В посольство Сирии я приехала за несколько дней до смерти патриарха, с которым несколько раз встречалась лично в Дамаске. Добрый дедушка — казалось, он светился каким-то теплым внутренним светом; недаром на одной из фотографий, опубликованных в печати, в его руках будто бы горит прозрачный голубой шар.
Откуда он там взялся? Эту фотографию даже признали чудом.
Игнатий IV был очень простой, в отличие от наших иерархов, ходил без охраны — в любую минуту к нему могли подойти и попросить благословения прихожане, дети и взрослые, он сам до последнего часа вел службы, и только когда находиться в Дамаске стало небезопасно, переехал вместе со своей резиденцией в ливанский Бейрут, где молился о спасении Сирии... И вот — такой неожиданный и страшный конец, в тот момент, когда стране и так несладко.
Общий счет жертв идет на десятки тысяч. 25 000 — по мнению официального Дамаска; западные наблюдатели прибавляют еще с десяток.
Сирийский посол хорошо знает русский, но разговаривает со мной по протоколу, через переводчика. Переводчик эмоционален так же, как и сам господин Рияд Хаддад, и эта двойная, параллельная эмоциональность — на арабском и нашем — вполне оправдана, и когда посол хочет подчеркнуть особо какую-то мысль, тоже невольно переходит на русский язык.
— Господин посол, что касается объединенной сирийской оппозиции: еще недавно считалось, что она полностью расколота, каждый тянет одеяло на себя. Но тут в Дохе все-таки была сформирована Национальная коалиция оппозиционных сил, которая уже признана рядом стран легитимным представителем всего сирийского народа.
— Знаете, как это было совершено? — горячится посол. — Всех представителей оппозиции собрали в Катаре. Их заперли на два дня в закрытом помещении. Им был предложен выбор: либо они объединяются, либо никто их не признает. Что им оставалось делать? Таким образом Катар выполнил диктат США. Совет государств Персидского залива даже совершил внеочередной созыв Лиги арабских государств, чтобы признать эту коалицию. Ее признал Париж, а премьер-министр Великобритании Кэмерон заметил, что мы же сами просили отыскать политическое решение сирийского вопроса — вот оно. Но у оппозиции одно требование — чтобы их вооружали и платили им деньги. Никакого политического диалога они по-прежнему не хотят, договариваться не желают тоже. А все попытки Запада вмешаться в нашу ситуацию направлены исключительно на то, чтобы уничтожить Сирию. Больше им ничего не нужно. То, что происходит между Сирией и западными странами, есть прямое вмешательство во внутренние дела страны. Это всемирный заговор зверской глобализации. Кто хочет знать правду, тот ее знает, а кто не хочет — тому ничего не доказать, но даже западные журналисты, противники Сирии, постепенно, видя ситуацию наяву, меняют свое мнение, встают на нашу сторону. Есть объективные репортажи тех же англичан из Дамаска.
— Идет информационная война?
— Запад прекратил вещание наших спутников, нашего телевидения. Сейчас у нас нет своего спутникового телевидения для того, чтобы показать свою точку зрения на происходящие события. Французская компания отключила тарелку. Вы представьте себе — у нас не осталось выбора, что смотреть: только «Аль-Джазира» или ВВС — враждебные телеканалы. Истинной информации мы получить не можем.
— Боевики по-прежнему беспрепятственно проникают на вашу территорию?
— У нас общей границы с Турцией — около 800 километров. И она открыта для террористов. На севере нас поддерживают курды, которые давно хотят отделиться от Турции и создать свое государство. Но так называемая группа «Друзья Сирии» — они направляют и вооружают этих негодяев: среди них есть боевики «Аль-Каиды», ваххабиты, афганцы, таджики, чеченцы по национальности... Эти люди подчас даже не знают, в какой стране они воюют и за что. Был случай, когда боевики зашли в сирийскую деревню под городом Алеппо и начали спрашивать у хозяев: «Где мы?» Они были уверены, что находятся в Палестине. Им все равно, где и кого убивать. Террористы расползаются во все стороны, как тараканы. 200, 300, 400 вооруженных захватчиков блокируют наши посты, которые охраняют всего лишь 10—20 солдат. И мы ничего не можем сделать. Мы двадцатый месяц ведем эту войну, которая давно уже — как это у вас говорят — Великая Отечественная. США и Саудовская Аравия, Катар и Турция были уверены, что такими мощными силами им всего за месяц удастся свергнуть режим Асада. Они разрушили инфраструктуру, античные рынки в Алеппо, древние памятники культуры, воздвигнутые тысячелетия назад, — все это было уничтожено их руками посредством вооружения боевиков. Прошло 20 месяцев боевых действий — и ничего: Сирия стоит и будет стоять. Хамад, эмир Катара, по его словам, оплатил 14 миллиардов долларов — и все равно ничего не смог сделать с нами.
— Может быть, наемникам мало платят, и поэтому они мало стараются?
— Да, насколько мне известно, боевики получают всего около 200 долларов в неделю.
— Вы сказали, что то, что происходит сегодня в Сирии, суть война отечественная, народная, — тогда должно быть и партизанское движение.
— Есть несколько сценариев ведения боевых действий. Боевики, допустим, заходят в один район, располагаются там и просят население, чтобы те якобы ушли из-под обстрела, нашли себе другое место для проживания. Рядом с оккупированным городом стоит блокпост, население спасается через него — в это время наемники атакуют военных, и мирные граждане, женщины, дети, оказываются меж двух огней. Видя, подло как ведется эта война, народ создает свое ополчение. Мы вынуждены делать это, чтобы защититься. Впервые ополчение появилось в одном из районов Алеппо. Бой там длился около четырех часов, и именно жители не позволили террористам прорваться в город. Затем подошла армия.
— И вы все равно настаиваете на том, чтобы международные силы с помощью Совета Безопасности ООН, не пытались восстановить порядок в вашей стране?
— Нет. Это было бы второе Косово. Вы видите, что за разногласия творятся сейчас в ООН, Кофи Аннан ушел в отставку — как они могут разобраться в наших проблемах? Но когда к нам были отправлены международные наблюдатели, мы просили, чтобы в составе этой миссии больше было представителей России. Вы — наши единственные друзья: Россия и Китай.
— Недавние события между Палестиной и Израилем как-то повлияли на положение в Сирии? Хотя боевые действия в Газе продлились совсем недолго.
— Мы поддерживали «Хамас» и действительно вооружали его. Раньше это было так. Но сейчас, поскольку «Хамас» состоит из «Братьев-мусульман», те заняли сторону Катара и Египта — и, естественно, мы осудили эту агрессию, заявили об этом официально. В течение 8 дней мир смотрел только на Газу, но принцы и шейхи Катара и Саудовской Аравии сделали все, чтобы побыстрее прекратить эту войну. Они хотят освободиться от палестинской проблемы и вновь заняться Сирией. Их задача — любой ценой убрать Асада. «Братья-мусульмане» пришли к власти везде — в Египте, в Ливии, в Тунисе. Независимым от них остается только Дамаск.
