Власть в роли Навального

Воровство государственных средств — одна из главных системных проблем российской экономики и российской власти. На государственных закупках, как отмечал в недавнем прошлом Д.Медведев, «неэффективно расходуются», а точнее, присваиваются чиновниками и аффилированным с ними бизнесом — до 1 трлн. рублей в год. Если учесть, что все бюджетные расходы составили в 2011 г. 18,6 трлн. руб., из которых более 40%, или 7,6 трлн. руб., пришлось на прямые перечисления средств на зарплату госслужащих и бюджетников, пенсии и пособия, то даже признанный властями умеренный «распил» достигает 9–10% всех направляемых на госзакупки средств. Заметим при этом, что многие цены контрактов существенно превышают как европейские аналоги, так и затраты российских частных компаний на аналогичные цели.

Подобная практика убивает развитие страны. Чиновники становятся бизнесменами и забывают о нуждах народа. Они накапливают состояния, которые не могут легализовать, и потому блокируют любые меры по борьбе с коррупцией. Они нуждаются в послушных правоохранительных органах, и те становятся вооруженным отрядом вороватой бюрократии. Любая общественная инициатива, направленная на обеспечение прозрачности этого «бизнеса», встречается его представителями в штыки.

Власть делает вид, что озабочена ситуацией. В Минэкономразвития разработан и вынесен на обсуждение проект закона «О федеральной контрактной системе в сфере закупок товаров, работ и услуг». По его замыслу, появление специального федерального органа исполнительной власти, который курировал бы закупки, и ответственных специалистов, отвечающих за этот фронт работ, изменит ситуацию. Эту тему обсуждает «Открытое правительство», по ней высказываются авторитетные эксперты. Говорят, что ответственность за нарушения станет персональной, ссылаются на прогрессивный мировой опыт. Но стоит ли надеяться на то, что подобные меры дадут эффект? Нет. Потому что новые бюрократы не могут защитить от бюрократии.

А есть ли выход? На мой взгляд, есть. И лежит он не в перевоспитании чиновников и не в привлечении к проблеме внимания общества, а в коммерциализации этой сферы.

А что если создать вместо Федеральной контрактной системы коммерческую организацию — ОАО «Российские государственные закупки»? 49% ее небольшого номинального уставного капитала находилось бы в собственности федерального правительства и региональных властей; на них начислялись бы дивиденды, но их собственники не имели права голоса. 51% был бы куплен частными (в том числе иностранными) инвесторами, причем доля каждого не превышала бы 5%. Компанию можно создать как электронную биржу с широким комплексом функций, открытую для клиентов.

Любой государственный орган или госкомпания, производящие закупки согласно ФЗ-94 и ФЗ-223, бесплатно аккредитуются как клиенты ОАО «РГЗ». Любые иные организации получают статус либо участника торгов (например, за взнос в $10 тыс. в год), либо наблюдателя (за $1 тыс. в год). Желая купить товар или услугу, госорган вводит заявку в автоматизированную базу данных, где она становится в режиме реального времени видна поставщикам. Последние могут дать свои предложения, содержащие информацию о цене и качестве товара, стране и регионе происхождения, сроках поставки, гарантийных условиях и т.д. Система в течение ограниченного периода (скажем, 48 часов) выбирает три лучших предложения и извещает о них заказчика. Заказчик выбирает самое предпочтительное и подтверждает сделку. ОАО «РГЗ» заключает договора на приобретение товара у поставщика и на поставку его заказчику. После совершения сделки все сведения о заявке, предложениях и заключенном контракте выкладываются в информационный сектор базы, открытый для наблюдателей. Госорганы, предприниматели и общественность видят цены спроса, цены предложения и цены, по которым проходят сделки. Все финансовые проводки осуществляются через счета ОАО «РГЗ». Коррупционная составляющая отсутствует. Каждый поставщик отчисляет компании 1% от суммы сделки. Компания, в свою очередь, гарантирует заказчику поставку товара. Если та не осуществляется, она сама закупает товар для госструктуры и затем добивается возврата денег поставщиком.

Разумеется, такая система не является универсальной — через нее сложно провести сделки по «штучным» подрядам. Но это не страшно. Да, осуществить закупку «услуг по проектированию моста через бухту Золотой Рог» сложно. Да и не нужно. Главное, чтобы после одобрения плана строительства все поставки материалов и подрядных работ оформлялись через единый портал и становились результатом конкуренции обезличенных поставщиков. Воруют не на проектировании, а на стройке. Еще проще обстоит дело с аукционами по продаже государственной собственности или конкурсами на право строительства. Вся система способна резко снизить коррупцию.

Главной причиной тому станет противостояние коррупционным интересам чиновников мощного коммерческого интереса бизнеса. Корпорация окажется весьма прибыльной — только взносы участников обеспечат ей около $600–700 млн. ежегодно. 1%-ная комиссия с заключенных контрактов — не менее $3,5 млрд. в год. За эти деньги можно создать операционную систему любой сложности и степени защиты, застраховать и перестраховать все заключаемые контракты, сформировать всеобъемлющую базу данных недобросовестных поставщиков. Частные инвесторы системы окупят свои затраты в рекордно короткий срок и будут мотивированы на получение дивидендов, тем самым стремясь сохранить чистоту системы и инкорпорировать в нее все большую долю госконтрактов. При этом почти столько же средств, сколько поступит частным инвесторам в виде дивидендов, будет возвращаться в той же форме государственным органам. К тому же существенно — не менее чем на 10–15% — сократятся затраты на госзакупки. Люди увидят, насколько вороватой была их власть.

По сути предлагается радикальная модернизация идеи с порталом «госзакупок», который действует и сейчас. Он должен, во-первых, превратиться из информационного в функциональный; во-вторых, перейти из государственных рук в частные и, в-третьих, перенести принцип конкурентности с процедуры выбора заказчика на весь процесс исполнения заказа. В случае успеха чиновники потеряют возможность договариваться с поставщиками, а договариваться с работниками ОАО «РГЗ» станет невозможно, так как такие контакты будут пресекаться собственниками системы, которые будут относиться к работникам не как к подельникам по бизнесу, а как к наемным служащим.

К рынку госзаказа получат доступ тысячи предприятий, в том числе малого и среднего бизнеса, которые сейчас от него жестко отделены, что приведет к росту предпринимательской активности. Бюджетные траты снизятся, а бизнесмены и аналитики получат четкие ценовые ориентиры, существующие на российском рынке. И хотя не все госзаказы будут охвачены этой системой, эти ориентиры смогут использоваться для выявления очевидных случаев завышения цен, по которым затем могут проводиться расследования. Преимуществ у схемы, на мой взгляд, много. Если она в чем-то плоха, я буду рад услышать критику от Алексея Навального.

Задача реальной коммерциализации государственного заказа чрезвычайно важна. В свое время формирование рыночного хозяйства в Западной Европе началось с того, что в XI–XII веках потребление королевских дворов стало рыночным. Если в Риме государство владело эргастериями, в которых производилось оружие, провинциями, из которых поставлялся в Италию хлеб для плебса, и рудниками, где добывалось серебро, то в новых условиях короли вынуждены были покупать все необходимое за деньги, которые получали в виде налогов и пошлин. Для уплаты податей их подданные должны были продавать свои продукты — и так начался процесс рыночного развития, затем положивший конец феодализму. Россия сегодня движется назад даже по отношению к тем временам. Как Египет, главная житница Римской империи, был личной собственностью императора, так «Газпром» с «Роснефтью» управляются национальным лидером. В стране создаются тысячи унитарных предприятий, поставляющих для государства все и вся в непрозрачном режиме. Над всем этим господствуют дуумвиры и их преторианская гвардия. Неужели нам, как римским рабам из известного анекдота, остается мечтать о «феодализме — светлом будущем всего человечества»? Или все-таки нужно продолжать искать выходы из нынешнего тупика?