Леонид находится в палате-камере вместе с двумя душевно больными заключенными. Красивый спортивного вида парень говорит уверенно, связно, так что неспециалист сразу и не заподозрит у него болезнь. Этот тот редкий случай, когда недуг развивался медленно на протяжении многих лет.
- Я психически здоровый, - настаивает сам Леонид. - Когда я устраивался на работу в большую компанию, принес справки из нарко- и психдиспанесера. Фирма очень солидная, они бы не за что не взяли больного человека. Я работал мастером ремонтного отряда — организовывал архитектурно-художественную подсветку Москвы. В момент происходящих дома событий был включен телевизор и я услышал, как журналисты сказали, что я психически болен. Зачем они так сказали?
- Видимо, ваш поступок не оставил сомнений...
- Я не отрицаю того, что случилось. Но важны же мотивы. Накануне дома случился инцидент — средний ребенок (дочка 2,5 лет) обидел младшего. Я поставил ее в угол и сказал: «Не извинишься, получишь ремня». Она ответила: «Нет» и я взял ремень. В этот момент вернулась жена из магазина, набросилась на меня. Я ее толкнул, она меня... Потом она вызвала полицию. Приехал наряд, я спросил у одного полицейского — а бил ли его самого в детстве отец? Он ответил, что нет. Я записал его данные и потом нашел через интернет телефон его отца, который оказался подполковником. Я позвонил ему и спросил: «Вы били сына? Признайтесь». Когда тот полицейский узнал про мой звонок, сказал, что я стал его личным врагом. И всю следующую ночь я спал под дверью, как пес, на тот случай, если за мной придут. Утром жена хотела выйти из квартиры - в храм собиралась. Я ответил, что не пущу. Возник конфликт. Она позвонила в полицию и заявила, что я взял ее и детей в заложники. Вот и все.
- Откуда у вас ссадины и раны?
- Когда я прыгнул из окна на батут, ко мне подбежал мужчина в штатском и дал резиновой дубинкой по лбу. Потом в другом СИЗО (не в «Бутырке») меня оставили одного в камере без кроватей и стульев. У меня случился приступ, я потерял сознание. Когда пришел в себе, ко мне стали подходить сотрудники, а я их пугал.
- Зачем?
- Я был в ярости. Как зверь в клетке. Никто ведь не приходил на помочь. Вот они меня и скрутили.
- Супруга вас навещает?
- Мне сказали. Что она меня простила. Но вопрос — кто кого должен прощать? Она неуважительно относилась к моему статусу мужа. Это была вечная проблема Я взрывался. Я сторонник традиционных отношений, когда жена слушается мужа. Если дать волю женщине, она будет бить мужчину. Я намерен вернуться и продолжить воспитание детей. Хотя понимаю, что с точки зрения закона, я возможно, не прав. Но по факту я хотел спасти детей и жену от заговора.
Оводов пространно рассказывает про некий масонский заговор, который он изучает уже 10 лет. За это время пытался вступить в переписку со многими религиоведении и историками. Эксперты полагают, что у него монотематический бред и он нуждается в принудительном лечении. Пока ему назначили препараты, которые снимают агрессию. Примечательно, что соседи и друзья пытаются спасти Леонида. По их словам, супруга очень сожалеет, что вызвала не медиков, а полицию.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Комментирует врач-психиатр Алексей ЗВЕЗДИН: «Подобное бредовое состояние очень характерно для людей с шизофренией. Механизм его возникновения такой: сначала появляется бредовая картина по двум линиям. Чаще всего они никак не связаны между собой. Например, человеку кажется, что его травят соседи. Может быть, он враждовал с ними когда-то, а может, и нет. И одновременно у него в голове рождается мысль, что инопланетяне посылают на землю какие-то лучи. Потом, спустя время, обе эти идеи объединяются для пациента в новую: его соседи — это инопланетяне или завербованные ими агенты. Это и есть монотематический бред. Вместо инопланетян вполне может выступать масонский заговор — все что угодно. В истории было достаточно известных личностей, страдающих такой формой бреда. К примеру, Врубель рисовал все время одного и того же демона. В острой фазе болезни рот, нос и глаза на картине были в разные стороны. В периоды ремиссии — просто как обычное лицо. Искусствоведы считают, что это якобы особая техника Врубеля: чтобы рассмотреть картину, надо отойти на несколько шагов. На самом деле это никакая не техника».
