— Сыночек, сыночек, как же мы теперь без тебя? — глотает воздух маленькая сухонькая женщина в черном.
Единственный сын. Поздний ребенок. Максим для родителей был светом в окошке. Парень заканчивал 4-й курс МИФИ, параллельно получал экономическое образование в коммерческом вузе, также работал в банке.
— Не знаем, как Макс всё успевал: и работать, и учиться, и матери во всем помогал, — говорят друзья погибшего. — Да и на нас он всегда время находил, и на девушку свою. Это про таких, как он, говорят: “Торопился жить”.
В то роковое утро Максим опаздывал на работу.
— Племянник с родителями жил на окраине, работал в центре, — говорит тетя погибшего. — До его банка путь неблизкий. В тот день не сработал будильник.
Проснулся Максим поздно, всё на часы смотрел, боялся, что опоздает на работу. Выбежал из дома, через пять минут вернулся. Телефон дома забыл. Максим без телефона как без рук, ему постоянно кто-то звонил. Вот и не вспомнил он тогда про нехорошую примету.
Максим оказался в эпицентре взрыва. На Лубянке он собирался сделать переход.
— Когда мы узнали, что в метро прогремел взрыв, мама Максима тут же стала связываться с сыном, но телефон молчал, — рассказывают друзья Мареева. — Такого никогда не было, Максим в течение дня по два-три раза разговаривал с родителями. Мы поняли: что-то случилось. Чтобы исключить самое плохое, начали звонить в морг. И сразу услышали его фамилию. Видимо, Макс стоял рядом с шахидкой. От него практически ничего не осталось. Нашли только паспорт и телефон.
Пока шло отпевание, рядом с храмом стоял парень в черном пальто.
— Мне в церковь нельзя, я мусульманин, — опустил глаза молодой человек. — Мы с Максом жили в одном дворе. Давно дружили. Вряд ли мне удастся найти лучшего друга…
Максима Мареева хоронили в закрытом гробу, на том же кладбище, где похоронена его прабабушка…
Вчера на пресс-конференции в “МК” столичные руководители заверили: город полностью берет ритуальные расходы на себя. И заявления о том, что родственникам жертв теракта придется доплачивать за похороны, являются ложью.
Как рассказал заместитель руководителя Департамента потребительского рынка и услуг Москвы Алексей Сулоев, захоронения оформлены на девяти кладбищах: шесть на Хованском, по два на Котляковском, Востряковском, Николо-Архангельском и Домодедовском, по одному — на Троекуровском, Химкинском, Митинском и кладбище Ракитки.
МЕЖДУ ТЕМ
Вчера в моргах закончилась процедура опознания жертв терактов. Из 39 погибших официально установлены личности 37. Две неизвестные — предположительно, террористки-смертницы. “МК” выяснил судьбы еще нескольких несчастных, оказавшихся в одном вагоне с убийцами в то роковое утро. 64-летняя Ирина Анатольевна Макарова трудилась курьером в одной из столичных фирм. 29 марта она забрала документы в одной организации и должна была отвезти их в другую. “Ирина Анатольевна была заботливой мамой и любящей бабушкой, — плачет ее невестка. — Похороним свекровь в пятницу на Николо-Архангельском кладбище”. У погибшей остался взрослый сын и 10-летняя внучка.
20-летняя Ирина Кулдошина родом из Якутска. В Москве девушка училась на юриста в Академии труда и соцотношений. Тем утром она ехала на занятия. По словам подруг, Ира была очень позитивным человеком, верила в лучшее и никогда не опускала рук. На родине у нее остался папа и младшая сестренка. Мама Ирины умерла в прошлом году, но девушка сумела пережить удар судьбы.
В теракте погибла и сотрудница столовой Госдумы, 59-летняя Валентина Лозина. Женщина кормила депутатов последние 7 лет. В тот день она как раз ехала на работу — в комбинат питания №4 Управления делами Президента РФ, который и обслуживает Государственную думу. Первыми тревогу забили ее коллеги, когда она впервые не появилась на работе вовремя. Ее телефон не отвечал, однако и среди погибших ее сразу не обнаружили. У Лозиной была большая семья, и совсем недавно она стала бабушкой в четвертый раз.
В больницах же вчера в середине дня оставались 82 человека, в том числе двое — в крайне тяжелом состоянии.
