Даже уйдя в феврале 2003 года в отставку, Гавел остался тем, кем и был – правозащитником, интеллигентом-бунтарем, несогласным ветераном большой политики.
Он раздражал очень многих – и у себя на родине, и за ее пределами. И многим раздражался. Критиковал Россию за Чечню и многое другое. Выступал в защиту Ходорковского. Резко встал на дыбы, когда немцы решили наградить российского премьера премией «Квадрига» – и сказал, что откажется от своей награды, полученной в 2009 году. Он обрушивался с яростью на белорусского президента Лукашенко. Заступался за Юлию Тимошенко. Требовал восстановить территориальную целостность Грузии. Откликнулся и на последние события в нашей стране – призвал оппозицию "объединиться, сформировать теневое правительство и разъяснять свою программу людям по всей России"...
В феврале 2003 года я опубликовал в «МК» по случаю ухода Гавела из дворца на Градчанах статью «Театр одного президента». Позволю себе повторить некоторые ее фрагменты:
«Гавел стал президентом Чехословакии, которой оставалось существовать совсем ничего, в возрасте 53 лет. Мог ли он помыслить об этом, скажем, лет за двадцать до своего избрания? Тогда, когда его вытурили отовсюду за вольнодумство, - и он пошел разнорабочим зарабатывать себе хлеб насущный?
Одновременно с Гавелом во многих странах к власти приходили бывшие диссиденты, выходцы из интеллектуальной среды. Приходили и уходили. Кого-то помнят, о ком-то давно забыли. Гавел простоял дольше всех. Он и похож и не похож на многих своих коллег из постсоциалистических стран. Взять, к примеру, Леха Валенсу. Тоже диссидент. Но не литератор, вышедший из элитной семьи, а человек из народа, электрик с судоверфи. Тоже популярный, харизматический лидер - куда как известнее, чем Гавел. Но Валенса давным-давно уж не президент, а Гавел бессменно руководил страной больше десяти лет. Зато Валенса получил Нобелевскую премию, а Гавела с нею обошли.
А может, стоит сравнить пана Гавела с другим потомственным интеллигентом Звиадом Гамсахурдиа? Оба из хороших семей, оба литераторы, оба диссиденты, оба борцы с советской империей, оба сидели в тюрьме и стали потом президентами. И опять-таки больше ничего общего - где буржуазно-спокойная Чехия и где растерзанная Грузия? Где Гавел и где теперь батоно Звиад?
А может быть, дело не в самой личности Гавела и не в том, что этот интеллигент сумел привнести хотя бы немного морали в политику? Велика ли заслуга быть "высшим моральным авторитетом" в такой стране, как Чехия? И что смог бы Гавел, окажись он у руля, скажем, той же Грузии? И, может, гавеловская формула успеха кроется в национальном характере Чехии, в ее культурной и политической традиции, в чешском народе?
Неясно, чего по жизни Гавелу доставалось больше: лавров или тумаков. Он жил литературой и театром, а учиться пришлось в "технарском" вузе. Но натура взяла свое - Вацлав пришел в театр - сначала рабочим сцены, потом как драматург. Скоро к его пьесам пришла и международная известность. Не сказать, чтобы жизнь протекала гладко - Гавела то затирали, то замалчивали, - это было "в порядке вещей". Возможно, со временем он мог бы стать вполне преуспевающим драматургом с легким налетом фрондерства "в рамках умеренности". Но это вряд ли. Да тут еще приспел и сумасшедший 68-й год. Пока в Латинском квартале парижские студенты дрались на баррикадах с полицией, Чехословакия пьянела от "пражской весны". Молодой драматург окунулся в бурю с головой. За это Гавелу досталось по полной программе: его "попросили" из театра, а на его творения наложили табу. Из столицы пришлось уехать, и служитель Мельпомены сделался рабочим на пивоварне.
Трудно сказать, что в большей степени сделало Гавела профессиональным диссидентом - природное свободолюбие или действия властей. Он пишет открытое письмо Густаву Гусаку, в котором обрушивается на его политику "нормализации". Потом Гавел становится одним из основателей знаменитой "Хартии-77". Гавел несколько раз оказывается за решеткой. Потуги властей спасти разваливавшийся на глазах чехословацкий социализм ничего предотвратить не могли. Недавний зек делается главной фигурой "бархатной революции", а затем и президентом новой Чехословакии. Но вслед за "бархатной революцией" братья-славяне устроили "бархатный развод". На карте Европы появились независимые Чехия и Словакия. Чешская Республика унаследовала от распавшейся федерации не только столицу и флаг, но и президента Гавела.
Нельзя сказать, что гавеловское президентство шло без сучка и задоринки. Одно дело - декларировать моральные принципы, другое дело - применять их на практике. Тем более в государственном строительстве. Сплошь и рядом бывает - либо одно, либо другое».
