Это произошло в среду в Братиславе примерно в 16.50 по местному времени. Миронов встречался с соотечественниками в российском центре науки и культуры.
Спикер сидел в президиуме небольшого зала и отвечал на вопросы зрителей. В момент, когда немолодая женщина попросила его помочь улучшению качества вещания канала ОРТ на Словакию, на стол перед спикером легла бумага. На мгновение Миронов отвлекся и, прослушав окончание вопроса, стал невпопад отвечать что-то об облегчении визового режима…
Побеседовав с публикой еще минут 20, он вывел на сцену свою советницу, актрису Элину Быстрицкую, которая спела соотечественникам три военные песни из своего нового альбома. А сам удалился в переговорную комнату. После чего дал интервью “МК” (к этому моменту о содержании телеграммы журналистам уже сообщила мироновская пресс-служба).
— Сергей Михайлович, вы на публике почти не отреагировали на телеграмму. Она вас не слишком взволновала?
— А что волноваться? Чему быть — того не миновать. Коллеги из “Единой России” объявили о моем отзыве еще 1 мая. Один из коллег для красного словца тогда даже сказал, что процесс отзыва начался, хотя это было не так. Теперь, чтобы не показаться голословными, они прислали телеграмму и действительно начали процедуру. Доведут ли до конца — другой вопрос. Я руководствуюсь известным принципом: делай, что должен, и будь что будет. Поэтому я абсолютно спокойно к этому отношусь.
— Зная “Единую Россию”, трудно себе представить, чтобы городская партячейка что-то сделала без разрешения с самого верха. А наверху — Путин, с которым у вас хорошие отношения. Как объясните этот парадокс?
— Это для московских единороссов верх находится в Кремле или в Белом доме. А для питерских верх давно уже находится в Смольном. Вот вам и ответ. Хотя, конечно, Москва может повлиять на Смольный, если захочет.
— У вас будут консультации с Путиным по этому вопросу?
— Зачем? Подождем, чем кончится, мне самому дико интересно. (Как сообщил “МК” осведомленный источник, сразу после нашего интервью Путин позвонил Миронову. И после непродолжительной беседы спикер выглядел вполне довольным. — Авт.).
— Когда вас могут отозвать?
— Они могут собраться хоть сегодня или завтра и проголосовать. Единороссов в питерском ЗакСе большинство, а по закону они даже не обязаны меня приглашать на процедуру. Единственное, что предписывает закон, который они сами же приняли, — они должны меня уведомить о дате заседания. Из телеграммы следует, что это 18 мая. Но они могут и передумать. Тут есть нюанс: в этот день состоится Совет безопасности, и я смогу поехать в Питер, только если мне удастся отпроситься у президента. Кстати, в этот день будет еще и большая пресс-конференция президента. Интересный будет день.
— Если вас снимут, питерцы будут обязаны обосновать: за что?
— Закон предусматривает возможность отзыва без мотивации. Они не обязаны объяснять, почему перестали мне доверять. Они, наверное, и хотели бы сделать это по-тихому. Но я постараюсь не дать им такой возможности. Постараюсь приехать и выслушать, какие ко мне претензии. В принципе на митингах “ЕР” они озвучиваются. Якобы я плохо представляю интересы питерского Заксобрания, не принес за последние годы ни копейки в городской бюджет из федерального. Я готов все это аргументированно опровергнуть. Так, чтобы всем стало ясно: причина моего отзыва — политические воззрения. То, что я представляю оппозиционную партию, не разделяю идеологию “ЕР”. Иными словами, речь о преследовании по политическим мотивам. Я еще потому спокоен, что, независимо от итогов их голосования, уверен: отобью любые упреки, а они сами выведут себя на чистую воду, распишутся, что преследуют политических оппонентов.
— У вас ведь неприятности не только в парламенте, а разногласия не только с единороссами. И в партии “Справедливая Россия” не все гладко. Говорят о расколе, грозилась уйти депутат Госдумы Дмитриева...
— Никуда она больше не уходит, 1 мая она шла вместе со мной в колонне “Справедливой России”. Оксана Генриховна наш питерский лидер, один из ярчайших политиков. И здесь вопросов нет. Другое дело, что решение о смене председателя партии, которое мы приняли на съезде, для многих партийцев было неожиданным. Они какое-то время были растеряны, не понимали, что происходит. Это правда. Я разъясняю, что теперь у нас два центра принятия решений. Один — Левичев — занимается организационной партийной работой. Другой (Миронов имеет в виду себя. — Авт.) занимается политическими и кадровыми вопросами, работой с депутатским корпусом. Я лично веду подготовку кандидатов в депутаты ГД, потому что хочу, чтобы это были люди, за которых голосуют не только потому, что они социал-демократы, а за их личные качества. Вот эту конфигурацию не все поняли сразу и правильно. И честно скажу: я горжусь теми немногими своими коллегами, которые заранее, еще за 5 месяцев, знали, что у нас появится “сдвоенный центр”, но никто не проговорился. Представьте себе, какой бы вой поднялся вокруг партии, если бы до съезда объявили, что Миронов уступает кресло председателя Левичеву.
— Вы не допустили воя до съезда, но вой поднялся сейчас. И тьма слухов. Якобы вашу партию Кремль будет использовать для того, чтобы выдвинуть Медведева в президенты...
— Давайте дождемся 18 мая. Очень интересный будет день, который развеет какие-то слухи и внесет ясность. Мы в интересное время живем. Каждый день идет много вводных. Может быть, и окажется, что интрига с моим отзывом из Совфеда не просто так, а для чего-то нужна. Будем реагировать по ситуации. Сейчас единороссы хотят, чтобы я начал трепетать и хвататься за сердце, а на самом деле они предоставляют мне новые возможности для маневра. Никаких изменений в распорядок дня до 18 мая я пока не вношу, но я готов к любому развитию событий. Если отзовут...
—…то “Справедливая Россия” от этого выиграет или проиграет?
— Ну догадайтесь сами, проведите мысленный эксперимент. Что изменится при изменении моего статуса? Возьму ли я в этом случае мандат депутата Госдумы? Буду ли, уже не являясь третьим лицом государства, иметь возможность более жестко критиковать власть? Использую ли в интересах своей партии факт, что другая партия преследует людей за убеждения? Буду ли баллотироваться в президенты? Вот в данный момент, сегодня, честно скажу — я этого не планирую. Наша партия собиралась принять решение о кандидате осенью, а когда меня подгоняли, я говорил: ребята, до сентября столько воды утечет, не будем загадывать раньше времени... И действительно, столько всего происходит. Вот будет 18 мая, а тут еще Путин сказал шведам, что кандидатура будущего президента России им понравится. Будете, говорит, довольны. А кто может понравиться шведским журналистам? Думайте, догадывайтесь сами. Только не путайте сюжет с моим отзывом с какими-то глобальными процессами. По моему ощущению, наезд на меня — это такая местная самодеятельность питерских единороссов. Но ощущение ощущением, а мне самому интересно, что же там на самом деле и что там будет в итоге...
— Если это — самодеятельность питерских, то ответьте, пожалуйста, каковы ваши отношения с губернатором Санкт-Петербурга Матвиенко?
— Рабочие. Есть гипотеза, что все началось из-за того, что я призывал к ее отставке. Якобы это было в резолюции нашего первомайского митинга, якобы ехал автобус с громкоговорителем, откуда шли призывы прогнать Матвиенко. Ну так ей неправильно все передали. Я к ее отставке не призывал, и никто из нашей колонны таких слов не говорил. Дословно было сказано так: мы в декабре хотим через выборы поменять власть в Санкт-Петербурге. Иными словами, мы хотим победить “Единую Россию” в этом городе.
— А Дмитриева хочет быть губернатором этого города?
— Не знаю…
