Суд посчитал, что раздача наборов - «традиционная социальная помощь», а изъяны голосования на дому Навальный не подтвердил конкретными фактами.... А корреспондент «МК» навестил пресловутых «надомников» и узнал, как они делали свой выбор и чем руководствовались.
После оглашения результатов столичной мэрской компании оппозиция взбунтовалась. Нехитрые подсчеты показали: судьбу первого тура могло решить надомное голосование. 104 тысячи человек в столице волеизъявились на дому, большинство — пенсионеры и инвалиды.
Процедура записи для надомного голосования проста и понятна: хочешь урну «с доставкой» — пиши заявление: дескать, на участок прийти не могу, прошу обеспечить голосование на дому. Большинство кандидатов в «надомники» давно известны социальным работникам: пенсионеры и инвалиды — их основная работа. Впрочем, помимо обездоленных стариков, надомным голосование могут воспользоваться попросту заболевшие граждане: ангина и грипп — не шутки. С ними на участок нельзя. В день голосования мобильная избирательная комиссия с переносной урной обходит квартиры и принимает голоса.
«МК» нашел несколько «надомников» и расспросил их о выборах. Выяснилось неожиданное: среди подавляющего прособянинского большинства попадаются и весьма себе оппозиционные бабушки. Так что штаб Навального не прав, полагая, что все «домашние» голоса пошли в копилку их конкурентам. И ещё неожиданное: одинокие старики зачастую настолько оторваны от жизни, что сами признаются: знают о ней мало. Отсюда и результаты...
«Была бы зрячая — увидела бы новые парки»
— Скажите, почему вы голосовали на дому? — спрашиваю я Надежду Яковлевну. Её телефон удалось получить с помощью управы одного из столичный районов.
— Я очень больная. Уж почти не хожу, глаза отказывают, ноги не двигаются. Ко мне ходит девушка-помощница — я её попросила помочь дома проголосовать. Она дала какую-то бумагу, попросила расписаться. Я так поняла, это заявление о надомном голосовании было… — Слышно, как собеседница кашляет в трубку.
— Как протекал сам процесс голосования?
— Пришли трое — не знаю даже, как выглядели они. Бахнули урну свою на стол. Женщина сказала: из избирательной комиссии. Села на диван. Я её попросила прочесть всех фамилии. Она читала-читала, я говорю: «Не надо про заслуги их. Просто фамилии». На шестой — стоп. Говорю, за этого голосовать буду. (Шестым в бюллетене значился Собянин - «МК».) Они зашевелились, слышно было, перешептываются. Потом я руку с карандашом на стол положила и попросила листок так пододвинуть, чтобы я галочку правильно поставила. Расписалась еще. Ну вот и все.
— Какие еще кандидаты были на этих выборах?
— Я других не знаю. По телевидению что-то про этого Навального было — но я невнимательно слушала и пропустила. Голосовать за Собянина — моё решение. Он уже давно работает, ему доверять можно. Для меня лично хоть ничего и не сделал — но зато как улицы отреставрировал, парки. Была бы зрячая — может, и поменяла бы свое решение. А так — я же из дома не выхожу никуда... Бог его знает, что в подъезде творится.
В этом месте праведный оппозиционер во мне закричал «Ого! О чем я и говорил! Проклятая пропаганда запудрила все мозги бедной старушке!» Однако Надежда Яковлевна мягко убеждала: человек она уже старый, жизнь подходит к концу — пусть Собянин поработает еще на благо родины. «И вообще, — заключила она. — Телевизор пусть врет, зато Собянин честно работал, пока остальные словами раскидывались».
«Как его звали? Ну того, мэра?»
Пункт назначения - обычная обшарпанная панельная высотка в спальном районе. Набрав код домофона, долго жду. Почему — становится понятно, как только открывается входная дверь в квартиру: меня встречает старушка на ходунках. В прихожей — завал: шубы и куртки явно уже долго не снимались с вешалок. Вперед — гостиная, совмещенная со спальней, направо — санузел и кухня, откуда слышны звуки работающего телевизора: идет фильм про полицейских.
— Галина Сергеевна? Я вот по поводу выборов интересуюсь… Скажите, почему вы голосовали на дому?
— Ну… Я же ходить не могу. — Человек на кухне приглушает звук передачи. — Хожу только по дому, и то с ходунками. Бывает, с кухни в комнату дойду — двадцать минут как не бывало. Я всегда дома голосовала, как ноги отказывать начали. Работница, которая меня обслуживает — Таисия — все прекрасно знает. Она за несколько дней до голосования попросила написать заявление. Пришли два молодых человека, подали мне квиток. Я им так сказала: «Прочитайте фамилии — и все. Не нужно больше ничего. Не надо, как они и что они». Прочитали. Этот был самый последний. Я, совершенно не раздумывая, расписалась за него. Хотя расписалась, конечно, плохо — и красивее можно было.
Скажите, а «самый последний» — это кто? По фамилии? — интересуюсь я. Собеседница в явном замешательстве, пытается вспомнить фамилию потенциального градоначальника — но это никак ей не дается.
Валер! Как этого звали? Ну того? Мэра? - окликает Галина Сергеевна невидимого телезрителя (как потом оказалось, это её уже взрослый сын). - Это не твое дело, с кем я говорю. Про выборы спрашивают!
Валера появляется на пороге гостиной — растянутая тельняшка, «треники», у руке помидор. Он явно недоволен беседой о политике. Зато общими усилиями удаётся вспомнить нужное имя.
Собянин его фамилия, - продолжает монолог Галина Сергеевна. - Для меня он ничего не сделал, никаких вопросов я не задавала. Помощь мне не нужна. Хотя вот после выборов принесли продукты — было приятно. Я полуслепая и неходячая — что уж осталось, то осталось. Свое решение считаю правильным. За других людей думать не хочу… Я ж не слежу за политикой. Подумайте сами — человеку скоро 89 лет… Что я могу думать в эти годы?..
В это время Валера на кухне начинает столь бурно выражать своё недовольство, что мать, кряхтя, встает на ходунки и идет к нему. Возмущенные голоса переругиваются за стенкой, и через пару минут Валера с видом победителя просит меня покинуть квартиру...
«Мои знакомые все за Навального»
Чиновники из управы снабдили меня ещё одним номером — причём со смешком предупредили, чтобы я трижды подумал, перед тем, как туда звонить. Голос на другом конце телефонного провода оказался неожиданно молодым — трудно поверить, что это и есть та самая Людмила Васильевна.
— Скажите, вы инвалид? — от удивления забываю я о тактичности.
— Инвалид. Первой группы. У меня астма, артроз, артрит и не только. Мне уже 78 лет. Не хожу. Совершенно не хожу — только под руку могу передвигаться. Голос да душа — все, что осталось. — отвечает трубка.
— На выборах за кого голосовали?
— Как за кого? За Навального! Мне надоели назначенцы, я не хочу выбирать из вариантов администрации. Я хочу честных выборов!
— Почему вы так резки к чиновничей власти?
— Мне совершенно не нравится, что творил Собянин. Под окнами плитку сто раз перекладывали. Сначала лето — все растаяло, переложили. Зима — все замерзло, переложили. Сколько они на этом денег украли — неизвестно. И вообще он мямля! Как можно их сравнивать? Прийди Собянин на дебаты — Навальный его по стенке бы размазал. Вопрос: вот почему Навальный встречался с избирателями, а Собянин — нет?
— Ну как? Он же исполнял обязанности мэра… Работал, времени не оставалось. — «отмазываю» я Сергея Семеновича.
— Ага! Как же, времени у него не было! — мысль Людмилы Васильевной поскакала куда-то вдаль. — Значит, со всякими Медведевыми и Путинами встречаться время было, по телевизору светиться — было, а с избирателями поговорить — нет?! Письмо свое мне прислать успел, а обсудить — ну хоть с кем-то! — насущные вопросы — нет. Я считаю, что это вообще незаконно — присылать мне письмо и просить за себя голосовать. Откуда ему мое имя и фамилия известны? Соцработники слили?
— Постойте. А какие еще кандидаты были на этих выборах? — прерываю я.
— Дегтярев, Митрохин. Вот против Митрохина ничего не имею, но Навальному он все-таки проигрывает. А Мельников… Ненавижу коммунистов! У меня сестра коммунистка — ох, как мы с ней ругались. Она мне своего Мельникова — и тут, и там. Я вообще категорически против коммунизма, советской власти и всей этой, простите, свистопляски. Я когда в университете преподавала, говорила: «Горького вам рассказывать не буду, а лучше прочту Маяковского. Можете жаловаться в деканат».
Несмотря на её оппозиционность, власть всё же не обделила Людмилу Васильевну продуктовым набором.
— Когда мне Марина (соцработник — «МК») притащила этот пакет, я его попросту сначала не взяла, - возмущается пенсионерка. - Я голосовала за Навального, меня этим не купишь. Хотя стоит отметить — принесли после выборов. Мне Марина говорит: «Тетя Мила, вы чего? Такой заказ — и бесплатно все». Ну я и сломалась: жалко Марину стало. Она всё это тащила на себе, старалась.
— Навальный после оглашения результатов подал в суд 951 иск о пересмотре результатов голосования. Как вы считаете, выборы были легитимны?
— Полагаю, Собянин не набрал этого количества голосов. У меня девочка есть — приходит стричь и красить. Так она говорит, что с урной ходили к слепым. Им там и галочку подсказывают, и расписываются за них… — Людмила Васильевна кашляет. — Из всех моих знакомых за Собянина не голосовал никто! Все — и молодые, и старые — за Навального. Как теперь его посадят? Он всех обошел. Сколько народу за него проголосовало... Тюрьма еще сильнее откроет глаза людям.
Слова Людмилы Васильевной о «всех знакомых за Навального» оказалось легко проверить. База Центризбиркома показа, что на её участке действительно аномальные итоги голосования: 34% за Навального и всего 45% - за Собянина. Интересно, это на либеральную бабушку окружение повлияло — или она знакомых сагитировала?
«Вместо конфет пусть сборы для ИП снизят»
А ещё среди пенсионеров и инвалидов есть — не ожидали? - вполне успешные бизнесмены. Таким оказался мой очередной респондент, Василий Андреевич. Ему всего 35 лет, инвалид детства — ДЦП (детский церебральный паралич). У порога квартиры меня встретили остатки неубранного строительного мусора: бригада рабочих заканчивала евроремонт комнаты, где Василий нечто среднее между стильной гостиной и уютным кабинетом. Он занимается сайтостроением, клиенты часто приезжают на дом.
У нас в районе я единственный работающий инвалид первой группы, - рассказывает Василий. - Сейчас у меня мама тяжело болеет, надо было за ней ухаживать, работать, да ещё ремонт закончить — видите, бра ещё не все повесили и компьютерный стол не установили. Поэтому за выборами следить было некогда. Предлагали урну на дом принести, но я отказался: не буду, говорю, голосовать, это принципиальная позиция. Хотя они два раза звонили: видимо, один раз мне, а второй раз маме. Откуда звонили? Даже не знаю — у меня как раз перфораторы шумели, ничего не слышно было!
И снова, несмотря на отказ от голосования, дом Василия Андреевича не обнесли продуктовым набором.
Принесли набор, и гораздо лучше, чем обычно, просто шикарный, - вспоминает Василий Андреевич. - Конфеты, чай, да не такой, как мы обычно пьём, а в красивой дорогой упаковке... Конечно, взял, чего же отказываться. Хотя лично мне лучше бы они не конфеты носили, а страховые сборы для индивидуальных предпринимателей снизили. Раньше было, кажется, 17 тысяч в год, а теперь 37, я только зарегистрировался, конец года, а всё равно придётся платить.
Бизнесмен-инвалид признаётся, что раньше он голосовал и вообще следил за политикой: «Интересно было, казалось, что какие-то перемены грядут...» Но сейчас перемен уже не ждёт, зато своих дел по горло. Не до выборов.
Примерно так же рассуждали 8 сентября две трети москвичей, не пришедшие на избирательные участки.
«Внук забыл обо мне, а Собянин помнит»
К последнему из раздобытых мною телефонов прилагался длинный перечень заболеваний: склероз, слепота, паркинсонизмом. Тихий голос Валентины Сергеевны шелестит в трубку.
— Они пришли с урной, - рассказывает старушка. - Четыре человека — две женщины и два мужчины. Так как я слепая и живу одна, попросила подсказать фамилию. Я же не знаю, за кого хочу проголосовать. Они подсказали, дали мне листок — я просто по буквам фамилию свою написала...
— Подождите, как это так? Вам сказали, за кого голосовать?
Она всех прочитала и спросила, за кого будем голосовать. Я ответила, что за Собянина, и попросила карандаш в моей руке так поправить, чтобы в нужном квадрате начертить плюсик. Собянин ведь хороший. Другие все новые, обещают многое. Он, хоть и работал, дал свою фамилию на равных правах со всеми кандидатами.
Вот так: один ругает ССС за то, что наравне со всеми на дебаты не пошёл, другой хвалит, что с одном бюллетене с конкурентами стоит. Правда, похвалить работу Собянина за что-то конкретное Валентина Сергеевна не может.
— Что могу сказать я, слепой и старый человек? - вздыхает она. - Слушаю только, что по телевидению говорят. Площадки вот на улице по-новому сделаны. Асфальт битый чинят. Мне это соседка сказала — я не вижу ведь ничего. Меня внук за Навального просил голосовать. Я этого Навального не знаю — он вроде бы не очень хорошо отзывался о Собянине. Зачем это тут разводить какие-то неприятности?..
— Вам выдавали продуктовый набор?
Да. Продукты каждый год дают. Соцработник позвонил и спросил — можно я вам после выборов принесу? Я согласилась. Приятно, что на день города что-то дарят. Обычно в декабре дают — в конце года… Хорошо, что мэр о нас помнит. Внук — и тот позвонил только чтобы Навального этого мне впихнуть. А Собянин — он мне и письмо прислал. Написал: «Валентина Сергеевна, голосуйте за меня. Я про вас помню»...
Может, в этом и заключается нехитрых секрет голосования большинства «надомников» за власть? Старые и одинокие люди рады любому проявлению внимания со стороны. И если бабушка при живых детях и внуках так отчаянно одинока, что готова отдать свой голос кандидату только за именную открытку, то о её детях и внуках это может говорить гораздо больше, чем о самой бабушке...
