Не было бы счастья, да несчастье помогло
Василина Седых из Белгородской области с благодарностью вспоминает недавние волнения в Египте. Именно благодаря массовым беспорядкам Василине удалось под шумок вывезти из Египта свою 8-летнюю дочку Фадию, которую до этого у нее отобрал муж-египтянин.
Как водится, начиналось все со слов любви, нежных поцелуев и обещаний счастья. Но после того как Василина вышла замуж за Мухаммеда, их отношения начали стремительно портиться.
— А когда подошло время рождения ребенка, он и вовсе отказался от меня — под предлогом того, что у него нет средств на оплату больницы, — рассказывает Василина. — Пришлось мне вернуться домой, на Белгородчину, где я родила дочь и осталась с ней жить. Брак с Мухаммедом не был расторгнут, однако бывший муж после этого женился три раза и, кроме того, заимел сына еще от одной русской женщины.
Несколько месяцев назад Мухаммед уговорил Василину приехать в Хургаду с дочерью — познакомиться с родственниками.
— Зачем только я согласилась! — сокрушается теперь женщина. — Это оказалось ловушкой. Он заставил меня подписать отказ от прав на Фадию. Дело в том, что в 2008 г. в России я родила еще одну дочь — естественно, от другого мужчины. А это по египетским законам грозит замужней женщине уголовным преследованием — она может быть приговорена к 5—6 годам тюрьмы. Муж и его родственники стали давить на меня: мол, не напишешь отказ — отправишься за решетку. Я испугалась и подписала документы...
Мухаммед настаивал, чтобы она немедленно вернулась в Россию, но Василина осталась в Хургаде и тайком от мужа встречалась с Фадией. Та жаловалась, что у отца ей плохо, что он бьет ее по рукам и лицу, кормит невкусной едой. Девочка умоляла мать забрать ее на родину — родиной, разумеется, она считала Россию.
В отчаянии Василина обращалась и в российское консульство, и к уполномоченному по правам ребенка в РФ — никто не мог ей помочь. Тогда она вернулась в Россию — разрабатывать план спасения ребенка и собирать деньги на новый полет в Хургаду.
Последующие события больше напоминают детектив.
— В Египет я отправилась, несмотря на уже начавшиеся там беспорядки, — рассказывает Василина. — Сняла комнату в Хургаде напротив дома, где жила Фадия. Мы с дочерью втайне переговаривались по Skype, она сказала, что отец отпустил ее погулять. И я поняла, что пришло время действовать. Вызвала такси, схватила дочку, и мы помчались в аэропорт. Главное — нам повезло, что удалось беспрепятственно пересечь границу: по закону я не имела права вывозить ребенка, но на тот момент египетским властям было не до нас.
Сейчас Василина больше всего опасается, что и отец Фадии может поступить так же, как она. Просто подделает документы и украдет девочку. А в Египте получит решение суда об определении места жительства дочки с ним. Чтобы избежать такого поворота событий, мать собирается доказать факт издевательств над ребенком.
— Мухаммед хотел нажиться на Фадии, выдать восьмилетнюю девочку замуж за богатого человека и получить калым, — возмущается Василина. — Фадия рассказала, что он уже возил ее на смотрины, но дочка не понравилась жениху — она не такая покорная, как арабские женщины.
Колдовская магия Востока
Беда может случиться не только в чужих и чуждых краях, но и у себя дома.
Ольга Сафонова совсем не похожа на жертву. Красивая, ухоженная, уверенная в себе женщина, хирург, пишет докторскую диссертацию. Но в 2006 году не устояла перед обаянием неграмотного молодца из Афганистана.
— Этот человек умеет производить очень благоприятное впечатление, — объясняет она. — Высокий, представительный мужчина, всегда хорошо одет, носит дорогую обувь, золото. Но более всего меня подкупили слова, которые он говорил, комплименты, уверения в любви. Он обладает способностью угождать, вселить уверенность, использует невероятно красивые обороты речи. Я бы назвала это восточной сладостью, магией, которой южные мужчины способны околдовывать женщин. А у него вдобавок эти навыки отработаны, так сказать, на профессиональном уровне. Уже позже я узнала, что этот человек, покоряющий словами, даже не умеет читать и писать!
Джан М Султан Махомад — девятый сын в бедной афганской семье. Он не получил никакого образования, однако, приехав в Москву, быстро понял, как правильно воспользоваться своими врожденными способностями. По мнению Ольги, молодой человек соблазнял женщин, изображал страстную влюбленность, вступал в брак. В его “послужном списке” уже четыре официальные супруги-москвички.
— Обычно Султан выбирал женщин постарше, обеспеченных, не слишком привлекательных, которыми было легко манипулировать, — продолжает Ольга. — Но при этом в свое удовольствие гулял и с молодыми, красивыми.
Почему-то в случае с ней он отступил от привычных “критериев отбора”. Может, и впрямь любовь настигла?
— Когда мы поженились, он стал настаивать на рождении ребенка. Я сомневалась: дело в том, что мой старший сын болен гемофилией (тяжелое наследственное заболевание, при котором не свертывается кровь; оно передается по материнской линии детям мужского пола. — Авт.). Я предупреждала его о высоком риске того, что второй ребенок также унаследует эту болезнь. Но Султан меня не слушал, и я поддалась на его уговоры. Однако когда до родов оставалось несколько месяцев, он потерял всякий интерес к семейной жизни. Постоянно пропадал с друзьями, гулял в дорогих ресторанах, изменял мне с другими женщинами. Он только приходил переодеться и вновь исчезал. После рождения сына не обращал внимания на малыша, раздражался, когда тот плакал, дома практически не бывал. Мы с ребенком остались без средств и жили только за счет детских пособий и помощи моих близких.
Мальчику было десять дней, когда врач в присутствии Султана подтвердил практически неизбежный диагноз. Врач объяснил отцу, что ребенка надо постоянно показывать врачам, по-особому кормить, а при малейшем кровотечении — немедленно везти в больницу. Но тот все пропустил мимо ушей и принялся настаивать на поездке с сыном в Афганистан для проведения обряда обрезания.
Поясним, что при гемофилии, когда малейшая царапина представляет опасность, обрезание — верная смерть... Конечно, Ольга наотрез отказалась, после чего муж вообще потерял к ней и ребенку всякий интерес.
— Когда малышу было несколько месяцев, совместная жизнь стала совсем невыносимой. Однажды Султан явился домой пьяный и начал меня душить. Повторял: “Мы вас, русских, у нас в Афганистане убивали и здесь убивать будем!”. Так бы и произошло, если бы мой старший сын не выбежал из комнаты и не бросился оттаскивать Султана. Ребенок спас мне жизнь, но я получила серьезную травму гортани. В то время не решилась обратиться в милицию, так как боялась за сыновей и старенькую маму. Вскоре муж опять поднял на меня руку. Поняв, что дело серьезное, я решила разводиться.
По мнению Ольги, Джан М Султан Махомад был оскорблен тем, что жена сама инициировала развод. Поэтому он решил не оставлять ее в покое. Почти через два года после развода мужчина подал в суд иск об опеке над сыном, хотя до того момента ребенком не интересовался, не навещал его и не давал ни копейки.
— Незадолго до суда Султан требовал у меня сорок тысяч евро в обмен на свой отказ от родительских прав, — рассказывает Ольга. — А в суде обвинял меня в подделке диагноза, утверждал, что сын здоров и не нуждается ни в каком лечении, что он будущий солдат. А я якобы сфабриковала ему диагноз для освобождения от армии! Между тем сына уже не раз госпитализировали в тяжелейшем состоянии... Но Султана не беспокоит судьба ребенка-инвалида. Я уверена, что ему нужно вывезти мальчика в Афганистан, чтобы там продать его. Султан неоднократно говорил мне, что мальчики в Афганистане ценятся очень дорого, так как там высокая детская смертность и люди хотят иметь ребенка любой ценой. Поэтому я тоже обратилась в суд с просьбой о лишении бывшего мужа родительских прав.
На сегодняшний день, к счастью, Перовский суд г. Москвы защитил ребенка-инвалида и решил дело в пользу малыша, лишив Джана М Султана Махомада родительских прав. Суд тщательно выслушал и проверил все доводы родителей мальчика и дал четкую оценку отцовской жестокости и безразличию к судьбе сына.
Однако бывший папа уже подал жалобу в Мосгорсуд, и неизвестно, как подействует его восточное обаяние на вышестоящего судью.
— Я живу как на вулкане, страшно боюсь за ребенка. А еще мне больно, когда я думаю, сколько женщин в будущем может пострадать от Султана.
Моя вторая мама
Анна Солнцева выросла в небольшом городе в Тверской области. В 18 приехала на заработки в Москву, снимала комнату в общежитии, работала продавцом на рынке. Там и познакомилась с Хазратом, парнем из Таджикистана, держащим небольшой торговый бизнес.
— Он не был похож на остальных торговцев, вертевшихся рядом с нами на рынке, — вспоминает девушка. — Чистый, опрятный, хорошо говорил по-русски. Я в тот момент ждала своего жениха из армии, но отношения у нас с ним разладились еще до призыва, он пил, обижал меня. А Хазрат — непьющий, говорил красивые комплименты, делал подарки, ухаживал.
Хазрат рассказывал Анне о своей дружной семье, любящих родителях, трех братьях, о том, что в его культуре принято заботиться о жене и детях, нести за них полную ответственность перед людьми, и в первую очередь перед Аллахом.
— Я выросла без отца, мать выпивала, отчимы-собутыльники сменялись один за другим. То, что он рассказывал, как будто открывало передо мной новый прекрасный мир, в котором я буду жить, если свяжу свою судьбу с этим парнем. Перед свадьбой мы поехали к нему на родину. Там у них нищета жуткая, грязь, по двору бегают голодные ребятишки. К моему приезду они барана зарезали, так потом две недели им все родственники питались, из костей плов варили. Но я на это внимания не обращала — сама жила в бедности. Покоробило, что женщины за отдельным столом должны были сидеть, но я думала — в Россию вернемся, там по нашим правилам жить будем.
Молодые люди поженились, у них родился сын. Увы — счастье оказалось недолгим. Муж стал гулять, а однажды заявил Анне, что хочет взять вторую жену. Потом, правда, эту тему больше не поднимал, и вообще Ане показалось, что жизнь налаживается:
— Когда сыну года три исполнилось, Хазрат как-то успокоился, стал ласковым, ребенку внимание уделял... А потом заявил, что мы все должны в Таджикистан уехать. Я, конечно, отказалась, помня их жизнь. Тогда он уговорил меня отпустить с ним ребенка. Не знаю, что на меня нашло, затмение какое-то, но я согласилась. Они уехали и пропали. Три месяца я раздавала его долги и собирала деньги на поездку. Потом долго искала их уже в Таджикистане.
Анна нашла своего сына... у новой мамы! Оказывается, на родине у Хазрата была жена и две дочери. Из-за московских долгов он решил вернуться в Таджикистан и пополнить семью наследником.
— Когда я их нашла, Хазрата не было дома, мне удалось забрать ребенка — и мы вернулись в Россию. Четырехлетний мальчик похудел на семь килограммов, подхватил кучу кишечных инфекций. Прошел год, но мы до сих пор ходим к психологу, он все время просыпается ночью и плачет, боится, что папа за ним придет.
Анна развелась с мужем через суд без его присутствия.
— Мы еле сводим концы с концами, но я не хочу, чтобы бывший муж объявлялся, — боюсь, что он снова попытается забрать сына.
* * *
Разумеется, процент скверных людей среди иноверцев ничуть не выше, чем среди наших соотечественников. А вот процент неудачных браков — значительно выше. Потому что разница в культуре, традициях, бытовых и финансовых привычках, вкусах в конце концов в любом случае существенно осложняет семейную жизнь. Законодательная основа мусульманского брака базируется на Коране и Сунне — основополагающих источниках права. По законам исламского мира права мужчины несоизмеримо больше прав женщины. Дети воспитываются матерью, но фактически принадлежат отцу и его роду. Наши дамы к этому совершенно не готовы.
В Европе, которая исламизируется с огромной скоростью, ситуация несколько иная. У “европейских” мусульман есть два варианта культурного внедрения: жить обособленной коммуной, создавая тем самым отдельные исламские города внутри европейских столиц, или же принимать исторический уклад той страны, в которую они приезжают. В первом случае брак с немусульманкой практически исключается, а во втором — не несет угрозы болезненного столкновения двух традиций.
Павел АСТАХОВ, уполномоченный по правам детей при Президенте России:
— Выходя замуж за представителя другой культуры, наши соотечественницы должны понимать, что им придется полностью принять обычаи той страны, в которой они собираются проживать, семейный уклад, ценности и модель воспитания детей. Оставаясь на Родине, они также должны быть готовы следовать традициям и образу жизни мужа. Я знаю массу положительных примеров, когда россиянки благополучно живут в семьях мусульман, принимая их законы. Я не против браков с иностранцами, но я против преступного невежества женщин, ставящих под угрозу счастье и благополучие своих детей.
Государство не всегда имеет право и возможность вмешиваться во внутрисемейные конфликты. Наиболее проблемная ситуация складывается с Египтом, Ираном, Сирией — с теми странами, где семейные традиции особенно жестко регламентированы. Нашим женщинам я могу посоветовать трезво оценивать перспективы, ожидающие их в браке с мусульманином.
Евгений АВДЕЕНКО, философ, религиовед:
— Уклад традиционной семьи патриархален. В ней все на своих местах. Муж — глава семьи, он берет на себя ответственность за жену, за детей. В нашем обществе утрачен этот алгоритм, утрачен вместе с религиозным сознанием, а в исламском — сохранен. Но в погоне за патриархальностью женщина закрывает глаза на все остальное. В православии иерархия более гибкая, в исламе же все регулируется четкими, незыблемыми правилами, прописанными в Коране. Русская женщина в поиске стабильности и защищенности находит совершенно чуждое для себя их воплощение.
Алиса ГАНИЕВА, писатель, литературный критик:
— Малообразованность и легкомыслие когда-нибудь обязательно приведут девушку в ловушку авантюриста. И не важно, какой он будет придерживаться конфессии. А с человеком другой культуры женщине нужно быть осторожной вдвойне. И не потому, что традиционализм хуже либерализма или наоборот. Дело в том, что, вступая в супружескую связь с мусульманином, русская женщина переходит на чужое поле игры: принимает ислам, адаптируется к соответствующим нормам поведения и морали. И именно ей, а не мужу, придется менять ментальность. Тут нужно твердо знать, на что идешь, и высчитать все риски. Кстати, с российскими мусульманами все гораздо проще, тут исламские законы играют роль номинативную, да и историческая почва у нас общая, советская. Знаю многих русских женщин, которые в межнациональных браках живут счастливо: и заработок, и дом, и забота о детях обеспечены. Ведь в консервативных сообществах культ семьи пока еще жив, несмотря на все инновации.
