Для начала сухая статистика. 14 октября пройдут выборы в 6 региональных парламентах: Республики Северная Осетия — Алания, Удмуртской Республики, Краснодарского края, Пензенской, Саратовской и Сахалинской областей. До них допущены 27 партий, 23 из которых воспользовались своим правом побороться за мандаты хотя бы в одном из регионов. Наибольший интерес у политиков вызвали выборы в Алании и Краснодарском крае — в них участвует по 17 партий, самыми депрессивными оказались Пензенская и Сахалинская области — там заявилось всего по 11 партий.
Губернаторские выборы пройдут в 4 или 5 регионах — в зависимости от того, будут ли они сорваны или нет в Брянской области. После того как из бюллетеня за неправильное оформление документов вычеркнули губернатора-единоросса Николая Денина, а в знак солидарности с ним свою кандидатуру снял кандидат от ЛДПР Михаил Марченко — там остался только один зарегистрированный кандидат. Безальтернативное голосование у нас запрещено, и если суд не восстановит в правах Денина — выборы не состоятся. В четверг Верховный суд отменил решение Брянского облсуда о снятии Денина с выборов, и вероятность того, что кампания на Брянщине состоится, резко возросла.
А вот в Амурской, Белгородской, Новгородской и Рязанской областях губернаторов выберут точно. Для участия в губернаторских кампаниях были зарегистрированы кандидаты от 9 партий.
Одновременно почти во всех субъектах Федерации (кроме Москвы и Санкт-Петербурга) пройдут муниципальные выборы. Наибольший интерес из них вызывают выборы мэра Калининграда и органов местного самоуправления Владивостока, Курска, Твери, Ярославля, Барнаула, Черкесска и Петропавловска-Камчатского, городов Московской области.
«Нас не пытались снять любой ценой»
Анализируя избирательную кампанию, ассоциация «Голос» отмечает большое количество снятых кандидатов. Рекордсменом по числу жертв оказалась РПР-ПАРНАС — избиркомы забраковали 51% кандидатов от этой партии. Вместе с тем снятых кандидатов можно было заменить на новых, и партсписки в целом практически нигде не заворачивали.
Во всех региональных выборах по традиции участвуют четыре партии: «Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ и ЛДПР. Неожиданностью стало то, что к ним примкнула совсем новая партия — «Коммунисты России», которая оказалась самой активной из новичков.
— В 5 регионах выставили списки, на Сахалине решили продавить одномандатника — навалиться всеми силами на один округ, где точно есть шанс взять мандат, — хвалится своими достижениями перед «МК» генсек «Коммунистов России» Максим Сурайкин.
— Есть ли у вашей партии претензии к избиркомам, вам сильно мешали?
— У нас идет бурная борьба, но не с избиркомами, а с буржуазными партиями, которые в большинстве регионов подают на нас жалобы по любому поводу. Только в одной Удмуртии к нам есть судебные иски и от КПРФ, и от ЛДПР, «Яблока». Как Маркс писал, вся буржуазия объединилась на травлю ленинской компартии. (Лично я у Маркса про ленинскую компартию не читал. — М.З.) Они пытаются притянуть за уши какие-то нарушения и снять нас с выборов. К счастью, нам удается отбить нападки. В Пензенской области с нами судится бывший кандидат в Госдуму от «Правого дела», который теперь является кандидатом от КПРФ. В Карачаево-Черкесии подана жалоба на наш ролик, где я честно рассказываю, как КПРФ проводит по своим спискам крупных олигархов.
— То есть придирки приходится терпеть только от конкурирующих партий, а в избиркомах к вам нормально относятся?
— В Курске мы выдвинули 51 кандидата по спискам, из них по мелким придиркам сняли почти половину — 21 кандидата. В Северной Осетии при формировании участковых комиссий мы просили включить в комиссии с правом решающего голоса 122 человека. Как вы думаете, скольких включили? Еле-еле удалось пробить 5 человек. Остальных прокатили. Но у нас нет обид — это нормальная политическая борьба.
— Тем не менее вы везде допущены до выборов. Каковы перспективы вашей партии?
— Мы пытаемся привлечь к себе симпатии хотя бы половины сторонников коммунистических идей. Надеемся, несмотря на жесткое противостояние со стороны КПРФ и власти, на хороший результат в Северной Осетии, где я лично возглавляю список. Рассчитываем на проходные проценты в Удмуртии и на муниципальных выборах в Твери, Владивостоке.
— Вы, вероятно, общаетесь с лидерами других партий. Какая из них, на ваш взгляд, подвергается наибольшему давлению со стороны администраций?
— Нас, конечно, давят больше всех. Мы не нравимся власти потому, что мы реальная партия, с которой она ничего сделать не может. У нее нет для нас лома, ведь мы сами создавались, сами прорывались, никому не обязаны и живем на свои ресурсы. Склонить нас к чему-либо очень сложно, мы самостоятельны. А КПРФ, как буржуазная партия, очень плотно связана с администрацией, она направляет административный и финансовый ресурс на то, чтобы нас придавить, создать проблемы на всех уровнях.
А вот Владимир Пономаренко из партии «За справедливость» (тоже находится в лидерах среди новичков — участвует в трех региональных выборах) вообще не ощущает административного давления:
— Такого, чтобы запретить, не допустить нас любой ценой, не было, — говорит он «МК». — Конечно, есть сложности с подачей документов. Случаев, чтобы мы с первого захода все сделали правильно и нас тут же регистрировали, нигде не было. Но нам давали исправить ошибки, недочеты. Мы их устраняли, и нас допускали до выборов. Были проблемы с конкретными кандидатами — например, на Сахалине мы до сих пор судимся за одного из них. Но это чисто рабочая обстановка, списки целиком нигде не снимали.
— Проблемы с включением представителей партии в избирательные комиссии были?
— У нас молодая партия, не везде хватало людей и времени. Но где мы успевали — нас включали. В Краснодарском крае наши представители есть почти во всех комиссиях, в которые мы хотели попасть.
— Давление на кандидатов оказывалось?
— К некоторым одномандатникам подходили, говорили: зачем вы лезете, все равно никаких голосов не получите, только мешаете, вносите путаницу. Были конфликты, связанные с названием. Есть такие друзья-товарищи, которые считают, что они приватизировали слово «справедливость». Говорят: вы вводите избирателя в заблуждение. Мы отвечали, что точно такая же партия, так же имеем право на это слово. А кто кого путает — избиратель разберется.
— Каковы ваши шансы 14 октября?
— Шансы есть всегда, а гарантий никто не даст. Очень много будет зависеть от результата партии власти, а значит, от того, сколько процентов голосов уйдет на левый фланг, где находимся мы и наши основные конкуренты из КПРФ и «Справедливой России». Я хорошо вижу, как эти две партии проседают по Сахалину и Краснодарскому краю. Значит, там у нас есть шанс, есть вероятность навязать борьбу и в Северной Осетии. Думаю, мы, как новая партия, сможем отгрызть хорошие куски у старых, надоевших левых партий.
«Новым партиям советовали не терять время и деньги»
Политтехнолог Вячеслав Смирнов един во многих лицах: он и сам выдвинулся по спискам ДПР, и сопровождал на выборы еще несколько других партий, поэтому ему картина видится наиболее объемно.
«От этой избирательной кампании у меня осталось ощущение, что многопартийность нужна была только федеральному центру, Москве. А региональные власти она вводит в большое расстройство. Это просто бросалось в глаза, когда наши юристы приезжали в регионы регистрировать партии на выборы, а им говорили в неформальной обстановке: «Ну зачем вам двигать так много партий, вы же знаете, что они ничего не получат? Может быть, вы посоветуете руководству новых партий, чтобы они не выдвигались, не теряли время и деньги?». То есть чем меньше выдвигается партий, тем лучше для местной власти.
— Почему?
— Самое простое и сильнодействующее объяснение таково. Раньше в региональные парламенты выдвигалось
Кроме того, новые партии оказались «черным ходом» для политиков, не угодных региональной власти. Понятно, что партия используется как инструмент, чтобы войти в заксобрание. Кого-то не пустили в «Единую Россию» — он пошел в «Справедливую», не взяли туда — договорился с ЛДПР... За примером не нужно далеко ходить. Хорошая чеченская семья: папа пошел в Госдуму по списку КПРФ, а сын — по квоте «Единой России», и никаких идейных разногласий у них нет. При этом все региональные отделения всех системных партий до реформы так или иначе контролировались региональной властью, и она могла договориться, чтобы совсем неугодного ей политика не взяли никуда. Теперь появилось два десятка новых партий, которые не успели взять под контроль. Да это и невозможно: по новому закону выдвигать кандидата в региональное заксобрание можно напрямую из Москвы, съездом. И местная власть вообще не в состоянии на этот московский список оказать влияния. Поэтому в регионах боятся, что политики, которых раньше власть могла огородить от участия в выборах на своей земле, теперь будут участвовать в избирательных кампаниях через одну из новых партий.
«Власть делает ставку на низкую явку»
В ассоциации «Голос», которая мониторит выборы во всех регионах, кроме кавказских республик, подметили принципиальное новшество агитационной кампании:
«Такой низкой агитационной активности, возможно, никогда еще не было, — говорит руководитель аналитического управления ассоциации Александр Кынев. — В регионах делается ставка на низкую явку. Тогда партия власти получит хороший результат за счет мобилизации административно зависимых граждан. В СМИ не звучат призывы „приходите на выборы“, трудно узнать адреса избирательных участков. Вместо этого выборы намеренно дискредитируются, гражданам навязывается ощущение, что избирательная кампания — это фарс, цирк, а кандидаты в нем клоуны. Впрочем, косвенная агитация за „Единую Россию“ и губернаторов все-таки идет непрерывно. Любая положительная информация подается в СМИ как их заслуга».
Своеобразный новый политтехнологический прием используется в Краснодарском крае. Там раскручивают некую партию «За веру, Кубань и Отечество», которой в природе не существует, в выборах она не участвует. Цель этого приема пока непонятна, а его авторы неизвестны. Возможно, они рассчитывают, что неподготовленный избиратель, если он все-таки дойдет до участка и не найдет в бюллетене полюбившейся партии, вообще не станет голосовать. И тогда бюллетень можно будет вбросить за него.
Александр Кынев считает, что власть разделила эту избирательную кампанию на «витрину» и «задворки». К витрине он относит, например, выборы в Химках, которые усиленно пиарятся. Еще бы: там регистрируются все кандидаты, нет массового давления на избирателей, на участках будут камеры, да еще, чего доброго, и голоса честно посчитают. Но большая часть страны остается задворками: «Идут массовые зачистки неугодных кандидатов, давление на членов комиссий. В Краснодарском крае подожгли машину члена ТИК от „Справедливой России“ Марины Мелиховой, в Воскресенске Московской области происходит покушение на ее однопартийца, кандидата в мэры Геннадия Егорова. А ЦИК в последний перед выборами момент принимает решение не оснащать камерами все участки и ужесточить правила съемки для наблюдателей».
«Такие выборы тоже нужны»
Кстати, на губернаторских выборах камеры все-таки будут. Там они опасности не представляют: после того как все сильные кандидаты сначала отсеялись муниципальным фильтром, а оставшиеся (под давлением или за посулы) сняли свои кандидатуры в пользу единороссов, как это сделал «патриот» Игорь Морозов в Рязанской области, — эти выборы стали наименее конкурентными и абсолютно предсказуемыми. Брянская область — если кандидата от «Единой России» вернут в бюллетень — исключением не станет, а иначе там выборы и вовсе не состоятся.
Тем не менее политтехнолог Вячеслав Смирнов считает, что и от таких выборов есть польза: «Новая система заставила власть научиться договариваться с местными политиками, а не просто давить на них административным ресурсом. Представитель „Патриотов России“ снял кандидатуру в пользу действующего губернатора — они договорились. А раньше вообще необходимости диалога не было. То же самое произошло с муниципальными депутатами: им дали возможность ставить свои подписи. Кто такие эти депутаты? Как правило, директора школ, главные врачи, председатели ячеек „Единой России“... Партхозактив, одним словом. Раньше их никто ни о чем не спрашивал: вызвали, распорядились, наказали... А теперь им дали возможность реально поучаствовать в политическом процессе. Губернатор уже не может поручить своему заму быстренько всех обежать и собрать подписи. Он, по крайней мере в теории, должен сам подойти, пообщаться, посоветоваться. То же касается оппозиционных иерархов. Раньше действующий депутат Госдумы от КПРФ мог не знать о существовании коллег на муниципальном уровне. А теперь, если он хочет поучаствовать в губернаторской гонке, он должен их навестить, узнать об их делах. Начинается и взаимодействие между партиями. В регионах хотят, чтобы на выборах был ассортимент, пусть и несильных кандидатов, чтобы выборы были легитимными. А муниципальные депутаты на 70% — единороссы. Значит, надо, чтобы кто-то из них подписался за конкурента. Идет диалог между партиями. Насколько я знаю, единороссы обратились к двум-трем партиям с просьбой: „Ребята, выдвиньте своих кандидатов, чтобы выборы были легитимными, а мы уж им с подписями поможем“. Ничего смешного, это нормальная демократия».
«Медведи» стали бороться друг с другом
Что касается выборов в заксобрания, политологи не ждут сенсационных результатов. «Единая Россия» и ЛДПР покажут традиционные для себя проценты: первые выиграют, вторые преодолеют проходной барьер, который на этих выборах везде одинаков — 7%. КПРФ и «Справедливая Россия» могут выступить несколько хуже, чем обычно: какую-то часть голосов у них отщипнут новые партии, среди которых есть откровенные спойлеры. Например, КПСС. Эта партия идет на выборы в четырех регионах, но никакой активности не проявляет вообще. Агитации ноль, штаб найти невозможно. Весь расчет на название и на то, что избиратель либо будет охвачен ностальгией при виде аббревиатуры, либо просто перепутает КПСС и КПРФ.
Шансы новых партий преодолеть барьер большинство аналитиков расценивает как нулевые. Но какие-то проценты они соберут, и при перераспределении мандатов эти голоса пойдут в первую очередь в копилку «Единой России». Поэтому для того, чтобы иметь более половины мандатов, ей будет достаточно даже
А раз бороться снова не с кем — «Единая Россия» в ходе кампании активно боролась... сама с собой.
«Бодание „медведей“ друг с другом — это еще одна принципиально новая ситуация, которая проявилась в первую очередь на муниципальных выборах, — говорит Вячеслав Смирнов. — Скажем, проходят выборы в городской совет (не хочу пока называть город, таких примеров много). Мэр возглавляет список „ЕР“, но, поскольку партия подконтрольна губернатору, в списке после мэра идут только губернаторские люди. А мэр хочет провести в заксобрание своих, чтобы потом было на кого из депутатов опереться. Например, когда горсовет будет решать, как избирать мэра — голосованием депутатов или всенародным голосованием. И мэр засовывает своих людей в списки „Справедливой России“. Тогда, чтобы сохранить убедительный перевес, губернатор начинает засовывать своих людей в остальные оппозиционные партии. А потом помогать этим партиям административным ресурсом. И вот вам вполне вероятный, сенсационно высокий результат одной из новых партий».
Мы говорили о том, что у новых партий нет шансов на региональных выборах, что же касается муниципальных — там, как мы видим, своя специфика и все возможно. К примеру, по мнению Смирнова, в горсовет Владивостока может пробиться «Союз горожан».
Другой пример «медвежьих соревнований» проявился уже на прошлых федеральных выборах и скорее всего повторится 14 октября. Это когда региональные группы «ЕР» воруют друг у друга голоса, сманивая избирателя из соседней группы и привозя на автобусах на свои участки. Скажем, я директор предприятия, но мои рабочие живут на территории другой региональной группы. Но мне важно, чтобы в областной совет попал я, а не сосед. Общий результат партии власти при этом не меняется, а мандаты перераспределяются в пользу более предприимчивых.
