Когда умирает такой огромный человек, как Ельцин, то всегда возникает пауза. Ее тут же стараются заполнить какими-то важными словами, пустой болтовней, красивыми образами или, наоборот, набором банальностей… В общем, чем-то. Но пауза всегда чувствуется.
Наверное, так происходит всегда, когда кто-нибудь умирает. Просто остановку времени ощущают только родные и друзья покойного. Когда же уходит человек-гигант, то так или иначе его провожает весь мир.
Б.Н. умер позже, чем умерло его время. Такое бывает только с хорошими людьми. Умер, сделав то, ради чего появился на свет. А рожден он был, чтобы мирно, с наименьшими потерями уничтожить коммунистическую систему и распустить “империю зла”, каковой был Советский Союз.
О его потрясающем политическом чутье, жажде власти, “царском характере” писали очень много. Но так никто и не объяснил самого первого мгновения рождения “сверхновой русской звезды”. Зачем первый секретарь МГК и кандидат в члены Политбюро в забытом 1987 году выступил на пленуме ЦК с безумной по тем временам критикой генерального секретаря, существовавших в Политбюро порядков? Как этот поступок потом только не объясняли: “чувствовал, что земля под ним горела, и играл на опережение”; “знал, как все обернется”; “искал дешевой популярности”; “ждал, что пленум его поддержит” (?!). В общем, всё сводили к расчету — правильному или ошибочному — и карьеристскому чутью. Но на самом деле логических объяснений произошедшему нет. Человек просто решил покончить самоубийством политическую жизнь. И, мягко говоря, весьма в этом преуспел. И то, что через полтора года все перевернется и он воскреснет для ошеломительной карьеры, — предсказать никто не мог. Значит, в тот момент, когда он, по собственным воспоминаниям, “почувствовал толчок” и пошел к трибуне пленума, в нем говорило его предназначение. И противиться ему не могли ни опыт, ни здравый смысл успешного функционера.
Да и, пожалуй, не только в тот момент, но вообще ни разу Б.Н. не пропустил развилку, к которой его подводила судьба. И когда делал карьеру первого секретаря обкома. И когда вышел из КПСС. И в 91-м году, когда казался каким-то былинным богатырем, с танка раздавившим путчистов. И когда без аннексий и контрибуций распустил Советский Союз и начал экономические реформы. И когда пошел на референдум “да—да—нет—да”. И уж, конечно, тогда, когда взял реванш за октябрь 1917-го в октябре 1993-го и задушил гражданскую войну несколькими танковыми выстрелами. А через три года, несмотря на пять инфарктов, сделал Зюганова. И когда не ошибся в 99-м…
Человек с таким чувством Пути, пониманием того, что он должен сделать, — всегда великое чудо. Государь, ежедневно кладущий на этот Путь свою жизнь, — чудо вдвойне. Мы прошли первую половину 90-х только на его личном ресурсе. Как это отразилось на его организме, легко увидеть даже на фото. И зубоскалить по этому поводу — подло. Он своими костьми скрепил разорвавшееся для России время.
Фотографий Бориса Николаевича очень много. Целых десять лет он был главным героем и антигероем страны. Но тех, которые бы мне по-настоящему нравились, — практически нет. В основном они все какие-то сиюминутные, отыгрывавшие ту или иную гримасу Б.Н., то или иное его настроение. Особых фотообобщений и не найдешь.
Для сегодняшнего выпуска “Фотоальбома” я взял два снимка из книги Дмитрия Донского, выпущенной ограниченным тиражом на неважной полиграфии к 65-летию первого президента. Донской, благодаря особым отношениям с Александром Коржаковым, долго имел возможность делать эксклюзивные снимки. Наверное, нельзя сказать, что он стопроцентно воспользовался своими уникальными преимуществами. Но так или иначе практически “весь Б.Н.” первой половины 90-х — работы этого автора.
На первом снимке Ельцин, видимо, уже президент, но еще в самом начале “первого срока”. Закусив губу, он смотрит вверх. Фотограф снимает с приличного расстояния достаточно широкоугольным объективом. И поэтому препятствия слева и справа от камеры (деревья?) расплываются. И Ельцин оказывается как бы на сцене в щели чуть раздвинутого занавеса. Он один. На заднем плане расплывается толпа совсем просто одетых зрителей: “Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, я ловлю в далеком отголоске, что случится на моем веку…” Цитировать пастернаковского “Гамлета”, тем более про Ельцина, — пошловато. Но, когда я смотрю на эту работу Донского, ничего другого в голову не приходит. Счастья, как и у шекспировского героя, у президента Ельцина было немного. И чашу ненависти к себе он испил до дна. Но роль свою отыграл до конца.
Второй снимок очень простой. Ельцин — худой, в хорошей форме — идет по какой-то красной дорожке и, как обычно, машет журналистам. Он всегда так делал, а по возможности старался подойти. Теперь кажется, будто Б.Н. прощается с нами…
Много лет назад, когда умер де Голль, французское ТВ прервало свои передачи выступлением президента Помпиду. С присущей французам виртуозностью он все сформулировал в одну фразу: “Сегодня Франция овдовела…” 23 апреля Россия вовсе не овдовела. Наоборот, она чудно счастлива в новом браке. Хотя общего между двумя великими стариками совсем немало. Оба, на минуточку, сохранили свои страны.
И третий снимок в сегодняшней рубрике — для меня в общем-то об этом. Его сделал свердловский фотограф Анатолий Семихин. Борис Николаевич держит на вытянутой руке золотой волейбольный мяч. Газета выйдет в черно-белом варианте, и оценить золотой блеск этого спортивного снаряда читатели не смогут. Так что поверьте на слово. С волейбольным мячом Б.Н. умел обращаться не хуже, чем Помпиду с красивыми фразами, — все-таки играл в высшей лиге и был мастером спорта. И, как ни крути, как это ни покажется удивительным, если смотреть из “бушующих 90-х”, со страной, со всем миром он обошелся так же умело. Он сумел удержать Россию в самое трудное время. Удержать практически в своих руках, потому что никаких работающих госсистем за ним тогда не стояло. Как ему это удалось, как она не вывернулась и не упала — это и есть загадка Мастера и его Пути.
Год назад, когда я писал к 75-летию Ельцина, мне пришел в голову образ, который нравится до сих пор (прошу прощения за самоцитирование): если Бог есть, то он смотрел на Ельцина на танке 19 августа 1991 года и улыбался. Я в этом просто уверен. Не случайно в последний раз он заболел через десять дней после поездки по святым местам. Борис Николаевич отработал все долги, закрыл счет, и его просто отпустили на покой…
Когда так же на покой ушел Иоанн Павел II, официальный представитель Ватикана сказал: “Сегодня Господь откроет свои врата перед Папой”. Про Бориса Николаевича Ельцина вряд ли скажут именно так, но это ничего не меняет. Если Бог есть, то он открыл для него свою дверь. Пусть земля будет пухом!
СЛОВА ПРОЩАНИЯ
Михаил ГОРБАЧЕВ, экс-президент СССР: “Жизнь распорядилась так, что наши судьбы с Борисом Николаевичем перекрестились, нам пришлось вместе на важных постах решать проблемы, связанные с теми переменами, которые происходили в стране. Удалось немало сделать, это важно. Тем не менее были очень большие расхождения, которыми воспользовались силы, противные перестройке, переменам, это осложнило всю ситуацию. Тем не менее, я думаю, конечно, и он, и я думали об одном — как сделать лучше и больше для людей. Но по-разному решали эту задачу. Я был против шоковой терапии, на мой взгляд, надо постепенно было двигаться, шаг за шагом. Но Борис Николаевич получил поддержку в тот момент и от страны. В общем, это уже история...”Григорий ЯВЛИНСКИЙ, лидер “Яблока”: “Борис Николаевич был личностью большого политического масштаба и руководил страной в один из самых сложных моментов ее жизни. Настоящую оценку роли Ельцина в истории России даст время. Сейчас же очень важно помнить, что Ельцин побеждал своих политических оппонентов, но никогда не уничтожал их. То, что месть и сведение личных счетов, физическое устранение политических противников не стали частью государственной политики в 90-е, — его личная заслуга…”
Ирина ХАКАМАДА: “Борис Ельцин — фигура противоречивая. Но, что бы там ни было, он дал России воздух свободы и рыночную экономику. А для меня лично он был реформатором, при котором я и многие мои друзья смогли сделать карьеру. При Горбачеве и Путине это едва ли было бы возможным”.
Сергей ФИЛАТОВ, глава Администрации Президента Ельцина в 1993—1996 годах: “Под воздействием настроений масс Борис Николаевич сделал то, что казалось невозможным сделать ни в такие сроки, ни в такой момент. Конечно, не обошлось без провалов и трудностей, но они неизбежны в период противостояний. Мало кто сейчас помнит, на краю какого обрыва мы стояли в начале 90-х… Я благодарен Борису Николаевичу за тот период своей жизни — это был период абсолютной свободы, доверия”.
Александр РУЦКОЙ (вице-президент РФ, 1991—1993 гг.): “Он сделал главное — дал людям свободу. У христиан не принято говорить плохо о человеке после его смерти... Конечно, было и негативное в его делах: экономический кризис, социальный. Но это тема совсем другого разговора. Я много с ним общался. И надо сказать, что Борис Николаевич был неординарным человеком: очень энергичным, трудоспособным, целеустремленным”.
