерывается звонком мобильного телефона. Звучит мелодия из фильма “Миссия невыполнима”.
— Извините, мой агент звонил. Как раз для него подходит такая мелодия. Всякая работа — невыполнимая миссия, которую приходится выполнять. (Смеется.)
— Не знал, что вы прибегаете к услугам агента.
— Свести графики съемок в трех фильмах с выступлениями в театрах без агента невозможно. Еще он занимается переговорами. Как я могу разговаривать с продюсерами, говорить: “Моя стоимость на сегодняшний день составляет столько-то”? Сейчас мы наконец переходим к фиксации всех доходов и оплате всех налогов. В этом тоже надо разбираться. Поэтому у меня есть еще и бухгалтер от агентства. А я плачу им проценты от гонорара. Это нормальные цивилизованные отношения.
— В рекламе часто предлагают сняться?
— Недавно я принял одно предложение. Побывал в одном из своих самых любимых городов, в Праге, прожил там три дня в очень хороших условиях и заработал приличные деньги. Просто сказка! Но я думаю, в связи с кризисом такие вещи будут серьезно пересматриваться. Очень много денег выбрасывается на ветер. Почему кто-то получает такие деньги, а кто-то, более заслуженный и профессиональный артист, — гораздо меньше? Никто не знает. Чаще всего это определяется личными симпатиями продюсера. Не проводится никаких исследований, насколько тот или иной актер может гарантировать возврат вложенных в него денег. Все происходит по принципу: “Помнишь, мы с тобой хорошо провели время с доброй компанией?”
А еще есть так называемые “черные списки”, когда люди непрофессиональные исключаются из кинематографического процесса. Потому что ведут себя так, что вокруг них ходят недобрые легенды. И среди молодежи таких людей гораздо больше. Человек, который еще не закончил институт, вдруг попадает на пару дней в телевизор и начинает считать себя выдающимся. И все — мозги набекрень. Начинаются эти “зарядки” цен: я стою столько-то. А на каких основаниях? Нет ответа. Сейчас, из-за кризиса, рынок вынужден будет принять более цивилизованные правила игры.
— Вашему агенту поступают какие-нибудь странные предложения?
— Случается, но чаще всего они отсеиваются, не доходя до меня. Часто приглашают принять участие в агитации за ту или иную партию. Но я абсолютно аполитичен, хотя несколько очень известных политиков присылают мне личные поздравления с днем рождения. Я им признателен, но это не значит, что я присоединюсь к какой-нибудь партии. У нас очень короткая память. Да, сейчас есть одна определяющая партия, и, наверное, можно с ее помощью ускорить профессиональный рост. Но относительно недавно мы сжигали партийные билеты совсем другой, такой же могущественной партии. Спрашивается, зачем было в нее вступать? Чтобы потом глумиться над ней? Если уж ты взялся за что-то — иди до конца. Похоже, подобные уроки у нас не усваиваются. Поэтому сегодня так часто люди, далекие от политики, вдруг вступают в партию.
— Когда вам исполнилось 50, вы сказали, что вступаете в такую жизнь, в которой ничего не знаете…
— Могу повторить это и сейчас, когда мне исполняется 55. Я каждый день вступаю в новую жизнь. Конечно, хочется верить в стабильность, но постоянно случаются такие вещи, как этот финансовый кризис. Ну кто же знал, что так выйдет? А теперь многие проекты заморожены, многие люди оказались в подвешенном состоянии. Мне же жизнь, слава богу, дает возможность и работать, и отдыхать. Чувствовать себя насыщенным человеком. Я продолжаю изучать языки, географию, историю. Мне это интересно.
Перед поездкой в Германию я стал углубленно заниматься немецким, мне доставляло большую радость свободное общение с немцами на их родном языке. Так же происходит, когда я приезжаю в какую-то англоговорящую страну. А как-то я попал на остров, где вообще русских не было. Там собрались люди из Дании, Голландии, Австралии, Англии, объединенные, как и я, интересом к дайвингу. Мы общались только на английском и прекрасно друг друга понимали.
— Вы радуетесь, что сейчас у вас дела идут хорошо. Но ведь далеко не сразу пошли в актеры…
— Да, я долго сопротивлялся. Но, наверное, это было предопределено свыше. Хотелось сначала совсем другого, но работа в кино и театре дала возможность “поработать” во всех профессиях, в которых я хотел себя проявить. Эта профессия намного богаче и шире, чем многие другие.
— Ваш брат, хорошо известный уже тогда актер Аристарх Ливанов, как-то помогал?
— Конечно. Особенно в тот период, когда я только приехал в Москву. И брат, и Василий Борисович Ливанов, который пригласил меня в свой театр, колоссальную роль сыграли в том, что я смог здесь зацепиться. Тогда еще была важна прописка. И решение о ее выдаче принимало Министерство культуры СССР! Для этого нужны были серьезные усилия, и они были предприняты именно Аристархом и Василием Борисовичем. Но дальше приходилось надеяться только на себя. В актерстве свой опыт гораздо ценнее, чем любое объяснение со стороны. Нужно самому пропахать. Иначе ничего не получится. Сколько бы тебе ни объясняли, ты можешь только с раздражением сказать: “О чем вы вообще? Это мой взгляд на вещи, мои эмоции, моя история”.
— Игорь Евгеньевич, а вы сами верите, что вам уже 55?
— Я свой возраст не замечаю. Меня часто спрашивают, как я себя чувствую. Всегда отвечаю: “Для такого возраста — очень хорошо”. И только в этот момент вспоминаю, сколько мне лет.
