— Зовите меня Исмаил. Мне 37 лет. Я чеченец. Родом из Советского, ныне Шатойского, района Чечено-Ингушской АССР. В Москве с 1991 года. Все мои четверо детей родились здесь — в одном роддоме, у одной акушерки. Семнадцать лет назад я приехал в столицу моей Родины наивным юношей. Мне казалось, что здесь я смогу чего-то достичь, стать личностью, быть полезным для общества. У меня была мечта… Теперь, в самом расцвете сил, я оказался во враждебной стране, где меня пытаются сделать ничтожеством и считают варваром…
Мосты Аюба
Я знаком с Исмаилом лет десять — живем по соседству. Все это время мне и в голову не приходило о чем-то его расспрашивать. Исмаил казался мне чеченцем ненастоящим. Не боевик, не милиционер, не бандит и даже не чемпион Европы по рукопашному бою. Так — инженер-строитель.
— Это же самая кайфовая профессия — строитель. Был у нас в Грозном сосед-ингуш. Аюб его звали. Жил напротив. Всю жизнь проработал в Мостострое водителем поливочной машины. Утром на работу, вечером с работы. Иногда не появлялся дома по нескольку дней — ездил в командировки. И больше он нигде за всю свою жизнь не работал. А ты знаешь, какое это богоугодное дело — строить мосты! Это мне еще дедушка говорил, а дедушка был мулла. Строитель дорог и мостов — самая богоугодная профессия в мире. И вот этот Аюб, богобоязненный мужичок, своей работой очень гордился. Ходил такой важный, с достоинством. Ну, представь ингуша, который гордится…
…Когда началась война, Аюб всю дорогу плакал. С утра новостей наслушается, идет к моему отцу и плачет. Помнишь, говорит, мост, который я строил через Аргун? Взорвали. А мост через Терек помнишь? Разбомбили. Мосты были смыслом его жизни. С ними он собирался помирать. Всю свою жизнь он считал себя праведником. Эти мосты — через Аргун, Сунжу и Терек — держали его в этой жизни. И когда разбомбили последний мост, Аюб умер от рака. Сгорел за два месяца.
“Вот он я — танцую лезгинку…”
— Пару недель назад на Манежной площади русские подрались с кавказцами. Говорят, из-за того, что кавказцы танцевали там лезгинку…
— Я вот всю свою жизнь мечтал научиться танцевать лезгинку. Слух есть, координации — нету. Но если бы я умел, то станцевал бы именно на Манежной площади. Если вы такие крутые, так придите и схлестнитесь со мной. Не в подворотне — на Лобном месте. Вы ищете виноватого в своей поганой жизни. Вот он я, танцую лезгинку. Придите и убейте меня. За то же самое мой двоюродный дедушка Алаудин в 37-м году получил 10 лет.
— За лезгинку?
— Ну, почти. Мой двоюродный дедушка считал, что он джигит и должен ходить при оружии. Советская власть считала иначе. И мой двоюродный дедушка, которому в ту пору было лет двадцать, назло властям ходил по Шатою с кинжалом на поясе. Или брал свою винтовку и шел на охоту. Он мог бы, конечно, уходить на охоту так, чтобы его никто не видел. Но он демонстративно шел с винтовкой через все село. Энкавэдэшники выцепили его во дворе рано утром. Связали, в рот засунули кляп, положили на телегу, а чтобы его не отбили друзья, закидали его скошенной кукурузой. Так, под кукурузой, его отвезли в Грозный, быстренько осудили на десять лет и отправили в Коми АССР.
Совет под грушей
— А правда, что чеченцы готовили белого коня для Гитлера?
— Чистая правда. Были чеченцы, которые боролись с советской властью. Были среди них и такие, которые рассчитывали на Гитлера. Нормальное явление по тем временам, не только для Чечни. На Украине и в Белоруссии было то же самое. А власовцев вспомни! Но никаких массовых выступлений против советской власти в Чечне во время Великой Отечественной войны не было. Что бы там энкавэдэшники ни плели. Я расскажу тебе один случай, свидетелем которого оказался мой дед. Случилось это в том же Шатойском районе году этак в 42-м. Гитлер рвался к Кавказу, и вот в горах Чечни под грушей собрались на совещание старейшины одного тейпа, чтобы решить, как им жить дальше. Моему деду тогда было лет сорок, его пригласили как муллу и образованного человека.
И вот они обсуждают. Идет война, наступает какой-то Гитлер. Говорят, уже до Моздока дошел. Сил у него немерено, если он Красную Армию, которая нас сокрушить умудрилась, так легко побеждает. Есть мнение встать на его сторону против Сталина. Те, которые больше всего от коллективизации натерпелись, да у кого родственников НКВД пострелял, кричат: надо поддержать Гитлера. Другие возражают: нельзя, мол, его поддерживать, гнида он еще та, похлеще Сталина. Города бомбит, вырезает всех подряд, а жукти — вообще за людей не считает, в печках их жгет. Жукти — так чеченцы называют евреев. И вот одному старику этот факт очень не понравился. Что такое еврей для чеченца — это образованный, уважаемый, состоятельный торгаш, специалист. А его — в печку. За что? И тогда этот старик говорит: хватит болтать, надо решить вопрос кардинально. Как, говоришь, зовут ихнего главного? Гитлер? У этого Гитлера родственники есть? Дед, отец, братья? Какого он тейпа, этот ваш Гитлер? Надо немедленно выйти на его старейшин и сказать им, чтоб тормознули беспредельщика. Где ж это видано — жукти в печках сжигать!
У чеченцев тогда было простое и твердое правило. Если с кем-то нельзя совладать, то на него всегда найдется управа. И знаешь, чем закончилась эта сходка? Встал один чеченец и сказал, что Гитлер войну проиграет. Что раз он сжигает людей — значит, возомнил себя Богом. А коль он себя таким возомнил, то Всевышний победить ему не позволит. И помогать Гитлеру нельзя, потому что тот, кто ему помогал, будет наказан. Не советской властью, так Всевышним. И даже этот наш разговор нам еще аукнется. И в качестве последнего аргумента этот чеченец сказал так: “Даже если русские сами себя свяжут, улягутся как бараны, а мы все, от мала до велика, будем с утра до вечера их резать — и тогда не закончатся русские, настолько их много. Но Гитлера они победят не потому, что их много, а потому, что они — правы”.
“Этот чеченец и был мой дедушка”
— А почему твой сорокалетний дедушка в 42-м году не на фронте воевал, а сидел под грушей в Шатойском районе?
— В первую мобилизацию он не попал по возрасту, а в 42-м чеченцев на фронт уже не брали. Считали неблагонадежной нацией. А с чего бы им быть благонадежными? Последнее довоенное восстание чеченцев против советской власти в Шатойском районе было в 1940 году. Даже не восстание, а так, митинг. Прилетел аэроплан и всю эту сходку разбомбил. Вот так. Перед самой войной.
Слушай, а что вы все уцепились за белого коня для Гитлера? А про белого коня для Ельцина почему не вспоминаете?.. Москва, август 1991-го. Все чеченцы Москвы пришли поддержать Ельцина. И на ступеньках Белого дома в бурке и папахе гарцевал чеченец на белом коне.
Чеченский абонемент
— Ну, Сталин, Ельцин — это понятно. А нынешняя-то власть чем тебе не угодила? Каждый второй чеченский командир — Герой России, война закончена…
— Я не политик. Я обыватель. И как обыватель не вижу никаких изменений к лучшему. И самое отвратительное заключается как раз в том, что чисто внешне и на высоком уровне все выглядит вполне прилично. А на самом деле наше государство катится в пропасть. Потому что граждане этого государства враждуют между собой. И что бы там ни говорили в Кремле, на обывательском уровне кавказец — враг. Я живу в этом доме десять лет. Никто и не знал, что я чеченец, пока ко мне в гости не приехала моя мама. Вышла на лавочку поболтать со старушками. Сказала, наверное: “А вот у нас в Грозном…” У мамы-то нет понятия — чеченец, русский, какая разница. Всю жизнь медиком проработала, по всей стране прожила. Отличник здравоохранения СССР. Так через маму в доме и узнали, что я чеченец. И с тех пор один-два раза в неделю ко мне домой стал приходить участковый. С дурацким риторическим вопросом, не проживают ли в моей квартире террористы. Я терпел полгода, а потом пришел к нему и сказал. Ты знаешь меня десять лет. Вот тебе двести рублей, и если у тебя не будет никакой информации конкретно по моей бандитской роже, то больше ко мне не приходи. И он не приходит. А я каждый месяц заношу ему двести рублей.
— Всего двести?
— Что значит “всего”? Пять чеченцев — уже тыща!
Детский ад
— Но я же не один живу. У меня четверо детей. И тут — полная катастрофа. Все началось, когда сын пошел в школу. В этот же день во дворе стало известно, что он чеченец. Думаю, учителя постарались. И после этого жизнь моего мальчика превратилась в ад. Местные пацаны, которые раньше вместе с ним играли, теперь постоянно с ним дерутся. Стою, наблюдаю с балкона. Играет мой сынок — сзади подходит какой-нибудь шпендик в два раза меньше него и дает моему сыну пинка. Мой разворачивается и говорит: “Ты что делаешь, мы же с тобой друзья?..” Да какой ты мне друг, отвечает тот и пытается ударить моего сына в лицо. А мой для своих девяти лет очень здоровый. 56 кг, 39-й размер ноги. И вот эта шмакодявка пытается его ударить. А я вижу, что мой дурачок даже ответить не может, у него рука не поднимается. В конце концов терпение его лопается, все-таки он ребенок, он дает обидчику в ухо, и тут же на него налетает остальная толпа. Чеченцы в драке обычно проворные, а мой какой-то дубовый. Стоит в боевой стойке и одиночными ударами их от себя откидывает. Но их больше. И моему, конечно, попадает. Я вижу, что он их абсолютно не боится, но однажды, наверное, просто от усталости он взял и убежал. И когда я это увидел, мне стало так стыдно, так обидно, я сам как будто превратился в ребенка. И когда мой сын прибежал домой, я его избил и выкинул из квартиры. А сам пошел опять на балкон. Он не выходил из подъезда минут десять. А потом, наверное, понял, что отсидеться не удастся. Вышел на улицу, подошел к первому попавшемуся пацану, который его, кстати, и не бил. Без разговоров заехал ему в морду и нажил себе еще одного врага. И теперь во дворе у него, кроме одной девчонки и кроме одного Сашки, друзей нет. Был случай, он заступился за Сашку, а Сашка его бросил, убежал, и моего опять побили. И мой уверял меня, что Сашка не виноват, что ему мама позвонила и поэтому он убежал. Так он своего последнего друга пытается сохранить. Пусть труса, пусть предателя, но играть-то ведь с кем-то надо, девять лет ребенку.
— Ребенка бьют, а папаша домой его не пускает, наблюдает с балкона. Это такое чеченское воспитание?
— Это ерунда, а не воспитание. Я чеченец уже ассимилированный, московский. А что такое настоящее чеченское воспитание, я тебе сейчас расскажу.
