Начальник Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре России Дмитрий Довгий (ныне отстраненный от работы на время служебной проверки: подчиненные обвинили Довгого во взятках на 3 млн. евро) назвал имена заказчиков убийства журналистки Анны Политковской. Это — Борис Березовский и Хож-Ахмед Нухаев. Таким образом, высокий чин полностью подтвердил версию, выдвинутую обозревателем “МК” ровно год назад.
Или мы угадали. Или нас используют.
Украли идею!
И что мне теперь?! В суд подавать на пиратов?! Сравните сами! Вот что говорит Дмитрий Довгий в интервью газете “Известия” от 3 апреля 2008 года. На вопрос, кто заказал убийство Политковской, он отвечает: “Глубочайшее наше убеждение, что это Борис Абрамович Березовский — через Хож-Ахмеда Нухаева”.
А теперь, как говорится, “извините за самоцитату”. Вот что писал ваш покорный слуга в статье “Тупик Политковской” в “МК” от 22 марта 2007 года: “Для осуществления своего замысла Березовскому понадобился человек, отвечающий следующим требованиям. Он, как и Березовский, вынужден скрываться за границей по политическим или криминальным причинам. Иметь серьезные криминальные связи в Чечне, чтоб подставить Кадырова, и в Москве, чтоб организовать убийство. Иметь опыт громкого заказного убийства, за которое никого не наказали. И Березовский нашел такого человека, точнее, вспомнил о своем старом знакомом по московскому бизнесу, чеченце по национальности…”
Я расшифрую этот пассаж. Хож-Ахмед Нухаев — бывший ичкерийский лидер и видный московский криминальный авторитет — находится в розыске, а живет, кажется, в Турции. “Громкое заказное убийство, за которое никого не наказали” — убийство журналиста Пола Хлебникова, в котором и подозревают Нухаева. “Старый знакомый по московскому бизнесу” — Нухаев был партнером Березовского в “ЛогоВАЗе”.
К тому времени только ленивый не обвинил Березовского в убийстве Политковской. Если исключить совсем безумные версии, что Политковскую застрелили Путин или Кадыров, то у обывателя было два варианта. Либо журналистку убил Березовский. Либо чеченцы. Новизна, извините, моей версии заключалась в том, что я объединил Березовского и чеченцев. Точнее, Березовского и Нухаева, правда, не называя имени последнего.
А не назвал я его тогда вот почему. Хож-Ахмед Нухаев — это не Борис Абрамович Березовский. Нухаев не политик, не публичное лицо, а человек серьезный. И полоскать его имя, основываясь только на собственных умозаключениях, непозволительно. За такое в суровом мире нухаевых полагается нешуточный спрос. Но самое страшное не в том, что спросят, а в том, что ответить будет нечего. А сейчас у меня есть ответ для Нухаева. Спросит, откуда узнал, скажу — от Довгого, с него и спрашивай.
Здесь я не буду обосновывать мотивы Березовского и Нухаева. Кому интересно, смотрите “МК” от 16, 19, 20 и 22 марта 2007 года.
Игра со зрителем
Огромное интервью Дмитрия Довгого в “Известиях” подано очень искусно. В заголовке он безо всяких оговорок представлен как “начальник Главного следственного управления”. Во врезе скрупулезно уточняется, что на момент разговора Довгий еще не был отстранен, что интервью взято у официального лица.
Это знак читателю. Того, что заявления Довгого следует воспринимать всерьез, а не как истерику отодвинутого служаки.
И тут же газета сообщает, что “сейчас Довгий недоступен и обсудить с ним окончательный текст мы не смогли”.
На грубом жаргоне пиарщиков это называется “отводняк”. Окончательный текст интервью не согласован! Есть аудиозапись, но официальным доказательством она не является. Довгий в любой момент может заявить, что ничего такого не говорил. А если и говорил, то не утверждал и акценты расставлял иначе. Это будет сделано, если срочно понадобится спасать репутацию Следственного комитета. Но даже если Довгий и откажется от своих слов, по большому счету это ничего не изменит. Главная информация до публики доведена, имена названы. Все остальное — профессиональные нюансы, скучные широкой общественности.
Дело Политковской вышло на магистраль. Заказчик установлен и назван. Срок следствия продлен до 7 сентября, но, думаю, это последнее продление. Осенью начнут судить тех, кто уже сидит. Братьев Махмудовых, Шамиля Бураева. А с Березовским и Нухаевым начнется обычная международная возня. Запросы на экстрадицию, отказы, взаимные международные колкости и прочее. В любом случае дело будет выглядеть раскрытым, а то, что не все наказаны, так это ведь не вина российской прокуратуры. Что поделаешь, если ни англичане, ни турки убийц нам выдавать не хотят. Бог им судья. Вот так примерно нам все и преподнесут по осени.
Заложник Бураев
Вспомним тех, кто уже сидит. Должностной преступник подполковник ФСБ Рягузов, который якобы раздобыл в служебной базе данных адрес жертвы. Братья Махмудовы, выполнявшие в разной мере роль непосредственных исполнителей. И бывший глава Ачхой-Мартановского района Чечни кавалер ордена Мужества Шамиль Бураев.
Забыв на минуту о презумпции невиновности, представим, что все эти люди действительно причастны к убийству Анны Политковской. Что все происходило так, как преподносит прокуратура. А теперь представим, кто из подозреваемых самый важный. Рягузов? Вряд ли! Он мог и не знать, для чего Бураеву понадобился адрес журналистки. Братья Махмудовы — тоже нет. Рядовые исполнители — проследи, убей. Остается Шамиль Бураев. Он связывает мелких фигурантов в одну цепочку. У Рягузова берет адрес, передает его Махмудовым.
Об этом громком деле нам известна куча мелких подробностей. Но главного прокуратура не говорит: мотив убийства. Очевидно, что у Бураева такого мотива не было. Политковская его в статьях не ругала, а убить ее, чтобы досадить Путину, Бураев не мог. Просто потому, что в политике выше районного уровня никогда не поднимался. Пробовал было баллотироваться на президента Чечни, да быстро сошел с дистанции. Да и не обвиняют Бураева в организации убийства, он проходит как пособник. Но чей? По версии Довгого — пособник Нухаева. Тогда он должен многое знать. И следователи, по идее, должны добывать эту информацию у Бураева.
А на деле Бураев сидит с сентября прошлого года. И вот уже семь месяцев следователи им практически не интересуются. За весь срок — два допроса, очная ставка с Рягузовым и ознакомление с баллистической экспертизой. Вот и все следственные действия. Создается впечатление, что Бураев неинтересен следователям как источник информации. Он им нужен только как арестант. Попробуем понять — для чего же он им понадобился?
Обвинение Бураева строится на показаниях его старого знакомого еще по второй чеченской войне чекиста-“оборотня” Павла Рягузова. Стоит Рягузову изменить показания, и Бураева оправдают. Следователи это понимают и не делают из Бураева организатора. В крайнем случае получит за свое пособничество года четыре да и выйдет с учетом отсиженного. Бураева держат в тюрьме не из-за его мифической вины, а, как я предполагаю, ради давления на человека, которого Довгий называет организатором, — Хож-Ахмеда Нухаева.
Тут надо понять, кем являлся Бураев по жизни. Глава Ачхой-Мартановского района в самые драматичные годы обеих чеченских кампаний. Напрямую сотрудничавший с высшим российским генералитетом и федеральными чиновниками самого высокого ранга из тех, кто работал в Чечне. На глазах Бураева плелись властные интриги, назначались наместники, осваивались деньги. Как чеченец и как глава района, Бураев знает о своей республике многое, а значит, и о делах Хож-Ахмеда Нухаева, который также никогда не забывал свою малую родину.
Немного зная Бураева, предположу, что у Шамиля хватит мужества и мозгов не болтать следователям лишнего.
Но это отнюдь не помешает следствию использовать Шамиля для давления на Нухаева. Предположим, связываются прокурорские с Нухаевым и говорят: “У нас тут Бураев сидит, дает на тебя показания. Сейчас мы эти показания скрепочкой соединим и объявим тебя на весь мир убийцей Политковской”.
Главные фигуранты — что Березовский, что Нухаев — недоступны для следствия и при этом достаточно опасны. Что делать с противниками, которых нельзя заковать в наручники. Только играть, только хитрить, только договариваться.
И живцом в этой игре, наверное, и выступает Шамиль Бураев. Иначе как объяснить, что этот арестант практически не интересует следствие, но при этом ему каждые два месяца исправно продлевают срок содержания под стражей. Вот сегодня опять продлили.
Возникает вопрос. Если Бураев ни в чем не виноват и следствию для интриг с Нухаевым просто нужен какой-нибудь чеченец, то почему выбор пал все-таки на Бураева? Да потому что Бураев был знаком с Рягузовым, уже арестованным совсем по другому делу по обвинению в вымогательстве и превышении должностных полномочий. То есть у прокуратуры под рукой оказался человек, который, чтоб облегчить свою арестантскую участь, может оговорить Бураева. Был бы Рягузов знаком не с Бураевым, а с каким-нибудь Магомедовым, то и сидел бы сейчас Магомедов.
Когда уголовное дело расследуется без главного свидетеля (а самым главным и информированным свидетелем в любом преступлении является именно заказчик и организатор), то к этому делу можно прикрутить кого пожелаешь.
Подход Гарибяна
Возможно, следователи реалистично оценивают свои шансы и понимают, что Нухаева им не достать при любом раскладе. Возможно, поэтому они намерены сделать из него хотя бы союзника. Не посадить, так обезвредить. Чтобы Нухаев при его изощренных мозгах еще кого-нибудь не убил. Возможно, эта игра не понравилась Дмитрию Довгию, и он решил ее разрушить, дав интервью. А может, просто игра закончилась, и прокуратура через газету объявила Нухаеву открытую войну.
А сейчас я приведу один факт, который и позволяет мне предполагать, что руководитель следственной группы по убийству Политковской старший следователь по особо важным делам Петр Гарибян ведет некую мутную игру с Хож-Ахмедом Нухаевым.
Вот как было дело. В конце июня прошлого года Гарибян вызвал меня на допрос по делу Политковской. К убийству это прямого отношения не имело, речь шла о моей заметке пятилетней давности, когда мы профессионально пересеклись с Анной. Побеседовали с Гарибяном душевно, ни о чем. Протокольчик составили. И вдруг в самом конце беседы Петр Владимирович у меня и спрашивает:
— Ты чеченских воров в законе знаешь?
Чеченский вор в законе — явление редкое, для чеченцев нетипичное. Да и не силен я в криминальной тематике, но виду не показываю.
— Так, — говорю, — более-менее. А вам зачем?
— Да вот хочу на одного вора выйти (Гарибян назвал имя), чтобы он меня с Хож-Ахмедом Нухаевым свел. Нухаев же в розыске по убийству Хлебникова. Но вряд ли он его убивал. Я б задал Нухаеву пару вопросов. И снял бы его с розыска.
На этом наш разговор и закончился. Позднее я разузнал кое-что про вора, о котором говорил Гарибян. Не имел этот человек выходов на Нухаева, да и вором-то серьезным никогда не был. Видимо, Петр Владимирович меня просто разводил, надеялся, что я, как прожженный журналюга, тут же тисну в “МК” сенсационную заметку о том, что, “по информации источников, в прокуратуре рассматривается вопрос о снятии с розыска Хож-Ахмеда Нухаева”. Для чего это было нужно Гарибяну? Может, хотел через меня дать Нухаеву знак, приглашение к сотрудничеству? Кто знает? Большие люди — большие игры. И вот теперь этот же самый Нухаев возникает на устах Довгого. И совсем в ином качестве.
P.S. Вроде я угадал версию, но… Не почивается мне на лаврах. Ворочаюсь, мысли всякие в голову лезут… А вдруг ни Березовский, ни Нухаев Политковскую не убивали? Ведь может такое быть? Просто год назад кому-то из важных лиц в Генеральной прокуратуре попалась в руки моя заметка от 22 марта. Прочитал он ее и сказал: “О, ништяк! Подходящая версия. Возьмем ее за основу!” И выходит, что я пособник, типа Бураева. Надо все-таки подать в суд на пиратов.
