Ирмела была явно взволнована. В прошлый раз местные неонацисты устроили ей крутую встречу. Поэтому она проникла в Бух незаметно, так, чтобы не потревожить свору стервятников.
Впрочем, и на вокзале дел хватало для этой учительницы-пенсионерки. В подземном переходе стены были отклеены десятком бело-зеленых листовок, выглядевших вполне миролюбиво. Однако при более внимательном рассмотрении нельзя было не заметить скрещенные мечи и молоты — символы одной из наиболее воинственных неонацистских группировок.
Когда поток прохожих несколько схлынул, Менсах-Шрамм приступила к делу. Вынув из висевшей у неё на плече сумки обыкновенный скребок, она стала соскабливать им фашистские плакаты и листовки. Работала она быстро и ловко. Было сразу видно, что это ей не впервой.
Да, так оно и есть. Госпожу Менсах-Шрам знает вся Германия. Она успела соскоблить с тела, иначе не скажешь. Германии 72354 фашистских плаката. Все это аккуратно, по-немецки занесено в ее записные книжки. В тот день в Бухе от ее скребка «пали» ещё 30 неонацистских плакатов.
Как рассказывает The New York Times, фрау Ирмела соскабливает фашизм с тела Германии уже три десятилетия. Задолго до того, как потоки беженцев вызвали активизацию немецких правых. Она использует все свое свободное время, рыская по берлинским улицам и улицам других городов Германии. Соскобленные плакаты фразу Ирмела складывает в мешок с надписью: «Против нацизма». Она шерстит почти все подземные переходы вокзалов, детские площадки, электрические столбы, и даже автоматы для продажи сигарет, шоколадок и презервативов.
Это не так просто — соскабливать фашизм с тела Германии. Листовки часто закодированы, например, в словах «Мы хотим жить!» Но фрау Ирмелу не проведешь.
Иногда она фотографирует неонацистские листовки и заносит в свою «заборную книгу» время, когда она их соскоблила. Даже граффити не могут устоять перед ее скребком. «Я высоко ценю человеческое достоинство. Если я вижу, что его попирают, я это отношу и за свой счет», — говорит фрау Ирмела.
За год своей борьбы она собрала, возможно, самую полную коллекцию неонацистских плакатов и граффити в Германии. Вот что говорит Изабел Энценбах, куратор Германского исторического музея: «У нее этого «добра» больше чем у какого-либо государственного архива». Ненависть так и сочится с этого «добра».
Когда где-нибудь в Германии появляются антисемитские или фашистские плакаты, они чаще всего являются предвестниками насилия, его буревестниками. Госпожа Энценбах, в музее которой представлен один из мешков фразу Менсах-Шрамм с надписью «Против нацистов», вместе со спреем по снятию лака с ногтей и скребком, называет ее примером правозащитницы «социальных перемен». «Она одержима как, впрочем, и все коллекционеры», — говорит шутливо госпожа Энценбах.
Фрау Ирмела утверждает, что документация важнейшая часть ее деятельности. Но, конечно, она уступает первенство самому процессу изъятия неонацистской пропаганды. «Она преследует меня даже во сне. Я чувствую, что мне не остановиться, даже если бы я захотела это сделать. Я должна ее соскабливать».
Госпожа Менсах-Шрам родилась в Штутгарте в 1945 году. Ее знание эпохи гитлеризма было весьма отрывочным. «У нас дома действовал принцип: «Об этом лучше не говорить», — рассказывает фрау Ирмела. Это откололо ее от семьи. Да и вообще юго-западная Германия казалась ей весьма консервативной. В 1969 году она перебралась в Берлин, где стала преподавать детям, страдающим физическими недостатками. Тогда же она присоединилась к антиядерному движению.
Поворотным пунктом в своей жизни фрау Ирмела считает начало 1970-х годов. Она впервые посетила музей, расположенный в одном из бывших концентрационных лагерей. Ее стошнило, когда она вернулась домой. Но она решила каждый год посещать музей-концлагерь в память о погибших там от руки нацистских палачей.
В 1986 году фрау Ирмела заметила на своей автобусной остановке листовку, которая требовала освобождения одного из главных нацистских преступников, заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса. Листовка эта весь день не выходила из головы фрау Ирмелы. Вечером, вернувшись на автобусную остановку, фрау Ирмела вновь увидела этот нацистский листок. «Никто не подумал снять его», — говорит она с оттенком удивления.
Затем она сорвала плакат при помощи связки ключей. Лишь после этого она почувствовала облегчение.
В следующие дни фрау Ирмела много ходила по улицам берлинских предместий. Она была неприятно удивлена обилием неонацистских плакатов…
Деятельность госпожи Менсах-Шрам не лишена определенного риска. За 30 лет соскабливания, зачеркивания и закрашивания нацистской пропаганды ее несколько раз атаковывали «неизвестные». Но еще чаще ее обнимали и благодарили. И тоже незнакомые ей люди.
Но кроме этого имеются и некоторые законодательные закавыки. «Она ходит по лезвию бритвы, если смотреть с точки зрения германских законов относительно граффити и порчи собственности, — говорит Мартин Гегенхаймер, координатор берлинского архива граффити. — Она попадала несколько раз в неприятности. Но ее позиция заключается в том, что моральная сторона перевешивает все другое»…
Напряженность начала нарастать с обострением проблем беженцев. Но у госпожи Менсах-Шрам появился союзник — Ибо Омари, владелец магазина в Берлине, где продавались граффити. Он основал организацию, которая стала оказывать поддержку художникам, перерисовывавшим свастику в кубики Рубика или в совсем иную символику. «Фрау Ирмела – бабушка этого проекта», — говорит Омари.
Через мастерские и школьные классы фрау Ирмела установила контакты с молодежью. «Она берет на себя ответственность за общество», — говорит Джулия Редль, учительница гимназии имели Гете в Карлсруэ. Шести-семи и одиннадцатиклассники госпожи Рейдль тоже переделывают граффити со словами «Я люблю Гитлера» в граффити «Я люблю кошек» в мастерских фрау Ирмелы. «Некоторые целиком увлекаются этим. Они говорят: «Мы хотим вам помочь, фрау Ирмела». А это очень важно особенно сейчас, кода вас захлестывает волна ненависти против беженцев и ислама», — рассказывает учительница Рейдль…
Возраст все-таки берет свое. Фрау Ирмела не может носить с собой такое количество краски как несколько лет назад, не может залезать на высокие строения. Но иногда энергия молодости вновь посещает ее, как это было в Бухе. То же самое произошло и в Бернау, где на глаза ей попалось граффити на телефонной будке, призывающее людей «бить по морде» тех, кто не разделяет неонацистские взгляды.
«Это действительно хорошо, что делает она. Мы не хотим нацистских лозунгов», — говорила 80-летняя Ингрид Брамке, следя за тем, как фрау Ирмела ловко оперируя своим скребком, избавляла тело Германии от еще одной фашистской бациллы…
Есть ли у нас в России своя «фрау Ирмела»? А если есть, то почему о ней не пишут? Недавно я прочел, как один российский литератор угодил в отделение полиции города-героя Москвы лишь за то, что сорвал и тоже в подземном переходе листовку с изображением Сталина.
Нет на вас фрау Ирмелы...
