Собственный деловой стиль Рамзан нашел сразу и остается верен ему по сей день. Стиль редкий для нынешнего чиновника — делать гораздо больше, чем требует должность… И уничтожать всех, кто берет на себя слишком много.
Заведующий силой
Спустя сутки после смерти отца Рамзан стал первым вице-премьером, курирующим силовые структуры. Должность села как влитая, он воплощал только силу, без примесей, а может, полагал наивно, что на этот пост назначают самых накачанных. Не дожидаясь конца поминок, Рамзан пересел за другой стол, руками и зубами вцепился в приготовленный для него окорок власти и рвал его жадно, кося отцовским голубым глазом на чужие куски. Влез в политику, в экономику, но первым делом подавил шефа — премьера Абрамова. На фоне “хулигана” Кадырова Абрамов выглядел маменькиным сынком в очках и с нелепой скрипкой.Абрамов подчинился Кадырову до потери самоидентификации. На митинг в поддержку Рамзана пришел в тюбетейке, а родившегося сына назвал Ахматом.
Нейтрализовав Абрамова как личность, Рамзан уничтожил его как премьера. Абрамова, внедренного в чеченский кабинет московскими финансистами и в череде чиновничьих перестановок случайно оказавшегося у самой вершины власти, столичные покровители теперь не могли не только использовать в своих интригах, но и просто ему позвонить. С Москвой Абрамов говорил лишь с разрешения и под присмотром Рамзана.
Подмяв премьера, Кадыров существенно расширил свои полномочия и дал понять, что способен на большее.
Регент Алу
Большее не давалось по малолетству. Дурацких двух лет не хватало до заветного отцовского кресла. А старшие и знаменитые уже нахально к нему примеривались, мысленно входили в кабинет, принадлежавший Рамзану по праву крови. Гантамиров, Сайдуллаев, Джабраилов, Арсамаков, Аслаханов… Как он, наверное, ревновал!Вопреки расхожему мнению Рамзан не стал бы президентом Чечни в 2004-м, даже если бы подходил по возрасту. На свободных выборах его бы обошли более образованные и степенные. Так, в свое время не хватающий с неба звезд Масхадов победил на выборах 1997 года харизматичного Басаева.
Но и в условиях показного плебисцита Москва в 2004-м не могла поставить на Рамзана. Это не в ее стиле. Тот Рамзан даже чисто внешне не походил на главу субъекта Федерации, не имел надлежащего бюрократического лоска, не умел ни говорить, ни одеваться, ни сдерживаться. Я уж не говорю о том, что власть в России хотя и принято в последнее время передавать проверенным и заранее сосватанным преемникам, но именно преемникам, а не родственникам — чай не монархия.
При этом команда погибшего президента, а пуще ее огромная служба безопасности клана Кадыровых сильно ограничивала Москву в маневре. Нового чеченского правителя нужно было подобрать, учитывая мнение этой силы, любая противная кадыровцам кандидатура вмиг раскалывала властную элиту. Именно элиту, мнение народа никого не заботило. Поэтому ни один известный московский чеченец в президенты не годился, хотя любой из них — Гантамиров, Сайдуллаев, Арсамаков, Аслаханов, Джабраилов — мог в то время серьезно потеснить Кадырова. И все они этого хотели, но не решились пойти поперек федеральной власти. Первых четырех тормознул Кремль, а дальновидные братья Джабраиловы, Умар и Хусейн, сами договорились с Рамзаном. И теперь Хусейн — вице-премьер по промышленности и энергетике в кабинете Кадырова. А Умар представляет Чечню в Совете Федерации, исподволь восстанавливая нефтяной комплекс республики.
Москве был нужен честный, застенчивый, образованный кандидат из команды Кадырова. Который бы прилично выглядел на высокой должности, не вступал в конфликт с федеральной властью, не раздражал широкие слои россиян бандитским прошлым и усыпил в кадыровцах беспокойный дух соперничества. Министр внутренних дел республики Алу Алханов был создан для этой роли.
И Рамзана он устраивал. Явному политическому аутсайдеру можно было без опаски доверить на время дорогое президентское кресло. Не сломает, не испачкает, не украдет, будет сидеть на краешке сколько надо и при необходимости скажет “занято”.
Прибрав свое хозяйство, обезопасив его от соседей, Рамзан перескочил на более сложный уровень. К роли августейшего отпрыска он решил прибавить авторитет самого могучего царедворца. Для этого Рамзану пришлось морально уничтожить знаменитого соратника своего покойного отца.
Сбитая папаха
Таус Джабраилов был рядом с Ахматом Кадыровым с самого начала политической карьеры. Замом по идеологии. Служил рупором, “говорящей головой” в тех случаях, когда присутствия шефа не требовалось. Играл ту же роль, что Удугов при ичкерийских вождях. Они и внешне похожи, маскарадные горцы в каракулевых папахах. Но в отличие от Удугова Джабраилов бесхитростный.После гибели президента лицо Джабраилова чаще других появлялось в телевизоре, оглушенные взрывом на стадионе люди по инерции прислушивались к пиарщику потерянного лидера, а Джабраилов неосторожно и, кажется, безотчетно злоупотреблял интересом к своей персоне. Слишком часто в своих выступлениях апеллировал к авторитету покойного, слишком самоуверенно рассуждал о будущем республики. Видел ли он себя преемником Ахмата Кадырова — неизвестно, но у окружающих такое мнение крепло с каждым его выступлением. Это была гибельная позиция. Рамзан хотел утвердиться, и Таус Джабраилов сам поставил себя на место подходящей жертвы. И достаточно крупной. Будучи довольно слабой фигурой, Джабраилов формально занимал очень высокий пост председателя Госсовета Чечни.
С ним Рамзан расправился просто. Не спорил, не одергивал, позволил поверить в свою исключительность, наблюдал. Джабраилов попался на пустяке. В частном разговоре неуважительно отозвался о Рамзане, мол, сын папе не ровня. Опустим чудовищные подробности расправы. Джабраилов был вышвырнут из истеблишмента, просил прощения в телевизоре, снял свою кандидатуру с выборов в новый парламент. С тех пор Таус Джабраилов на публике не появлялся.
И все всё поняли. Что священных коров нет. Что от гнева Рамзана не спасут никакие прежние регалии и заслуги. Что никому не дозволено прятаться за отцовской тенью. И самое главное — методы расправы одинаковы и для врагов, воюющих с оружием в руках, и для политических оппонентов. С тех пор у Рамзана их практически нет. А те, что есть, живут не в Чечне.
Надо только отметить, что как бы изощренно ни выглядели шаги Кадырова-младшего, в них совсем не чувствуется натуги профессионального интригана. Рамзан не рисует схем, но со звериной серьезностью идет по следу власти, ориентируясь не на аналитические записки, а на звуки и запахи. И поэтому он всегда будет переигрывать даже самых высокооплачиваемых политтехнологов.
Итак, Рамзан внушил страх, но ему этого мало. Он добивается благоговения и любви. Об этом — завтра.
